Никита Лобанов-Ростовский
ЮБИЛЕЙ ЗИЛЬБЕРШТЕЙНА В ГМИИ ИМ. ПУШКИНА
Чествование 110-летия со дня рождения Ильи Самойловича Зильберштейна состоялось в Итальянском дворике ГМИИ им. Пушкина в 19:00 28-го марта 2016 г. Программу вела И.А. Антонова, бывший директор музея. Затем выступали директор РГАЛИ Татьяна Михайловна Горяева, а за ней Алла Геннадьевна Луканова, заместитель заведующего отделом личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина; заместитель Директора РГАЛИ по научной работе Галина Злобина и Наталья Борисовна Волкова, вдова Ильи Самойловича. Потом выступал я и завершил выступления Михаил Швыдкой, представитель Президента по международному культурному сотрудничеству. В своем обращении к присутствующим я отметил уникальное достижение Зильберштейна: ему удалось совершить совместное мероприятие между государством и частником-коллекционером. Ведь коллекционеров в ту эпоху называли «спекулянтами». Идеология того времени не предвидела сотрудничества между государством и частными лицами. Благодаря усилиям Зильберштейна и Антоновой был создан Музей личных коллекций при ГМИИ им. Пушкина в здании слева от музея, которое до того принадлежало фирме «Автоэкспорт». Принцип музея был основан на том, что коллекционер дарит музею, а музей ему предоставляет пропорциональное пространство для размещения даров. Каждый даритель имеет свое пространство, где выставляются только его дары. Музей не требует от дарителя никаких других обязательств, как, например, денежный дар для ухода за дарением. В любом музее вне России значительный дар музею (Зильберштейн подарил 2200 единиц) сопровождается значительным вкладом наличными за содержание дарения. Как член музея «Метрополитен» в Нью-Йорке я был причастен к дарению собрания импрессионистов от банкра Бобби Лемана. Он дал 25 млн долларов на постройку залов и 25 млн за уход за его коллекциями. Сегодня создание Музея личных коллекций вряд ли кого-нибудь удивит, но в эпоху «светлого прошлого» — это было немыслимо с позиции философии марксизма-ленинизма. После создания музея отношение правительства к коллекционерам резко изменилось. Их перестали называть «спекулянтами», а предложение описи правительством всех частных коллекций было не выполнено.
Вспоминая эту эпоху, Ирина Александровна Антонова отметила, что среди коллекционеров были и спекулянты, которые разыскивали живопись и антиквариат, торговали ими и этим наживались. Я считаю, что такая «спекуляция» была положительным явлением, ибо мотивировка заработка вдохновляла этих «спекулянтов» выискивать по всей стране культурное наследие и предлагать его настоящим коллекционерам.
Нина о Зильберштейне
А вот, что моя бывшая супруга Нина вспоминает о Зильберштейне:
В сентябре 1970 г. ЦГАЛИ (Центральный государственный архив литературы и искусства) пригласил нас провести две недели в СССР за их счет. Они нас заприметили, потому что в 1967 г. Никита организовал выставку работ из нашего собрания русского театрального искусства в музее Метрополитен, в Нью-Йорке, с каталогом. Никиту попросили выступить в Москве, Ленинграде и Киеве на тему о русских художниках-эмигрантах. Через ЦГАЛИ мы узнали о существовании Клуба коллекционеров и официально встретились со многими его членами, с некоторыми из которых мы завязали дружбу.
Первый советский коллекционер, с которым мы встретились, возможно самый значительный, — искусствовед профессор Илья Самойлович Зильберштейн. Мы познакомились в 1965 г. в Париже, в бывшей мастерской Александра Бенуа по адресу рю Огюст Витю, 2, куда нас с Зильберштейном пригласила на чай старшая дочь Бенуа Анна Черкесова. Доктор Зильберштейн был в Париже в командировке от советского Министерства культуры. Его задание было купить у Сержа Лифаря 13 любовных писем А.С. Пушкина своей тогда невесте Наталье Гончаровой (задание не удалось выполнить). Зильберштейн любил творчество Бенуа. Между нами сразу же образовалась приязнь, как только он узнал, что мы восхищались и собирали Бенуа. Помимо этого он почувствовал в нас ту самую навязчивую «лихорадку коллекционера», которой он сам был заражен. Зильберштейн завязал переписку с Никитой, часто прося его разузнать или подтвердить те или иные сведения о художниках-эмигрантах для своих статей и книг. Глубоко сознавая значимость архивного материала, который в изобилии теснился в квартирках стареющих художников и их вдов, Илья Самойлович убедил Никиту купить некоторые архивы, связанные с Бенуа, Дягилевым, Константином Коровиным, Сомовым, Судейкиным, Яковлевым и другими и подарить их ЦГАЛИ, которым заведовала вторая жена Зильберштейна Наталья Борисовна Волкова. …
СОБРАНИЕ ЗИЛЬБЕРШТЕЙНА
Потрясающий успех Зильберштейна в архивных исследованиях и профессиональных публикациях оказал влияние на его коллекционерскую деятельность. Он положил основание своей коллекции еще юношей-подростком в Одессе, когда совершенно случайно ему повезло купить два прекрасных рисунка Бориса Григорьева. Шестьдесят лет спустя его коллекция представляла настоящую историю русского рисунка и акварели от конца XVIII в. до начала XX в. Она включала почти каждого значительного художника, и количество работ каждого художника превышало нормальные коллекционерские владения: 60 работ Ильи Репина, 22 рисунка Павла Федотова, почти 50 работ Бакста и примерно столько же Константина Сомова, 72 рисунка Александра Бенуа и многочисленные другие сокровища, как 76 портретов декабристов и их жен в исполнении Николая Бестужева.
Несмотря на ее разнообразие, у коллекции Зильберштейна есть ядро: Илья Самойлович больше всего лелеял работы «мирискусников», творчество которых отображено в собрании их лучшими работами. Мы с Никитой помним, с каким благоговейным восторгом мы любовались шедеврами в «лазурной» библиотеке Зильберштейна, когда он нас впервые пригласил на обед в 1970 г. Среди работ были портреты Анны Павловой и Айседоры Дункан в исполнении Бакста, известный портрет Бориса Кустодиева, изображающий Федора Шаляпина в меховой шапке, театральные наброски Александра Бенуа, Сергея Чехонина и Мстислава Добужинского, репинский изящный «Летний пейзаж в Абрамцеве» (1879), изображающий женщину в белом на порушенном мосту, а также работы Ореста Кипренского, Александра Орловского, Павла Федотова, Карла Брюллова, Василия Садовникова, Алексея Венецианова, Владимира Боровиковского, Василия Тропинина, Алексея Боголюбова, Василия Поленова и многих других.
Западноевропейская часть коллекции была построена гораздо менее логично, чем русская, и во многом состояла из удачных находок, как, например, рисунок Рембрандта «Авраам и Исаак по дороге к алтарю» (1643). Есть множество французских рисунков, включая несколько в исполнении Юбера Робера и автопортрет Виже-Лебрен. Еще одна группа замечательных рисунков и работ акварелью состоит из набросков, сделанных архитекторами и мастерами интерьера, которые работали в России в конце XVIII и начале XIX в.: Франческо Галли Бибиена, Джузеппе Валериани, Пьетро Гонзага, Джакомо Кваренги и Тома де Томон.
МУЗЕЙ ЛИЧНЫХ КОЛЛЕКЦИЙ
Зильберштейн был не только историком и коллекционером. Он был также практичным и дальновидным человеком. Он знал многих собирателей и понимал, что после смерти многие коллекции будут распроданы детьми и вдовами (поскольку в то время в СССР якобы не было частной собственности, то также не было налога на унаследованное имущество) или распиханы по разным музеям, где они очутятся в запасниках. У него была идея, простая, но неожиданная для человека, который жил в стране, которая неодобрительно относилась к частной собственности. Он предложил создать Музей личных коллекций в здании слева от Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина в Москве. Идею он изложил Ирине Александровне Антоновой, замечательному и неугомонному директору ГМИИ им. Пушкина. Зильберштейн пригласил Никиту сопровождать его к Антоновой в роли русского эмигранта, коллекционера русского искусства, который поддерживает инициативу и тем самым обеспечивает поддержку русской диаспоры. Илья Самойлович пообещал подарить всю свою коллекцию Музею личных коллекций, если таковой будет создан. Музей открылся 24 января 1994 г., поначалу в здании «Автоэкспорта» на Волхонке, № 14, как филиал ГМИИ им. Пушкина. В 2005 г. его перевели в другое здание на Волхонке, № 10, справа от музея. Коллекция Зильберштейна составила ядро владений нового музея. Нужны были неординарная дальновидность, мужество и самопожертвование, чтобы, во-первых, реализовать создание такого музея, и, во-вторых, чтобы расстаться целиком со своей коллекцией, состоящей из свыше трех тысяч рисунков, акварелей, графики.
Мы с Никитой гордимся, что наши имена фигурируют вместе с именами других сооснователей и дарителей на мраморной табличке в крытом дворике музея.
ПОМИНКИ
На прощании с Ильей Самойловичем в Большом зале ГМИИ им. Пушкина 25 мая 1988 г. я была единственной иностранкой. Гроб был обит красным бархатом и усыпан цветами сирени. Около гроба стояли три мольберта с тремя картинами: «Летний пейзаж в Абрамцеве» Репина, фронтиспис Бенуа к пушкинскому «Медному всаднику», изображающий Евгения, убегающего от Медного всадника, и «Король прогуливается в любую погоду» Бенуа. Я горько плакала, потому что мы потеряли друга, который щедро советовал, наставлял и направлял нас в нашей собирательской деятельности и наших поездках в Россию. Это был незабываемый человек.