Прав Валентин Распутин: «Несомненно, русская литература жива…» Многие этого не знают, у многих отбито желание читать потоком пустой, бессодержательной литературы, и все же не оскудело перо современных авторов на приличную прозу для тех, кто не разучился читать и мыслить. Вопросы о современной прозаической литературе активно обсуждаются в литературных кругах, но главное, чтобы написанное современными авторами было услышано читателями. И сегодня писатели по-прежнему – мыслители, они продолжают искать истину, потому что она будет волновать человечество всегда. Этим вопросом задаются мои современники, единомышленники, отвечая на вызов времени.
Дмитрий Воронин – лауреат и победитель всевозможных литературных конкурсов, фестивалей, премий: от «Славянских традиций» до «Русского стиля», за полтора десятка перевалило только за последние годы. Рассказы его опубликованы в целом ряде современных толстых журналов: Москвы, Берлина, Краснодара, Тулы, Воронежа, Липецка, Кишинева, Петрозаводска, Донецка, Чебоксар, Лобни, Таллинна. В калининградском журнале «Берега», содержание которого направленно на расширение сознания читателей, на укрепление духа земли Российской, Дмитрий курирует прозу.
В новом сборнике его рассказов «Душевные пляски» герои изнемогает под гнетом бездуховности мира, оказавшись в самых сложных жизненных коллизиях, но сохраняют в себе совестливость и честь («Ильич», «Поздняя месть», «Миротворец»).
Пусть современная литература в России часто поддается «моде чужестранной», но как обозначил однажды В.Распутин: «Никогда, никогда до последнего часа не закроем мы ни двери, ни сердца свои перед тысячелетней Родиной, гены и дух которой несём в себе как самое большое богатство», и продолжает: «Держаться за родное до последнего».
Дмитрий Воронин живет в поселке Тишино Калининградской области, работая учителем в школе, и героями его рассказов в большинстве своем становятся сельские жители, изо всех сил «держащиеся за родное». Писатель следует своему чувству, стыдясь тех писак, которые играют роль «котов на диванах общественности», и будто напоминает о словах Федора Михайловича Достоевского, сказавшего: «Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым и в самой мерзости своей постоянно вздыхает». Он не расчёсывает застарелые раны страданий русского человека, а окрыляет светом доброго юмора, равного радостному полёту.
Жизнь деревни в рассказах Дмитрия спрессованная, выверенная, реальная, будящая воображение и мысли читателя. Как хороший шахматист, автор закручивает сюжет, из которого непонятно, как он из него вынырнет, но все же внезапно и неожиданно выныривает в не прекращавшем движение потоке мысли, диалогов и монологов героев, среди которых особенны женщины. Именно сельские жительницы оказываются самыми терпеливыми, мудрыми и милосердными. И с ними связаны самые сильные страницы его рассказов, к тому же они всегда еще скреплены иронией и юмором, что, конечно, дарит надежду на будущее, на прочность жизни, указывает на некие световые дорожки, даже если бедность зашкаливает, как в рассказе «Такси» - так назвали в деревне домовину «на прокат»:
«Оттащив полуобморочную Андреевну от мужа, могильщики передали ее старухам и принялись за свое страшное дело. Они достали Ивана из домовины и осторожно переложили его в черный плотный полиэтиленовый пакет. Двое из мужиков спрыгнули в яму и, приняв покойника на руки, бережно уложили его на дно могилы.
– Пусть земля тебе, дядя Ваня, будет пухом, – отставив в сторону от свежей насыпи лопату, один из могильщиков крикнул людям: – Идите, прощайтесь, кончено уже!
Вой над кладбищем постепенно стих. Могильщики молча взвалили на плечи пустой гроб и тихо поспешили с погоста.
– Отъехало «такси», – угрюмо провожали глазами удаляющуюся домовину люди.
– Кому следующему «повезет» в нем прокатиться?
– Не дай бог…»
Есть такое мнение, что писать гораздо проще произведение, которое заканчивается трагично, сильнее действует на чувства, но наряду с трагичностью обстоятельств мы видим, что сельчанами не утрачено чувство собственного достоинства, какая бы горечь не легла на сердце. Эти глубинные, потайные чувства и создают «воздух» рассказа.
Если читатель живет с прочитанным произведением еще в течение долгого времени, то не это ли признак писательской удачи.
Так происходит после прочтения рассказа Ильич»: «Солнышко нехотя стал проверять карманы стариковской одежды. Проверил пальто, принялся за пиджак и вдруг за подкладкой, напротив сердца, нащупал какой-то сверточек. Витёк суетливо надорвал подклад, отцепил от булавок мешочек, прикрепленный к пиджаку, и, вспоров его, вывалил содержимое на фанерный ящик.
– Ни черта себе! – раскрыла в изумлении гнилой рот Софочка! – Вот это да!
На ящике поблескивала кучка орденов и медалей времен Отечественной войны. Солнышко дрожащими руками завороженно принялся сортировать Ильичевские награды.
– Орден Славы, два ордена Красной Звезды, орден Ленина, Отечественной двух степеней, медаль «За отвагу»...
– Целый иконостас, – пораженно прошептала Софочка».
Эта находка воинских наград приводит бомжей к воспоминанию о самом священном в жизни их народа, вызывает желание поклониться герою, которого они не видели в своем товарище при его жизни. И снова возвращаешься мыслями к писателю, для которого лучше горькая, но правда, чем сладкая ложь, не нужно ему самовыражаться, писатели-личности вовлекают читателей в поиски выхода из безвыходной ситуации.
Чтобы писать такие произведения, нужно иметь большое мужество, взяв на себя ответственность за решение тех или иных задач, в конце концов есть смысл писать для надежды своих читателей.
Герой рассказа «Миротворец» готов к уничтожению несправедливости лишь под воздействием спиртного: «Как выпью, так всю эту несправедливость готов одним моментом изничтожить, а то ведь жить невозможно». «Шур, - обращается он к жене, - колхозы восстановим, деньги вовремя платить начнем, всех чиновников в районе в дерьмочисты переведем, а нашу бухгалтерию – им в помощники. Зарплату положим для них рублей в десять, доллар отменим и всех спекулянтов землю пахать пошлем».
Это надежда писателя, что честь и совесть - ведущие понятия, характеризующие человеческую личность, не изжили себя даже в казалось бы опустившемся человеке. Односельчане добродушно смеются, потому что не умерла надежда на справедливость.
Рассказ «Жизнь и похороны бабы Насти» - на первый взгляд о трудной жизни деревенской семьи, о сложной судьбе, даже казалось бы беспросветной, но на самом деле «светлой, как водица»: «К колодцу баба Настя пришла, заглянула в него, водицу светлую увидела, сердце возрадовалось водице той, да и пожелало груз этот непомерный из себя выкинуть. Подпрыгнуло, ан вона что получилось – сильно, видать, подпрыгнуло, порвалось. Но все же тяжесть ушла вся, потому как в домовине лежала баба Настя добрая. Лицо светлое, как у той водицы. Будто в радость был ей уход этот».
Рассказы Дмитрия Воронина о жизни русской деревне, о сельчанах – это не обессиленный край бездны, не об обессилевших в мысли россиянах, а о подспудном потенциале, о жажде колоссальной силы «прорыва вперед», тот подводный Китеж, который звенит колоколами на рассвете, чтобы напомнить – жив, хоть и невидим.