Светлана Леонтьева
РАЗМАХ КРЫЛЬЕВ НОВОГО НОМЕРА ЖУРНАЛА «БЕРЕГА» № 1-23
Номер начинается с повести «Кремень» Натальи Советной. Повесть прозаическая, но она словно поётся автором, выпевается, а мотив такой, что до слёз, до спазм в горле. «Хитько растерянно прижимал к уху телефонную трубку, из которой неслись монотонно равнодушные гудки. Разговор прервался внезапно. Невестка вдруг разрыдалась и отключила мобильник. Обсуждали обстрелы украинской армией Луганской и Донецкой Народных Республик. Там снова погибли дети. В далёкой московской квартире Ира плакала по измученным украинскими
нацистами мирным жителям Донбасса, которые за восемь лет после киевского майдана уже привыкли к бомбёжкам, разрушениям, нехватке продовольствия, отсутствию света, воды, отопления, но не могли привыкнуть к смерти детей. Здесь же, в Витебске, он, Иван Павлович Хитько, заслуженный человек, доцент, известный художник- дизайнер, держал неумолкающе пикающую трубку дрожащей рукой, словно это был взрывной часовой механизм, и шептал побелевшими губами:
– Отродье бандеровское! Фашистское отродье!»
Действие повести проходит в городе Витебске в настоящее время.
Отчего я вдруг заговорила о песне? Тем более о пенье соловья? О его трелях? О майских буйных днях, когда сирень цветёт до головокружения, когда, пронзая слой земли, проклёвываются первые подснежники?
«Пряжа из-под её рук выходит отменная, на загляденье. Мать ласково посматривает на дочку, которая усердствует рядом – колдует у кросен:
– Старайся, дочушка, старайся! Как шерстяная нитка закончится, скажи, ещё добавлю. Таких поясов, какие у нас в роду ткут, никто больше не сработает. Все женихи – твои!
Девочка передёрнула плечиками, возмущённо блеснула глазёнками:
– Вот ещё! Дурочка, что ли, замуж идти?
– Я и сама тебя никому не отдам, – еле сдерживая смех, с серьёзным видом отвечает Феодосья Анисимовна. – Разве только Павлику соседскому? Ему годика три было, когда в люльке тебя качал
да приговаривал: «Не плать, Тотенька, я на тебе зенюсь!»
– Пашке Хитько? – вспыхнула Фрося. – Какой же он жених? Это же просто Пашка!»
Да оттого, что мерно шумит прялка, вращается веретено, плетёт Наталья Советная заветное своё кружево о наших днях. О происходящем. Она щедро вплетает в свою пряжу волокна настоящего времени, прошедшего времени и эпизоды войны, концлагерей, коих было в Белоруссии видимо-невидимо – от детских Вырицы, до взрослых, где замученные люди работали, сдавали кровь для пленных немцев, находилась в полуголодном состоянии. Убежать бы оттуда. Убежать…Но Наталья Советная нас настойчиво направляет своей властной рукой сюжета: «На дороге в панике беспорядочно отстреливались фашисты, но краснозвёздные самолёты, сделав разворот, снова прижимали их к земле, давая возможность женщинам и детям дальше убежать от дороги…»
Итак, вязь сюжета, это как длинное полотно пред нами – из разноцветных нитей, из шерстяной ткани, из пряжи. А тут и песня нужна. Особенная.
Поём дальше!
Валерий Николаевич Шелегов и его проза «Кросна». Начинается повесть со вступления: «В пятидесятые годы Сибирь стала наполняться ссыльными власовцами на поселение. Из лагерей освобождали побывавших в плену у немцев красноармейцев, согласившихся служить и воевать против Красной армии. Воевали предавшие пленные красноармейцы на стороне Гитлера, в армии предателя – советского генерала Власова. Остатки власовского отребья Красная армия добила в Польше. Власовцы получили большие тюремные сроки и были отправлены в советские лагеря ГУЛАГа. Летом пятьдесят третьего, после смерти Сталина, по амнистии Берии из лагерей выпустили десятки тысяч уголовников, власовцев определяли на поселение в сибирские деревни и сёла. Сельские люди не выказывали неприязни бывшим фашистским прихвостням. Но люди сторонились от общения с «врагами народа». В шестидесятые годы – по хрущёвской амнистии – власовцы уже освобождались от жительства на поселении. Большинство власовцев снялись с мест, где так и не прижились, и семьями разъехались на места, где родились. Осуждённые на Украине за службу Гитлеру бандеровцы сидели в лагерях ГУЛАГа на Колыме. По хрущёвской амнистии в шестидесятых освобождались бандеровцы из колымских лагерей и оставлялись советской властью там же на поселении…»
Я бы этот отрывок высекла из камня в городе Канске Красноярского края на ступеньках! Чтобы люди шли и читали, ибо это верно! И это нужно сейчас, как никогда – как летопись Нестора, мниха, как труды Феофана, это Новая Летопись современного мира. «Колчаковцы сожгли непокорную Тайну. Народ отстоял советскую власть. А на месте сгоревшей деревни Тайны советская власть вновь построила жилое поселение уже с новым названием–Кордон. Мудрить не стали при выборе имени для новой деревни, ставили дворы на берегах реки Кордон. И многолюдная, красивая строениями родилась деревня. И жила до войны с фашистами в 1941 году деревня Кордон молодая народом и многолюдная. Сибирские дивизии набирали из таких деревень, где молодцы были сильные до работы. А война – тяжкая работа по защите Отечества Фашисты стояли под Москвой. Полегли в боях, защищая Москву, сибирские дивизии в снегах под Волоколамском, но не допустили врага к столице СССР. С военного времени затихла деревня Кордон. На третьем году войны ушли на фронт и средовеки. Некому стало приумножать село людьми – бабы да подростки тяглом в колхозе «Таёжном» и хлеб сеяли, и коров доили на колхозной ферме. Вымывалась деревня, не восполнялась новыми поколениями. И к началу двадцать первого века совсем опустел Кордон. Несколько семей доживали свой век в Кордоне. Люди крепкие, рождённые от поколения победителей, на их детских и женских плечах послевоенная вся забота о хлебе насущном и держалась. Старшая в Кордоне жила Фима Белоусова. В этот году Фиме исполнилось в мае девяносто лет…»
Любила Фима свою корову. Холила её. И вдруг – бандиты напали, убили матушку-коровушку, а Фиму в её шкуру закатали. Вот что такое – бандеровщина, когда одна кучка народа против всех. И девиз её даже хуже нацистского – убей всех…хотя что может быть гаже, смердячей нацистов? Чем хороша эта поветь? Да всем. Отвечу я. Ибо она читается, как предостережение: нельзя возвращаться к фашизму, искоренять его надо, рвать до экватора.
Весь сюжет передавать не стану, лишь замечу – не сладкая это ягода, а тревожащая душу песня, долгая, что ночь, яркая, что рассвет, кедровая, что лес.
И раз уж мы подались в чащу, то настало время поговорить о следующем прозаическом песнопении: о Валерии Фёдоровиче Неудахине из Бийска, творчество которого представлено рассказом «Гармонист»: … главное-то, конечно, не это событие. Гармонь! Кто так уверенно выводит ноты? Отродясь такого не слыхивал. Ивана никто не в состоянии переиграть. На спор с парнями в молодости исполнял целый день без остановки, вся деревня приходила посмотреть, кто в споре прав окажется. Такие коленца выкидывал, голова кружилась от удовольствия. Победил! Девчонкам голову вскружил. У туфлей каблуки отлетали, как перепляс барышни вели. Тонкий слух его поймал небольшой сбой, Иван поморщился, словно свою оплошность допустил. И тут гармонист вдарил Камаринскую, так ловко мелодия повелась, заливаясь и удивляясь звукам, издаваемым ею самой. Переборы ускорялись и ускорялись. Мелькнуло: ведь собьётся сейчас. Запереживал за незнакомого исполнителя дед…»
Вот видите – и песня есть, и соловей, и гармонь. Так слаженно и самозабвенно идёт сюжет построения журнала.
Отвлекусь немного – расскажу, отчего вдруг я уловила мотив – самую его маковку, что это вдруг мне спеть-то захотелось? Да своим голосом встроится в этот хор звучащий? Читаем очерк главного редактора журнала Лидии Довыденко (Лидия Владимировна Довыденко – главный редактор журнала «Берега», секретарь Союза писателей России, кандидат философских наук, автор 27 книг прозы, поэзии, публицистики),
КНЯЗЬ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ХОВАНСКИЙ
И ЦАРСКАЯ ПОДУШКА
«Прочитав историко-фантастический роман украинского писателя Олеся Бердника «Подвиг Вайвасваты», Алексей Николаевич Хованский написал отзыв о книге фантастики и по наивности отправил в «Литературную газету». Неизвестно, знал ли Алексей Николаевич о том, что Бердник был ярым антисоветчиком и неоднократно сидел в различных лагерях, потом раскаивался не раз уже в 90-е годы. Но вскоре после письма корреспондент популярнейшей в те времена «Литературной газеты» приехал в Йошкар- Олу, чтобы на учёном совете пединститута осудить и раскритиковать автора отзыва на книгу «Подвиг Вайвасваты».
Примечательная история. Подлинная:
«Меня заинтересовал рассказ Натальи Ивановны Дроздовой о том, что у Алексея Николаевича была от родителей доставшаяся ему диванная подушечка, вышитая цветами, и кем бы вы думали? Членами семьи Николая Второго в то время, когда те находились в Тобольске, незадолго до их гибели. Родители Алексея Николаевича, живя в Тобольске, передавали царской семье через их знакомую баронессу Софью Буксгевден сладкие ватрушки и сухарики к чаю. В благодарность царевны вместе с императрицей и при участии цесаревича Алексея вышили подушечку из холщовой ткани цветами
и в последний вечер пребывания в Тобольске передали княгине Хованской…»
Итак, подушечка царская. Ея приключения. Ибо стала она, словно жить своей жизнью. Самостоятельной. И много она с тех пор повидала, попутешествовала, была в разных руках, лежала на различных стульях, ложах, кроватях, диванах, секретерах. Вот это и есть мелодия, как дудка-жалейка, что в лугах звучит. И никому-то не принадлежит и одновременно всем. Слышите её мотив? Чувствуете?
И вензель у подушки свой царский. И вышита она самой…
ой, не стану пересказывать сюжет. Читатель сам должен ответить на этот вопрос. Моё дело: песни слушать, подпевать. И видеть эту затейливую нить. Ибо одновременно прядём, шьём и поём…
Песни бывают разные: от раздольной частушки до гимна, от марша Славянки до вальса Мендельсона, от классики Чайковского до польки Штрауса.
Птичье пение тоже разнообразно: тут и соловьиные трели, тут и грозный вороний клёкот, сорочии жалобы, петушиное раннее «проснись», теньканье синицы, божественное пение ангелов, тяжёлый клёкот журавлей, печаль кукушки, торжество синички.
ой, ласточка моя…устала что ли…прилегла бы…так нет же снова вьётся гнездо, приносится пушок, выщипанный из подшёрстка, веточки, соломинки, травинки…
Галина Васильевна Чудинова – прозаик, литературовед, публицист.
Кандидат филологических наук. Автор нескольких книг. Кавалер ордена Достоевского III степени (2013). Член Пермской краевой общественной организации Союза писателей России с 2015 года.
Здесь Галина Васильевна пишет «МОЛИТВЫ О ЗДРАВИИ И СПАСЕНИИ» Рассказ:
– Милостиве Господи, спаси и помилуй раба Своего Вячеслава. Избави его…
Действительно – верь в чудо и спасёшься, весь рассказ построен на уникальном сборе судеб о Малороссии. Как люди выживали под бомбовыми ударами, под миномётным огнём, в разрушенных домах без крыш под проливным дождём.
Разве это не песня? Кто бы ещё так спел, не мечтая о наградах и премиях? Только исконно русский патриот!
Павел Георгиевич Рыков – родился в Москве в 1945 году. Образование – театральный режиссёр. С 1973 года в профессиональной журналистике, теледокументалист. Автор 20 поэтических, прозаических книг, драматургии. Живёт в Оренбурге, преподаёт журналистику в государственном университете.
Здесь П. Г. Рыков представлен в журнале словообразом КАНИТЕЛЬ, ибо рассказом в исконном смысле это назвать – рука не поднимается, очерком тем более, моментом сценарного построения, либо объёмом трёхмерного изображения, то есть это некий граттаж-песнопение:
«Ещё один полный и безоговорочный запрет касался оружия. Двустволка отца хранилась безо всяких сейфов в разобранном состоянии в кобуре, за шкафом. В особой укладке – снаряжённые патроны, запасы дымного пороха и дроби, вой лочные да картонные пыжи. Эх! Собрать бы ружьё, повзводить, переламывая, и пощёлкать. Но! Оружие!!! Как говорил дворовый друг и ровесник Серёжка: «Полный атас, если отец узнает». Для Серёжки полным атасом было стояние в углу коленями на горохе. Отец Серёжки – дядя Яша – слыл на весь двор бооольшим педагогом…»
Это из чеховского – если ружьё появляется в первом акте, то оно непременно выстрелит в последнем.
Геннадий Алексеевич Сазонов – поэт, прозаик, публицист: «Уголовное дело против религии и государства, которое заведомо приписывали Христу, мог разбирать только Великий Синедрион, то есть в полном составе трёх комитетов. По регламенту Синедриона такое заседание открывали обязательно днём, ночное время полностью исключалось. Причём и окончить заседания по уголовному делу необходимо было в дневное время – так опять же предписывал регламент. Всю «азбуку» иудейского правосудия Иосиф знал не хуже Никодима. В душе он был согласен с доводами друга. Но что двое судей против сборища отцов родов, старейшин, раввинов и прочих знатностей Иерусалима? Против верховного первосвященника? Они все вместе – стена, неодолимая никаким способом. Иосиф знал, как открывались заседания Синедриона. Специальный книжник выходил в главный полукруг и громко произносил: «СВОБОДА И ГЛАСНОСТЬ – главные принципы Синедриона!» – «Неужели и теперь, в случае с Христом, будет кричать о том же?» – подумал Иосиф.
Глубокая полночь приняла в объятия Иерусалим. Эта полночь отличалась от тысяч других за всё существование города. Знатные люди и не помышляли о сне. Они были озабочены возникшей судебной суетой. Каифа беспрерывно рассылал гонцов, пытаясь собрать Синедрион полностью. Это оказалось невозможным…»
А теперь по порядку. Право слово – это песнь. Гортанная, протяжная. Такое поют сидя на крыльце, прислонясь друг к другу, ощущая мягкость плеч, чувство локтя, тепло рук. Такое радостное единение. Хотя речь идёт о том, как предали Христа. Час за часом: час первый, второй, третий…десятый… «Суд в Синедрионе был начальным этапом глумления над Богочеловеком. Христос после часа десятого прошёл ещё три (!) суда: суд в претории у римского прокуратора Понтия Пилата, суд у правителя Галилеи Ирода, повторный суд у римского прокуратора Понтия Пилата.
И на каждом из этих судов были нарушены действующие тогда гражданские и уголовные законы.
Обычно уголовное дело, связанное с вынесением приговора о смертной казни, в Синедрионе и юридических инстанциях Римской империи рассматривали в течение нескольких месяцев, а в некоторых случаях – и в течение нескольких лет…
С момента ареста Христа и до распятия Его на Голгофе, включая пять заседаний разных судов, прошло не более 15 (!) часов.»
Итак, осудили Христа нашего, Отче нашего, владыки нашего… поэтому все мы были смертны тогда, тысячелетие спустя.
И мы бессмертны сейчас, после смерти Его. Поэтому можно вязать носочки ему, целовать его пальцы, прислоняться щекой к его измождённому телу, просить прощения…
Вот, бывало, приду в церковь и возле каждой иконы помолюсь, каждую поцелую, каждой поклонюсь, возле каждой поплачу:
« И дай нам, Господи, песню нашу спеть, дай нам возможность её в небушко отдать, дай нам знать, что ты здесь рядом! Не смотря на судилище…»
Идём. Инда идём! По лезвию мотива далее: «Владимир Георгиевич Куницын – родился в Тамбове в 1948 году. Окончил философский факультет и аспирантуру МГУ. Работал на «Мосфильме», во ВНИИ теории и истории кино, в журналах «Литературная учёба», «Советская литература», обозревателем «Литературной газеты». С 1993 по 1998 год вёл авторские передачи в эфире радио «Маяк», с 1998 по 2014 год работал на Центральном телевидении. Лауреат премии «Литературная газета» (1988), премии им. А. П. Чехова (2008), журнала «Москва» (2019). Член Союза писателей России. Живёт в Москве.
АНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ И КОТ БАСЯ: 1.«Это был свирепый камышовый сиамский голубоглазый гордец, никому не спускавший обид, унижений и просто недостаточной почтительности! Однажды брат Миша отшвырнул его ногой. И тут же горько пожалел о своём поступке. Кот вскочил на лапы, заскрежетал когтями по паркету от нетерпения, как гоночная машина жжёт шины на старте, включив максимальную скорость, и – бросился с разбегу обидчику прямо в пах, зловеще щёлкая зубами. Михаил успел отмахнуться, но не тут-то было! Кот разогнался опять и прыгнул теперь ещё выше, целя в грудь! Миша, вопя от мистического страха, бросился за дверь. Больше Басю не пытался унизить никто, даже в шутку. Почему же кот так спокойно проглотил режиссёрский экспромт от Тарковского? Почему не вспылил?»
- МИШКА, МИШКА, ГДЕ ТВОЯ УЛЫБКА?..
Брата Михаила не взяли в подводный флот, хотя весь районный призыв брали именно туда. Военком посмотрел на Мишу раз, посмотрел ещё и сказал со смешанным чувством восхищения и досады:
«Куда ж ты вымахал, бэ? Ты ж ни в одну лодку не влезешь!»
И отправил Мишу, в порядке исключения, служить три года, но – над водой! А нечего выпендриваться со своим нестандартом в два метра! Миша к восемнадцати даже папу перерос. А папа был, как любили говорить его друзья маленького роста, ну такие, например, как знаменитый кинорежиссёр Марк Донской – сибирским богатырём! Так папу любили величать. И вдруг появляется Миша, ещё больше, чем папа. Это уже совсем какой-то нонсенс, вызов неподготовленному мировому сообществу! Я-то давно подметил, что Миша гораздо крупнее своих сверстников. Гораздо! На одной примечательной фотографии из пионерского лагеря, где брат Миша стоит рядом со своим сверстником, мальчиком лет десяти-одиннадцати – Миша похож на папу этого мальчика. Одна Мишина нога выглядит как-то убедительнее, чем весь чужой мальчик. Картина! Мы все до сих пор смеёмся, натыкаясь на эту старую фотографию! А Миша, кстати, обижается, как и в детстве. На наш глупый смех…»
Далее «Эрнст Неизвестный» и «Примаков»
детали…они выложены планово, без иллюзий, они – факт. Вот он есть, как таковой, как свершившийся. Это кропотливая работа – искать и находить. Читать и излагать. Рассказывать. Потому, что песня – это отчасти рассказ, омывающий душу. Проникновенный. Это в нас от первоисточника – от диалога, от желания поведать миру всю правду, как есть до последней чёрточки, точки, запятой, многоточия.
А теперь Германия: Галина Хэндус – прозаик, публицист. Родилась в России, с 1998 года живёт и работает в Германии. Автор книг: «Берег другой жизни», «Отношения», «След Хамелеона», «Бумеранг из детства», «Музей Совести», «Долгая жизнь, короткая смерть».
ПЕРЕД нами «МУЗЕЙ СОВЕСТИ». Отрывок из романа. Но он читается, как романс. Друзья, здесь нужно пианино, нужен круг друзей, сидящих на скрипучих стульях, Нужно окно, открытое так широко, чтобы было слышно на соседней улице. Нужны зрители – большая толпа, чтобы стояли внизу и слушали, слушали…
«Голова гудела от мыслей и искала правильные решения, пока однажды…
– Отец! У меня родилась идея! Кажется, я знаю, что нам делать с этими портретами. Как ты посмотришь на то, чтобы на время закрыть галерею для посетителей и открыть вместо неё небольшой музей?
– Музей вместо галереи? Благотворительность вместо бизнеса? Странная идея пришла в твою гениальную голову…»
Ну, конечно, музей. Конечно, слегка бизнес. Конечно!
Но мне понравилась лёгкость языка Галины Хэндус, такая прозрачность, такая воздушность на вкус: «Я не понимал, что же так долго удерживает здесь людей: картин было не так много. Места – тоже. Бесплатные еда и напитки – не повод задерживаться в музее до полуночи. Без танцев и веселья. Впрочем, можно было догадаться, что у каждого пришедшего на наш праздник была своя цель, о которой знал только он. Закрывая музей, я довольно улыбался: в общем и целом презентация прошла неплохо. Мне удалось организовать встречу клиентов с их собственной Совестью и одновременно не подставить под удар себя, невольно выдав их тайны. Первый шаг был сделан. Оставалось только ждать, что же последует дальше…»
Да, конечно, самим интересно – что дальше? Что же?
Александр Владимирович Герасимов – прозаик, драматург. Родился он в 1955 году в таёжном Приамурье. Здесь рассказы «Таёжные истории» - женьшень, ружьё, тайга, леший…и всё тут есть. Истории построены на наблюдениях автора, ибо живая природа, как самостоятельная единица. И она вплетена в Логос творческий, в истории, связанные тайгой, как особым смыслом человека.
Анна Козырева (Пермь-Москва) представлена «Невероятнрй историей»: «Спрыгнула вниз с верхней полки и – прямиком к титану с кипятком. Назад возвращалась, осторожно вышагивая с горячим чаем в тонком стакане в причудливом подстаканнике. Извлекла из торбочки
заботливо собранную в дорогу мамой снедь и с ленцой, не испытывая даже лёгкого чувства голода, принялась за вечернюю трапезу.»
У кого из нас не было путешествий, все мы ездим на поездах! Летаем на самолётах. Передвигаемся. Анна Козырева видит в каждом штрихе свою мелодию, слышит мотив, поэтому её невероятная история воистину невероятна!
НИКОЛАЙ ЗАЙЦЕВ. «КОРОЛИ И ПОЭТЫ» (ЭССЕ) Извечный спор – кто король? Кто поэт? Рассказ о конкурсах, премиях, знаках различия, наградах. И о самовлюблённости. Сверх влюблённости. Недолюбленности.
«С другой стороны окна» - здесь окно в тебе самом находится. Рамы. Стёкла – всё внутри тебя.
«Люди не должны врать. Потом они пили чай с вкусным пирогом, который испекла мама, пока они с Олегом знакомились, весело болтали, и такого славного вечера уже давно не случалось в их тихом доме. Перед своим уходом Олег поведал ему доверительно, как мужчине, что у него есть давний друг – доктор…»
Действительно люди врать не должны. Обманывать. Это грех. Поэтому сейчас нужна молитва. Всеобщая.
А это тоже – песнь!
Сергей Салтыков (Першаков Сергей Михайлович) – родился в 1960 году в г. Макеевке Донецкой области. Родители – переселенцы из Ардатовского района Горьковской области.
Итак, Ардатов! Здесь отважно стояли первобытные люди, по дорогам-путям шёл на Казань Иван Грозный, изволила отобедать, проезжая мимо, Екатерина II. Окунёмся в историю - VIII – III тысячелетиях до нашей эры в эпоху неолита. Берег реки Тёша между сёлами Саконы и Личадеево (Саконские и Личадеевские стоянки первобытного человека). Рыбная ловля в полноводной и неглубинной реке…далее появление поволжских финнов (волжских булгар). Напоминают об этом «финские» названия, которые больше распространены на Балтике, – деревня Урвань, река Саконь и другие. Третий этап освоения этого края связан с появлением больших по численности мордовских племён – эрзя и племён поменьше – мокша. В Ардатовском районе до сих пор есть древнее святилище (урочище) мордвы с двумя источниками и огромным гранитным – огромным в три обхавата – валуном у деревни Кавлей. Лишь с IX–XII веков в крае появляются славянские переселенцы, с их появлением возникают новые виды занятий – бортничество, скотоводство и земледелие.
Это песнь, а не городишко! Так и хочется срифмовать Кавлей с моей. Саконы с законы. «Не поленившись, уступая всё нараставшему интересу, сойдя с платформы, отправился на берег лужи. Отсутствие полосок чистой воды в сплошном ковре из ряски указывало на то, что сегодня здесь никто не плавал и не кормился. Метров через десять увидел в траве ворох серо-коричневых перьев.
Дальше идти не хотелось. Было ясно, что в этот раз атавизм взял верх над эволюцией одомашнивания. Даже если кроме взрослой утки уцелел кто-то из утят, они покинули это место при первой же возможности и вряд ли когда- нибудь вернутся сюда в будущем…»
Вплетается в песню, как троекратное «ура», рассказ Александра Владимировича Орлова – поэта, прозаика, публициста, историка, члена редакционного совета журнала «Берега», директора Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь» с 2020 года. Сюжетная часть рассказа «Однородец» построена на диалоге с бабушкой, которую главный герой перевозит после операции из больницы: «Бабуль, ты не нервничай. Эти девушки с Украины оказывают интимные услуги всем мужчинам, кто обратится к ним или их бригадирам, а охраняют любвеобильных работниц крепкие парни из Львовской, Тернопольской, Ивано- Франковской, Ровненской и других западных областей бывшей Галиции».
Бабушка…
Это чудесное сказочное существо. Чистое. Набожное. И это соприкосновение песенного – даже смерть священника песня! – когда любить «Можайское» молоко и бабушкины речи настала пора. Вслушиваться. Излагать. Здесь время текучее, оно само проникает сквозь рассказ, оставляя некий дымок горькой сласти.
Ильяс Аутов – поэт из Казахстана. Здесь разливы мелодии. Перекаты.
Телевизор крутил старый фильм про войну:
Сбитый «юнкерс», пылая, в болоте тонул.
Бронепоезд прицельным зенитным огнём
Превратил в один миг аса в металлолом.
Ильяс Аутов не рисует, а высекает мелодии. Иногда мне кажется в его руке клинок. На конце клинка – резьба, металл скрипит, но поддаётся слову сказанному:
Два человека во мне живут –
Русский и Азиат.
Они то, обнявшись, песни поют,
То псом друг на друга рычат.
Они вечно спорят за право быть мной
И делят меня так и сяк.
Один выбрал внешность, душу – другой,
В которой всегда всё не так.
Я переливаюсь, как детский значок, –
Какая моя сторона?
А месяца тоненький завиток
Приник к крестовине окна.
Я вместе несу их – и крест и луну.
Я – скрепка на стыке миров.
Упрямо разодранную страну
Сшиваю я из кусков.
И слышен такой ослепительный блюз,
И искры до неба летят,
Когда во мне сходятся минус и плюс –
Русский и Азиат.
Друг друга они берегут и бранят,
Едят друг у друга из рук,
Бегут друг от друга, но снова назад
Несутся стрелой, сделав круг.
И, крепко обнявшись, в конце всех дорог
В священную глину они упадут
И преобразятся, когда выйдет срок,
В кирпич и звонкий сосуд.
Один обогреет, накормит другой,
Далёких потомков, смешных пацанят,
В чьих жилах посеют навек непокой
Русский и Азиат.
Поэзия Геннадия Ёмкина, поэта из Сарова, как всегда, полна неожиданностей и образов. Его поэтика идёт от самой земли волжской, от крестов на придорожных церквях, скитов, малиновой гряды, моховых гор, от её истории, от мужицкого, исконного. Здесь он представил цикл стихотворений, посвящённый…мне, то есть Светлане Леонтьевой. Читаем:
НИЖЕГОРОДСКИЕ СОЛОВЬИ
Светлане Леонтьевой
1.
Славны курские и прочие
Соловьиные места.
А у нас, в Нижегородчине,
О ста разных голосах
По оврагам да терновникам,
За любою городьбой,
По сиреням да шиповникам
Княжич свой!
Куст калины – чем не вотчина?
Вот и гнёздышко совьют.
И во всю Нижегородчину
Запоют!
Взять, семёновские… Шалые…
Свистнет – лезвиё ведёт!
О таких ли и вздыхала ты
Ночи напролёт,
Дорогая Серафима?
Он манил тебя не золотом,
А стелил пиджак на мяту,
Помнишь, помнишь, Серафима?
Всё над омутом, над омутом,
Где с глубокой старины,
Все с усами пол-аршинными,
Жили в омуте сомята
И, наверное, сомы…
Хулиганисты и в Павлове
На Оке,
Свистнут – звёзды плавают
По реке.
И плывут на встречу с Волгою,
Не зови…
И свистят им вслед, и цокают
Соловьи.
Есть и почта соловьиная,
И не диво, что случается –
Запоют в Липелее ли, в Линде ли,
В Люнде, в Лидовке отзывается –
Завздыхают сирени, и ломятся
Изо всех палисадов прочь,
И у каждой девчонки бессонница
Во всю ночь.
Хохлома играет солнышком –
Чернь по золоту! – закат.
Запоют – один про гнёздышко,
А другой про соловьят.
– Ах, родная, много ль надо нам!?
Каждый ладушку под крыло…
Распевают – стелют бархатом,
Осыпают серебром.
Серебром тотчас и бархатом
Отзовётся тут и там.
– Ах, родные! Много ль надо нам,
Соловьям?
И коленца с новой силою
Сыплют, дюжины подряд!
– Мы таких нарóдим, милая,
Соловьят!
В маломальской самой вотчине
Распевают от души
Соловьи Нижегородчины –
Хороши…
Это пение под баян. Это вечер. Небольшой клуб, где собрались местные любители поэзии. И это будет слушаться и запоминаться.
Если я в интерьере упоминаю слово «небольшой», это значит, уютный. Сейчас мы организуем агитбригады и ездим в больницы и воинские части. Я собираю гуманитарку, таскаю тяжёлые тюки с продуктами и медикаментами.
Иногда в минуты отдыха поём песни…
Нижегородцы…
Из этого же цикла посвящение Евг. Юшину – поэту, секретарю СП
* * *
Снова никнет примула.
Предосенний зыбок окоём.
Чёрные
Горластые
Грачиные
Ветер носит стаи над жнивьём.
Вечереет рано.
Только синяя
Над холмом затеплится звезда…
Виталий Юрьевич Даренский – родился в 1972 году.
СТихоТворение:
МАЛОРОССЫ
Хохлуха Дзюба из Черкасс
Под нежным псевдонимом «Асти»
Певица модная сейчас
И сердце людям рвёт на части.
Есть ещё Дзюба – футболист,
Хохол и лидер русской сборной,
Таранный форвард, скандалист,
Любимец публики бесспорный.
Дзюба – фамилия на смех,
Ведь переводится «Клевака».
Наверно, предок был у всех –
Какой-то шустрый гайдамака.
Его потомки навсегда
России душу полюбили,
Она им светит, как звезда, –
И честь свою не погубили.
Но разделился наш народ
На русь и нéрусь – без остатка;
Мы долго ждали этот год,
Мы долго ждали эту схватку.
Но мы, как Дзюбы, – навсегда
России душу полюбили,
Она нам светит, как звезда,
Мы честь Руси не погубили!
ПРОЩАЙ!
И снова вижу с чёрной лентой чьё-то фото –
Лицо знакомо, и плывут воспоминанья…
Уходит в небо там луганская пехота,
А мы живые – это тоже наказанье.
А в кабаках, как панихида, песня Асти
О том, как парень всё искал её по барам,
Пил, как Есенин, и не верил в расставанье,
И вспоминал, как с ней бродил по тротуарам.
И у меня так тоже было ведь когда-то…
Жизнь – расставание и вечные поминки,
Но, сердце, ты не плачь, прошу, не надо –
Ведь бесполезны твои тайные слезинки.
Как в этой песне, жизнь, как ветер, пролетела,
Как странный сон, придуманный не нами;
А смерть пришла – ей вовсе нету дела,
Какими глупыми мы вечно жили снами.
Бродили по барам, по тротуарам,
мокрым и старым –
Прощай!
Пришла наша кара,
сбылась наша карма –
Встречай…
Анатолий Николаевич Андреев – родился в 1958 году в г. Североуральске Свердловской области:
Здесь, на войне, в живых остаться –
И то не в радость, а в полгоря.
Давай закурим, что ли, братцы,
И помолчим «за тех, кто в море».
А завтра сами в те же лямки,
И в те же ямки и окопы.
У всех седеют рано мамки,
Которым видеть нас охота.
Не в том беда, что жизни жалко, –
За совесть служим и за правду.
Молох жрёт всех, ему всё мало,
И наших, и фашистов-гадов.
……
В ответ – молчанье. Ладно. Ясно.
Как знак согласья – тихий вечер.
Закуришь с нами? Нет? Напрасно.
Становится немного легче.
08.08.2022
Двустишие: Закуришь с нами? – думаю и есть та изюминка, что составляет смысл метафоры. Архетип. Есть в этом отчаянная искренность. Поэт живёт в Логосе, это его стихия. И это его песнь.
Ты уважаешь наших стариков?
Тогда поймёшь и нас, детей войны.
Мы все, старик, Отечества сыны.
Сейчас модной стала тема СВО. Все её грани словно режут душу в кровь. И слово стоит на крови. И в него входя, молишься. Рука сама тянется к трехперстию и хочется поклониться всем поэтам, пишущим на эту тему.
Ирина Григорьевна Мишина – родилась в 1957 году в Калининграде. Поэт.
И вновь деревья в молоке тумана
всплывают на обочине реки,
Которую именовал дорóгой
мой прежний проводник,
но только старики
припомнят имя: «Точно звался Ноем –
он здешних мест бывалый старожил,
жил нелюдимо, но всё ж не изгоем.
Детей растил и лодку мастерил.
Когда менялись времена и лица,
что говорили: «после хоть потоп»,
им не пришло бы в голову стыдиться,
просить Прощенья, и тогда – поток,
что миновать, сдержать им не по силам,
срывал все маски и смывал всю муть…
Вдруг вспомнилось: всё это где-то было,
а имя было слово: Слово – Бог.
Да…Слово – оно такое. Оно большое, оно космос и в нём Бог, как большое в начальном и малое в вечном.
До отчаяния не дожили,
И за то благодарю...
Чутко чувствовали кожею
Счастья жгучую петлю –
Рук, затянутых в объятья,
Не разнять, не оторвать
Тела тоненькое платье,
Износилось до заплат.
Что там сыплется в прорехи?
Не дано нам разглядеть...
Не грехи, всего огрехи,
Да, исправить бы успеть.
Темы стихотворений Елены Канеевой, родившейся в 1956 году в Калининграде – Русь. А Русь она разная: Терпеливая, Цыганская, вишнёвая.
КРЕСТ
Мне дано было забытой
Гнить в каком-нибудь углу,
На распятье, на распутье,
Жмусь к позорному столбу.
Распростёрты на дорогах,
Ну, зачем вы пали ниц?
Голос мой уже не голос, –
Шелест высохших страниц.
Наступая вам на спины
Каблуками, палачи
Предо мною пели гимны,
Мне ж грозили – замолчи!
И пока мой крест цветами
Выжигала ваша боль,
Озаряло солнце раны,
Высеребривая соль.
Вскинув взор на яркий отблеск,
Лишь один пошёл на свет.
Палачи стреляли в спину,
Тени собственной вослед.
Снова крест, и снова то же.
А вокруг – опять кресты.
Вспоминаю, где Ты, Боже?
Но не Ты, опять не Ты...
И вот ещё:
ПОХОДНАЯ
Прокатилася сила нездешняя,
Да на наших, на русских ребят.
Позабрили их головы грешные,
Кто вернётся, кто знает, назад.
Мы в походе, крадёмся тропинками,
Как в Афгане иль в старом кино.
Из-за сосен нам солнышко бликами
Освещает, что было давно.
Слышите, птицы кричат,
Слышите, травы звенят,
Не умирай, не умирай,
Не умирай, солдат.
Вышли к хутору из окружения,
Нам гитара сейчас – автомат.
Рюкзаки замедляют движение
И потёртые ноги болят.
Перед нами краса расстилается,
Твердь земная спокойствие пьёт,
Нам так нравится здесь, нам так нравится,
Командир на разведку идёт.
Слышите, птицы кричат,
Слышите, травы звенят,
Не умирай, не умирай,
Не умирай, солдат.
Не умрёт, если только поверите,
И в себя, и в него, и в поход.
Что прошли, то не значит – «потеряно»,
То от нас никогда не уйдёт,
Наши силы как будто не таяли,
Командир с нами вместе поёт,
Солнце рыжее светлыми ставнями
Прямо по сердцу прожитым бьёт.
Слышите, птицы кричат,
Слышите, травы звенят,
Не умирай, не умирай,
Не умирай, солдат.
Будем молиться…чтобы вернулись живыми. Чтобы матери могли обнять сыновей своих. Жены мужей. Сёстры братьев. Дети отцов!
С творчеством Елизаветы Мартыновой знакомы многие читатели. У неё огромный пласт образов-росписей, метафор-алмазов, ритмов…
* * *
Написать небесную Россию:
Облака, туманы и поля,
Сумерки её, дожди косые,
Свет, которым полнится земля.
Так, чтоб пело сердце благодатью
И страданьем, горечью живой –
Дом родной, далёкий написать бы
Тонко над речною синевой.
Не пером, не акварельной кистью,
Только словом: осень и окно,
А за ним уже роятся листья,
Небо между звёздами темно.
Написать, как жизнь светло и просто
Смотрит в нас и не отводит взгляд,
Если от рожденья до погоста
Только прочерк – журавли летят.
Не поймаешь их, не остановишь,
Только смотришь, смотришь в небеса,
Словно ждёшь томительную новость,
Слышишь дальних предков голоса.
Видишь лица за дождливой синью,
Перелётных ангелов житьё.
Тайную небесную Россию,
Горних обитателей её.
Елизавета Мартынова - Кандидат филологических наук.
С 2008 года по настоящее время – главный редактор журнала «Волга –
ХХI век». Публиковалась в журналах: «Наш современник», «Молодая
гвардия», «Волга – ХХI век», «Луч», «Вайнах», «Введенская сторона»,
«Русское слово» (Чехия), «Подъём», «Русское эхо», «Новая Немига
литературная», «Сура», «Гостиный двор», «Отчий дом», «Молоко»,
в альманахе «Новые писатели России», коллективном сборнике «Новые имена в поэзии» (Москва) и других изданиях. Лауреат премии им.
Юрия Кузнецова от журнала «Наш современник» (2008), годовой премии журнала «Сура» (2013, 2019), межрегиональной премии Николая Благова (2017), сайта «Росписатель» (2017). Автор книг: «Письма другу» (2001), «На окраине века» (2006), «Свет в окне» (2009), «Собеседник» (2012), «Воздух дороги» (2017). Член Союза писателей России. Живёт в Саратове.
Я ТОЖЕ СТАНУ СТЕПЬЮ
Не вечен город. Здесь столетья степь
Лежала – неподвижная, глухая.
Звезды погибшей добирался свет
До золотой земли – и в травах таял.
Степь – это воздух, горький и густой,
Весенний, опалённый, неповинный
Ни в чём – и опьянённый высотой
И радугой крылатой и наивной.
Стань детством, степь, воспоминаньем будь –
О девочке, на станции живущей.
Здесь будет город. Здесь намечен путь
Для молодых, безудержных, поющих.
Не страшно им, что призрачен барак,
Сквозящий на ветру войны великой,
Что слишком много выпало утрат
И в скорбных лицах проступают лики.
Играет девочка на пристальном ветру,
Дивится травяному благолепью
И говорит, что «если я умру,
То ничего – я тоже стану степью».
Конечно, степью. Это огромное и золотое. Это овсяное и бирюзовое. Это настолько русское и родное.
Россыпь образов.
Сплав чувств и эмоций.
Новизна открытий.
Вадим Фёдорович Терёхин – поэт, сопредседатель Союза писателей России, член координационного Совета и континентальный координатор международного поэтического движения «Мир без стен» (WWW) в странах Азии и Европы, заместитель министра – начальник управления культуры, искусства и кинематографии Министерства культуры и туризма Калужской области (2009–2014), действительный государственный советник II класса. Лауреат многих российских и международных литературных премий.
Обещали мне колокола,
Что сегодня не допустят зла.
И мороз в ответ им вторил звонко
Треском раздвигающихся льдин.
Совпадает праздник именин
Маминых с рождением ребёнка.
Совпадают время и число.
Видно, мои просьбы донесло.
И ответ пришёл путём тернистым.
Трижды новость огласил петух,
И вселился животворный дух
В чадо под защитою Пречистой.
Так была молитва горяча.
И стояла церковь, как свеча.
Облегчала горькие напасти.
Усмиряли люди естество.
Каждый в ней, не ведая того,
К твоему рождению причастен.
строки - хрустальные, чистые, словно несёшь в руках стекло и боишься уронить. И так каждое стихотворение.
Валерий Громак - А МЫ РАВНЕНЬЕ ДЕРЖИМ ВЕРНОЕ…
Это повествование на современную тему. Живое знакомство с автором. Его мыслями и предложениями. «Об этом знаменитом человеке написано множество историй. Но между собой мы, курсанты обо[1]их факультетов – культпросвета и журналистики, величали нашего легендарно строгого и мудрого полковника просто «Костя Непейвода».
Впервые я увидел его ещё в абитуре благодаря моему земляку, учившемуся на выпускном курсе, мастеру спорта Толе Чумаченко. Помню, Непейвода с прищуром посмотрел на меня: «Спортсмен?» И, услышав утвердительный ответ, произнес: «Хорошо»
То есть повествование в реальном времени, как сейчас модно говорить. Автор рассказывает об эпизодах, произошедших в замечательном когда-то месте – «СССР Львовское высшее военнополитическое ордена Красной Звезды училище».
Перелом эпох и жизнь обыденная.
И я вижу, что ещё ничего не предвещает тектонический сдвиг. Ещё длится СССР. Ещё люди братья.
Но эпоха оказалась дамой непослушной: ибо пассивное и активное вечно находятся в противоречии. Именно в клубке гносеологии, когда микрокосм не имеет противоположного в макрокосме. И бытийное соединено с космическим значением.
Вопрос философский – и, как известно, на него нет ответа, хотя в очерке «ДЕСЯТЬ РАЗ ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ» Николай Андреев пытается сформулировать штрихами выводы и целеполагания ( ОН родился в 1947 году в Соль- Илецке Оренбургской области. В 1974 году окончил факультет журналистики МГУ. С 1972 по 1983 год в штате «Комсомольской правды». Работал в «Литературной газете», «Известиях», «Российской газете». Автор фундаментальных биографий: «Жизнь Сахарова», «Жизнь Высоцкого», «Жизнь Горбачёва». Печатается во многих российских и зарубежных изданиях. В настоящее
время проживает в Чекалине – самом маленьком городе России.) Самый маленький город в России… Это ли прелесть? Итак:
«У меня нет никаких иллюзий по поводу Советского Союза – не ностальгирую по тем временам. Значительная часть моей жизни прошла в советские времена, потому имею представление, как тогда всё было устроено. Журналистом объездил всю страну, разговаривал с тысячами людей, наблюдал действительность как она есть, и к началу 80-х годов у меня сложилось твёрдое мнение: страна обречена. Обречена прежде всего потому, что экономика зашла в тупик. И несправедливо всё было устроено, хотя идеология провозглашала как раз справедливую конструкцию общества. Тогда была популярна присказка: думаем одно, говорим другое, делаем третье.
Не желаю возвращения советских порядков. Но надо отдать должное советской системе – она родила уникальные достижения, которые стали примером для остального мира. И у меня нет никаких иллюзий по поводу Советского Союза – не ностальгирую по тем временам…»
Да…было время…
Н. Андреев пишет о себе. Мемуарно. И хотя он «не ностальгирует», но, прямо скажу, печаль сквозит во всём – в воспевании СССР, где была бесплатная медицина, учёба, путешествия за счёт профсоюза, учителя, медики, всем было поровну, пенсия высочайшая, старость достойная! И главное – книги! Не этот базар книжный с детективами и пошлятиной. Ни эти «уехавшие и предавшие» знаменитости.
Хотя сама я тоже не ностальгирую. Понимаю – перегибы были тяжелые, с последствиями, но я с удовольствием прочла очерк Н. Андреева, где он описывает свою единоличную судьбу: «…надо отдать должное советской системе – она родила уникальные достижения, которые стали примером для остального мира».
Эльвира Трикоз – родилась в Вологде. Ученый-филолог, музейный сотрудник, преподаватель, она пишет о жизни Людмилы Яцкевич: «Она всегда щедро делилась идеями, которые мы, будучи студентами, проверяли на своём конкретном материале и делали свои, часто непростые выводы, по несколько раз переписывая главы, меняя структуру текста, перестраивая схемы, вводя новые языковые иллюстрации и осваивая термины.»
У нас у всех были учителя – в школе, техникуме, институте.
Учитель – это звезда, небо, земля, человек. Даже космос – тоже учитель. Иногда мальчишка во дворе – тоже учитель. Радость, печаль, горе – тоже наши учителя. Болезни, войны – тоже учитель!
И не надо бояться критики, ибо она обучающая! Нельзя быть таким самовлюблённым! Вот об этом – текст Э. Трикоз.
БЕСЕДА Андрея Маруденко и Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского построена в виде диалога. Вопрос-ответ. Я всегда преклонялась перед умением задавать наводящие вопросы и слушать не менее чудесные ответы. Всю беседу я бы разделила, как пьесу на три акта:
- Судьбоносность
- Философия творческой эпохи
- Творческую активность духа
И я думаю: неужели возможно так? Чудесно!
Ибо сами ответы – это уже опера! «…могу выразить мнение о голосе в контексте роли в определённом спектакле. Из тех, на чьих выступлениях я присутствовал, запомнилась Мария Калас в драматической роли Тоски вместе с Тито Гоби в роли Скарпиа. Её бархатный и безупречный голос сочетался с талантом драматической актрисы. Подобные качества были и у Гоби. Он полностью погружался в роль жестокого и сильного жандарма, чему соответствовал тембр его голоса и телосложение. На вечере у моего дяди Николая Васильевича Вырубова в Париже он пел возле окна в гостиной – стёкла звенели от мощи его голоса. К своим предпочтениям отнесу и роли Анны Нетребко. Её исполнение роли Мюзетты в опере Пуччини «Богема» незабываемо. Владимир Моторин в роли Бориса в опере «Борис Годунов» Мусоргского – в предыдущей постановке Большого театра. Его мощный и мелодичный голос сочетается с талантом изумительного драматического выражения эмоций. Более всего напоминает Шаляпина в этой роли. Дмитрий Хворостовский. Он был совершенен в роли Онегина. Его выступление с Рене Флеминг в роли Татьяны неизгладимо из памяти…»
Послушайте это! Как само творческое преодоление, как истина и её осмысливание, как объект и субъект; и как аспект подгнесеологии в космосе.
Неразрывность мира русского объективна! Мы разные – мы многослойные.
Евгений Татарников
Евгений Феликсович Татарников – родился в Удмуртии в 1959 году.
После школы в 1976 году поступил МВТУ им. Баумана, которое окончил
в 1982 году и работал на ПО «Ижмаш» в отделе главного технолога,
печатался в заводской многотиражке «Машиностроитель» на производственные темы. В 1988 году окончил высшие курсы МВД СССР и был направлен в МВД Удмуртии на оперативную работу, где и проработал до пенсии. Подполковник милиции в отставке. Проживает в Ижевске. Печатался в журналах: «Южная звезда», «Традиции и Авангард», «Истоки», «Бийский вестник», «Царицын», «Литкультпривет», «Автограф», «Великороссъ», «Александръ», «Камертон», в газетах «День Литературы» и «Российский писатель».
МЕКСИКАНСКИЙ СЛЕД ПОЭТА БАЛЬМОНТА В СТРАНЕ КРАСНЫХ ЦВЕТОВ: Евгений Феликсович Татарников
…о древнем племени майя. Исчезнувшем. Невозвратившемся. Загадочном и жестоком. Как связан Бальмонт с майя? «На Бальмонте в каждом его жесте, шаге, слове – клеймо – печать – звезда поэта», – писала Марина Цветаева. А если бы мне разрешили добавить, я бы сказал: «Странствующий по всему миру поэт, который потом об этом интересно рассказывает в своих очерках». А что сам о себе пишет Бальмонт? Ну, давайте послушаем его: «Я – весенний солнечный луч… нежный лютик… смешинка на лице ребёнка»
…
поиски Атлантиды. Поиски страны вечной весны. Поиски вождя Монтесумы. Остатки города Чичен- Ица́.
И ничего этого уже нет давно, как и самого Бальмонта. Но Е. Ф. Татарников ищет ИХ следы. И поиски его не смеют не увенчаться успехом!
Валерий Ильич Герланец – известный в Донбассе и далеко за его
пределами писатель, драматург и публицист, заслуженный деятель искусств ДНР, член Союза писателей ДНР и Союза писателей России.
В номере он представлен исследованиями о Прокофьеве.
Вообще, что могу сказать – наша русская цивилизация скрепляется! Хотя она никогда и не раскалывалась, но она становится сплочённее. И действительно – мы единый народ. Мы едины и общей культурой тоже: «Бывал ли Сергей Прокофьев в родном селе на Донбассе после возвращения из эмиграции? Вот уже более трёх десятилетий автор этих строк системно и скрупулезно изучает жизнь и творчество величайшего композитора, пианиста и дирижёра ХХ века Сергея Прокофьева. Были проанализированы, как его мемуары, письма, фотоархив, так и воспоминания современников, многочисленные статьи, рецензии, музыковедческие материалы. Вся эта пёстрая мозаика из различных фактов, свидетельств, подлинных, а подчас и мифологизированных историй превратилась в итоге в живой многомерный портрет музыкального гения, чьё творческое наследие до сих пор востребовано всем цивилизованным миром. Даже осатанелому коллективному Западу, решившему сделать Российскую Федерацию мировым изгоем, не удаётся убить интерес людей к российской культуре, в том числе и к творческому наследию Сергея Прокофьева…» Фонометрия (от греческого photos - свет и metreo – меряю) текста построена на исследовании творчества композитора. Здесь хронология сопрягается с фактами и изысканиями: «Тогда по щиколотку в грязи наш путник вышагивает по главной сельской улице до места, где стояла отцовская усадьба. Но что он видит: заросший бурьяном пустырь, кажется, здесь нечто вроде мусорной свалки и никаких следов былого… Да, отец это предчувствовал ещё в 1905-м, когда про[1]исходили крестьянские волнения и в его адрес начали сыпаться угрозы. Видимо, позднее многие из
них осуществились… (Замечу: усадьба Прокофьевых была разграблена и сожжена в гражданскую войну, скорее всего – махновскими бандами, которые орудовали поблизости.)
Сергей Сергеевич стоял в скорбном молчании, глядя на пустошь, а затем обратил взор в даль, на церковь, в которой он был крещён. Слава богу, она уцелела. Он подошёл к ней поближе. Господи, в каком она ужасном состоянии, захламлена, забита какими-то грязными мешками, поблизости – загон для скота, пасущиеся лошади, кучи смердящего навоза. Где-то здесь захоронены две его сестры…»
И чем глубже я вчитываюсь в текст автора, тем мне больше хочется победы в СВО. Тем мне хочется больше демилитаризации Украины, тем больше хочется самого доброго и светлого для нашей империи.
Сухейль Фарах «Почему Пушкин?» (ЛИВАН)
Оттого, что Пушкин понятен всему миру. И он близок всем.
Азиатский песчаный Ливан…нефть Ливана…ископаемые…
Война. Глумление Запада…
И вдруг Пушкин. Здесь в журнале публикуется предисловие к книге Сухейля Фараха.
Ольга Ковшевная «Единого СЛОВА ради»
Да, Маяковский сказал эту драгоценную фразу…и вот она ведёт нас всех в мир О. В. Ковшевной…ведёт за руку…»уже более двадцати лет выходящих в Германии (c 2015 года в содружестве с Международным литературным клубом Astra Nova) и открытых для русскоязычных авторов со всего мира, является EDITA («Литературный журнал в Вестфалии»). Журнал принимает и публикует произведения любых жанров. Выходят четыре номера в год, ежеквартально, каждый объёмом 18 авторских листов. И есть очень интересное приложение к журналу – альманах «Без цензуры», публикации в нём – в авторской редакции…»
Речь идёт о публикациях и прочтении. Русских писателей в Германии читают. Мы по-прежнему нужны, не смотря на обстоятельства. «Александр Герасимов, прозаик и драматург, родился в таёжном Приамурье, на малой родине был педагогом, редактором газет и телевидения, председателем государственной телерадиокомпании, сейчас живёт в Калининграде… в альманахе известные в России писатели из Воронежа – прозаик Сергей Пылёв и поэт Александр Лисняк. Привлекут читателя глубокие, порою ироничные стихи Вадима Новожилова из Калининграда, рассказ о первой любви Павла Рыкова из Оренбурга. Но особо хочу сказать ещё о двух авторах этого выпуска альманаха. Два редактора ведущих литературных журналов России – Лидия Довыденко (журнал «Берега», Калининград) и Марина Саввиных (журнал «День и Ночь», Красноярск). Сами редакторы в альманахе впервые, но в их журналах публиковались многие авторы этого немецкого издания… Перед самым Новым, 2023 годом на неформальном саммите глав СНГ президент Казахстана Токаев неожиданно поднял вопрос об огромном значении русского языка для стран Содружества. Его поддержали президенты Путин и Лукашенко, и было решено объявить 2023-й Годом русского языка в СНГ. При известии об этом невольно вспоминаются слова великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины– ты один мне надежда и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
Ирина Анастасиади – писатель, переводчик, публицист, президент Международного творческого фестиваля в Греции «Визит к Музам», главный редактор журнала «9 Муз», автор проекта Международный творческий конкурс «Гомер». представлена в журнале литературным исследованием: где перекинут мостик от М. И. Цветаевой к Медее. «в частности и матриархат в целом. А вот Овидий посвятил Медее один из самых значительных эпизодов в своих «Метаморфозах», а именно в начале VII песни (эпос создан в первые годы от Р. Х.). И тут надо подчеркнуть, что Медея Овидия лишена трагических черт. Поэт выбирает для своего эпоса не коринфский эпизод, а колхский и фессалийский. Овидий отмечает, что Медея, несмотря на все свои чары, боится за Ясона, когда он проходит свои испытания. Овидий последовательно устраняет трагические детали: одно из самых страшных зло[1]деяний, приписываемых Медее, а на самом деле совершённых Ясоном, убийство её брата Апсирта, присутствующее как эпизод у Аполлония Родосского и как утверждающее начало у Еврипида, Овидий не признаёт. Пользуясь древнейшими, а значит более правдивыми источниками сказания, согласно которому Апсирт на то время – ещё ребёнок, а значит, никак не может преследовать Медею…»
И. Анастасиади разбирает конфликт во всех подробностях. Ибо Медея это не только детоубийца, но вот солнце, но не узнаю его». Меж тем эти две связанные друг с другом ипостаси Медеи являют собой острый конфликт двух реальностей, как внешний, так и внутренний. Да и помимо конфликта имеет место психологическая проблема дезадаптации: ведь мир, в который она проследовала, не принял её, не смог оценить по достоинству. Сила духа побеждает. Сила духа ведёт её к источнику её сил – в Колхиду, к своему божеству, к Гекате.»
Медея – это как мать-Греция, мать-гора, мать-духа.
И всё сбылось – древней Греции нет, дух разрушен. Пророческая вещь!
Имя Светланы Васильевны Савицкой широко известно в России и за её пределами. Светлана Васильевна - писатель, поэт, эссеист, культуролог, исследователь.
Здесь она пишет о презентации «Антологии Стояние Донбасса», где опубликованы очень интересные и достойные авторы, как прозаики, так и поэты. Но мне бы хотелось расширить рамки обзора журнала и включить мини-обзор стихотворений самой Светланы Васильевны: ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО
Вы вроде бы те же. Но в сердце озноб.
Что сделали годы и версты?!
Зачем регулярно читать гороскоп,
Коль вы не глядите на звезды?
И даже свою не прочтете ладонь,
В неверие прячась нелепо!
Не смотритесь в воду, и даже в огонь.
Не видите землю. И неба!
Вы сонно встаете, жуя и куря.
Угрюмо спешите на службу.
И в дружбе клянетесь. Но вы не друзья!
Вы даже не верите в дружбу!
Заставит вас к храму подняться беда.
И перекреститься с порога.
И свечи поставить. Но, господа!
Ведь вы же не верите в Бога!
Как дрожь пробегают по струнам года.
И нет исцеленья чудесней.
Но только зачем я пою, господа?
Ведь вы же не слышите песню!
А в ней о любви я твержу вновь и вновь,
Как Феникс сгорая сурово.
Но только зачем вам слова про любовь?
Ведь вы же не верите в слово!»
Стихотворение построено на противоречиях:
жизнь-смерть, дружба-вражда, любовь-неверие. Это словно не противление злу в час добра, правда в мире лжи, ясность в глубине, щедрость, честность.
Светлана Савицкая – большой подвижник, она много лет занимается конкурсом «Золотое перо Руси», мне довелось побывать на нём.
Светлана Савицкая – много делает для литературы и для слова русского. Светлана – держит в руках именно ту лампадку, что нам освещает путь.
Светлана – молится на те иконы, которые нас исцеляют.
Итак, сам журнал – это размер музыкального зала, размер оперы, это оркестр и дирижёр.
Мне показалось, что я провела несколько чарующих дней, делая этот обзор, как некое театральное действо, на котором мне посчастливилось побывать.
И мне, сидящей на подмостках, здесь среди звуков арф, звучания барабанов, разливов горна, среди соловьиной трели флейт виделся большой храм на горе тот самый, куда мы все идём совместно.
И нас вело ввысь чудесное пение всего зала.
Скрипки…
о… вот они. Вижу, как к горячим плечам скрипачей припадают их гибкие тела, как взмывает смычок, как кружатся пары.
Не унять!
Музыка…
Пение…
Хор.
Музыка – она всеобщая.
Пение для избранных.
Хор – для вас.
https://svetlanaleontyeva197.blogspot.com/2023/02/1-2023.html
Альманах «Третья столица»