Светлана Леонтьева

Светлана Леонтьева член Союза писателей России, лауреат Лучших строф СТОЛЕТИЯ, главный редактор альманаха Рождественская встреча и альманаха Третья столица, член жюри Клюевского конкурса, председатель фестиваля Приокский поэтический, дипломант фестиваля интеллигентный сезон, обладатель премий, знаков отличия, медали А. И. Люкина, автор 33 книг прозы и поэзии

Обзор поэтической ипостаси журнала «Берега» (2024 - №2)

 

Стихи – это особая субстанция исцеления в духовном плане, в духовности и духовитости. Это дыхание. Это то, что втягиваешь в себя, чтобы жить, чувствовать, существовать. Нет дыхания, духа – нет жизни. Поэзия – это и есть тот самый Дух, вдохновение, сновидение, дуновение стихий, это глубокий вдох некой воздушной сублимации, конструкта, ибо стихи приходят изнутри, извне рождаясь.

Загадка русского Слова. Это тот самый Глагол, небеса вспарывающий, целующий их, втягивающий в себя. И, простите за мой моветон, оплодотворяющий!

 

 

не обижал!), –

За все прошедшие пожары,

За каждый

будущий пожар.

…Вина,

Она неотвратима!

По крайней мере, для меня:

Как часто проходил я мимо

Опасно тлевшего огня.

Он, зачинавшийся несильно,

Когда вокруг – бездумья сушь,

Сулил не гибель древесины –

Утрату человечьих душ.

Могло движенье или слово

Унять,

Утишить,

Уберечь… –

Но – мимо!

 

(Станислав Петрович Федотов – член Союза писателей СССР с 1973 года. По высшему образованию физик-радиоэлектроник (Томский университет). Работал на оборонных предприятиях, учился в аспирантуре, писал стихи и пьесы. Публиковался в журналах и альманахах. Путёвку в большую литературу получил от Ярослава Смелякова и Егора Исаева. Первая книжка стихов – 1965 год, первая постановка пьесы – 1976-й (Томск). Автор 12 книг стихов, 2 романов, 1 повести, книги драматургии. Лауреат международных премий – им. В. Пикуля и «Рукопожатие». Награждён знаком Минкульта РФ «За достижения в культуре», медалью Ивана Бунина «За верное служение русской литературе», медалью «За вклад в литературу России ХХI века», медалью «За заслуги перед городом»).

 

Читая журнал, гл. редактором которого является Довыденко Лидия Владимировна, которая проделывает огромный труд по составлению журнала, по его выпуску, то понимаешь, насколько тонко чуствующий она человек. Насколько она насыщена жизнью «писательской, кудрявой, оголтелой», ибо судьбы проходят через её руки.

 

Итак: «Слышу речь свою чужую:

– Коль на базе просижу,

Разве правду напишу я?

Правду разве расскажу?

(Боже мой! Кольнуло жалом:

Сколько раз – не сосчитать! –

Не лицом к лицу с пожаром

Правду

я не смог сказать.

(С. ФЁДОТОВ)

 

Отчего именно огонь так всколыхнул душу мою? А потому, что май месяц на дворе, и это актуально в российской глубинке также соизмеримо, как наводнение, потопы, бураны, ураганы, стихии. Природа в России необузданная! Величавая. Ёмкая. тяжеловесная. Угрожающая. И сразу же – тёплая и материнская, отеческая. Как война. Поэтические строки перемежаются с прозаическими вставками:

«Десантники сняли энцефалитки, рубахи и сидят обнажённые по пояс, расслабившись перед

будущей тяжёлой работой.

Они чертовски красивы, мои новые неожиданные товарищи!

Старший десантник Яша Гатаев (его ещё называют Янисом, а по-настоящему он – Ягфар),

высокий девятнадцатилетний татарин из Бузулука, устроившись на рюкзаках, уткнулся в книжку. Он по-юношески угловат, стеснителен, оторванный от родного дома, видимо, скучает по нему, и товарищи относятся к Яше ласково, заботливо.

Коренной белоярец Слава Иванов, белоголовый, весь какой-то подобранный, подтянутый, чувствует себя совершенно свободно. И то сказать: сколько за семь лет он совершил этих

полётов- бросков на пожары, чего волноваться!

Дядька и племянник Коркины – полная противоположность друг другу. Петя (Петька – назвался он при знакомстве) тяжеловат, кряжист,

молчалив. Леша лёгок, даже изящен, поговорить

не прочь, пошутить над Петей. Оба молоды, и не

поймёшь, кто из них кто. «Мы и сами не разберёмся», – смеются Коркины. По-особому красив пожилой уже Терентьев Афанасий Ефимович, дядя Афоня, как называет

его молодёжь – сухой, поджарый, с тёмным, как будто основательно прокопчённым лицом, изрубленным глубокими морщинами. Он по-отечески опекает ребят и весь как-то светлеет, разговаривая с ними.

Разные они и чем-то схожи. Может быть, внутренней сосредоточенностью, укрытой внешним спокойствием. И так же, как они, спокойно сосредоточен старший летнаб Салманов Владимир Матвеевич, тоже молодой – чуть больше тридцати, – высокий светлолицый и светловолосый человек с негромким уверенным голосом и мягкой

хитроватой улыбкой. Он – наш начальник. Он высадит нас на пожаре, даст указания и улетит – проверять старые пожарища, засекать новые очаги. И до самого конца он будет отвечать за все наши действия, за каждого из нас.

(С. ФЁДОТОВ)

Итак, смешивать прозу с поэзией первыми стали Овидий, Катулл, после – Вельтман. «Доктор Живаго» выплёскивал нервные рифмы, они были словно, как дети. И  меня успокаивает то, что не мы были первыми в этом смешении прозы и поэзии. Но тут дело в том, как вплетается поэзия в прозу, а текст прозаический в рифму:

…Оранжево солнце дымилось.

Сгущавшийся воздух синел.

И вихри, как сизые вспышки,

Слетали с размашистых рук.

Мы шли впятером на разведку.

Мы были вооружены:

У нас две лопаты-штыковки

И два РЛО – без воды.

(С. ФЁДОТОВ)

 

Окончен трудный бой.

На передышки

Отводятся часы и на войне…

По линии огня ползут дымишки:

Колоды тихо тлеют в глубине.

Они коварны по своей природе:

Пожар потушен –

тишь и благодать,

Но прячется огонь в гнилой колоде –

Момента ждёт,

чтоб вырваться опять.

Вернулись птицы, угнанные страхом.

Но на минуту бдительность умерь –

Воспрянет он,

безумствующий зверь,

И мир цветущий обернётся прахом.

…Взгляни-ка:

Вот уже он, мал и скорчен,

Мелькнул в траве, неслышно семеня,

Напоминая нам,

что бой не кончен,

И надо быть на линии огня.

 

Именно – на линии огня.  На горящей, пламенной, опасной, смертельной. Станислав Петрович назвал своё творение «лирический репортаж». На самом деле – это некий стиль 3Д, граттаж, гравюра, изображение изнутри, обзор. А начался цикл с того, что ему подарил картину товарищ по имени Александр Шумилкин. А  на ней – «На полотне была осень – на крутом яру, над зеркальным плёсом золотились берёзы и рдели осины. А на переднем плане стояли и лежали чёрные остовы деревьев,  и холмики песка покрывал сероватый снег. Это я тогда подумал: снег – и только потом понял, что это – пепел…»

 

Валерий Черкесов – автор 25 книг поэзии, прозы, публицистики,

произведений для детей, изданных в Москве, Белгороде, Благовещенске, Воронеже, Хабаровске:

* * *

Грозный гул самолётов

 доносится издалека,

они летят

 над бескрайним

 русским полем.

И покалывает слева –

 это гены отца-фронтовика

отзываются болью.

Мой век – от войны до войны,

от неё не схоронишься где-то.

Успеть бы дожить до победы!..

А мы победим.

Мы – должны.

 

Цикл стихотворений – это актуальная исповедь на современную тему. Гражданская сила боли. Сопереживание и сопричастие.

 

Поэзия – она разная.

Поэзия – она чудотворная.

Поэзия – влекущая.

Сопоставляющая. Поэзия – это создай и сопереживай одновременно. Поэзия, как констатация факта:

* * *

Удача – честно получить

на поле боя в сердце пулю.

 Из юношеского стихотворения

Пулю не получил. Может быть, пока?

Может быть, это временная отсрочка?..

Взрывы доносятся издалека

днём и ночью.

Вздрагивает израненная земля,

небо до боли прозрачное.

Наверно, зажился неудачник я,

но есть ещё шанс стать удачником.

* * *

Забирает война сыновей,

самых лучших из лучших.

Почему? Для чего?

Разве только Никола Святой,

Ратный, может ответить.

Молчит он, мрачней чёрной тучи.

И скорбящую Родину

крестит дрожащей рукой.

 28 июля 2023 г.

 

 

Иногда от чтения перехватывает горло, это от «маленького земляного холмика…», поэзия – равнокалиберна удару и боли. Вот иногда целые тома заменяют одну строчку по импульсу:

 

Девочка. Годик всего.

Маленький земляной холмик.

…И больше не будет у неё ничего,

а мы будем помнить.

Чувствую сердцем невольно

и свою вину.

Какое нужно ещё горе,

чтобы остановить войну?..

* * *

Нацизм –

раковая опухоль на теле человечества.

Терапия бесполезна.

Только – скальпелем,

но лучше – «Солнцепёком».

- констатация факта такова, ибо «это я не к тебе пришёл, это ты сам ко мне с джавелином…».

Вот теперь лежи в поле – убитый фашист, тебя задвухсотили, теперь твоя плачет мать, убивается невеста, стонет город запада твоего. Страшно. И вот уже почти полмиллиона убитых, но раковая опухоль, как сказал Валерий Черкесов, хоть и уменьшилась, но не исчезла. И понадобится ещё тысячи таких стихов, чтобы до людей дошло, хватит уже поклоняться Бандере и Шушкевичу.

И вечная слава павшим за правду.

И вечная им память и благодарность за то, что они нас защищают на рубеже.

 

Немного отвлекусь: если бы мои родственники остались в стороне, то я бы не выдержала, я бы заставила их быть со мной. Если бы мой сын не был в России, не получил бы военный билет, не пошёл бы на сборы, то я бы просто бросила писать. И билет бы порвала свой писательский.  В мелкие клочки!

 

Итак, вернёмся к разбору поэтической страницы.

 

Виталий Юрьевич Даренский – родился в 1972 году в Луганске.

Философ, историк, поэт, публицист. Доктор философских наук,

профессор Московского университета технологий и управления

им. К. Г. Разумовского. Автор поэтических сборников «Тропа у обрыва» и «Притяжение неба». Лауреат конкурса к 60-летию журнала «Москва». Член Союза писателей России.

ПСАЛОМ 50

Помилуй, Боже Милосердный,

По многой милости Твоей,

По щедрости Твоей безмерной

Смой беззаконие мое!

Очисти грех мой окаянный

И беззаконие омой,

Которые я вижу, знаю –

Они стоят передо мной!

Тебе Единому я грешен,

Ложь пред Тобою сотворил,

И вот я ныне безутешен –

Ты меня правдою судил.

Я в беззаконии зачатый,

Уже рождённый во грехе –

Но, страстью к Истине объятый,

Тайну премудрости узрел.

 

Когда одну из жительниц Малороссии спросили: «Как помирить нам народы русских и украинцев?» Жительница ответила: «Богом мирить надо!»

А ещё есть хорошее слово: миряне. Именно миряне, от слова мирно-живущие. Сосуществующие рядом. Возле. Человек- человеку на  самом деле всё! Не просто друг, товарищ, брат или хуже того – волк, а вот ВСЁ – это город, страна, мироздание, космос, любовь, дружба, покаяние, смирение, радость, дружба. Это – совместная молитва, совместное служение, притяжение, весомость. Это не просто ВСЁ. А всё-всё! Ибо Бог с нами, Бог в нас!

 

Евгений Николаевич Харитонов – родился и живёт в Белгороде. Член Союза Белгородских литераторов. Автор двух поэтических сборников: «Абрикосовая осень» и «Мотыльки». Лауреат Международной литературной премии «Форпост» памяти поэта Сергея Короткова и литературной премии «В поисках правды и справедливости» партии «Справедливая Россия – За Правду». Стихотворения автора регулярно публикуются на страницах периодических изданий в России и за рубежом.

Допит горячий чай, докурена махорка.

Прижат бронежилет застёжками к груди.

И слышно, как рассвет, коснувшийся пригорка,

Невольно говорит: «Ну что, боец, иди!»

Не встретишь на войне судьбы своей афишу

И нечем усмирить волнение в душе.

Сползают небеса от боя к бою ниже,

Да так, что их рукой касаешься уже.

 

Образность – это одна из составляющих поэзии. Настоящность ея. Суть. Когда из тысячи строк появляется бриллиант, редкий камень, драгоценность. Как у Маяковского – «…из тонн словесной руды… поэзия та же добыча радия…»

Евгений Николаевич добывает свой радий:

 

Зажглась свечой трофейная «Буханка»,

Накрыла пыль позицию плащом.

И вновь снаряд из вражеского танка

Вцепился в землю огненным клещом.

 

…

Уже давно шмальнуть бы надо,

Согнав нацистских кур с насеста.

А мы всё пробуем прикладом

Поставить им мозги на место.

 

…

И столько в нас скопилось грубости,

Что взглядом можем удавить…

 

Андрей Викторович Яковлев – родился в Москве в 1959 году.

Окончил в 1983 году филологический факультет МГУ. Кандидат филологических наук. Выпустил четыре книги. Автор стихов, научно-фантастической повести «Дальняя связь», рассказов, публицистики. После окончания МГУ работал грузчиком, разнорабочим, гардеробщиком, старшим научным сотрудником, преподавал языки и два авторских спецкурса, в том числе в Литинституте. Поставил преподавание бурского языка, ранее в СССР не преподававшегося.

 

СТИХИ К ЕЛЕНЕ КРЮКОВОЙ

Лёгкий ветер упруго óбнял меня,

Его поцелуи нежны.

Я послал в галоп молодого коня

По полям далёкой страны.

Позади оставив село Милянфан1,

Я на север теперь поскачу,

Где бескрайни степи, где Казахстан

За спокойной рекой Чу.

И боль и тоска от меня ушли,

И светел печали прилив,

Как облачко, тающее вдали,

В чистом небе у кромки земли.

И сердце, что правит мой жизненный путь,

Пусть без страха стремит меня,

Как я сквозь ветер, веющий в грудь,

Стремлю моего коня.

 

Мы знакомы с Андреем Викторовичем по фэйсбуку, по иным социальным сетям, поэтому буду беспристрастной:

 

Вспоминаю прозрачный лучистый простор.

Был июль. Я командовал взводом на марше.

Мы тонули в пыли. (Я, пожалуй, с тех пор

Стал немножко грустней и –

нисколько не старше.)

By the way 2, это было довольно давно.

Я запомнил присягу, июль, воскресенье;

Я не ведал, что пропасть раскроется вновь

И что бурская речь обернётся спасеньем.

 

Переводчик ЦК комсомола в Москве

И потом – переводчик в поездке под Курском;

Я запомнил филфак, отражённый в Неве,

Я – ещё не слыхавший ни слова по-бурски.

Это будет потом – и ЮАР, и беда,

И – простите за стёртое слово – коварство;

Только мысли мои улетали тогда

К Алатау1

 – в моё Тридевятое царство.

Лена Крюкова в Горьком. У края земли –

Боланд2. («Боланд» – совсем незнакомое слово.)

Взвод на марше. В июле. В просторе. В пыли.

И Афина Келевтия3 мне благосклонна.

( цифры 1, 2, 3 – это сноски, поясняющие названия…) В Алатау автор бывал в лингвистических экспедициях в 1978, 1979 и в августе 1981 года. 2 Боланд («Верхняя Земля») – побережье Южной Африки с запада до реки Кей, место этногенеза буров. 3 Афина Келевтия – в эллинской мифологии покровительница дорог.

 

Автор посвящал стихи любимой поэтессе на протяжении длительного периода времени, будучи в экспедициях, в путешествиях, в работе. А это и Южная Африка, река Кей (если мне не изменяет память, то это на самой западной границе Кафрской земли, она источается с  Стормских гор, соединяется слева с Indwe, такая коричневая, крокодилья река… петляет. А мне часто снится моя река – Урал, склон, а я по нему бегу, бегу, спускаюсь. Подхожу к реке, беру её за руку…Итак, Яковлев – стихи-посвящения, стихи-обращения, стихи-диалоги, стихи-дружба, стихи-объятья, стихи-стихов к Елене Николаевне. Поток стихов, река Indwe – полная огня из глины и песка, вязкой глубинной никелевой эмали. Глядеть и глядеть…Ценное в этой породе, что Яковлев не подражает, не умельчает, не пытается ухватиться за нить и не поддаться водам, а наоборот одаривает умилением, водопадом строк свою поэтессу. И это как раз есть – жизнь. Ибо многие поэты поэтам посвящали свои строки. Здесь ценно то, что Яковлев не открывает глаза, а наоборот широко закрывает их, чтобы созерцать себя изнутри.

Поэтому едем в Крым:

 

В зелёный лес вошла я словно в сказку,

Что соткана из света и любви,

Я каждой ёлке говорила: «Здравствуй!»,

Рябине тонкой – «Долгий век живи!»

Зелёнокосые, в холщовых сарафанах,

Вели берёзы долгий хоровод,

И на румяных солнечных полянах

Плыл воздух, как душистый майский мёд.

Мне этим воздухом вовек не надышаться,

Полян медвяных этих не забыть.

Леса России мне доныне снятся.

Не разорвать любви и света нить.

БЕРЁЗЫ

Я замерла у полотна:

Берёзы – песнь России,

Моя любовь, моя страна.

Мой край под небом синим,

Мне помнятся твои леса,

И реки, и просторы,

И васильков во ржи глаза,

Певучесть разговора.

Нас отрывали от тебя,

Кромсали по живому.

Россию всей душой любя,

Спешу к родному дому,

К берёзам русским над рекой,

Щекою к ним прижаться

И непритворною строкой

В любви своей признаться.

(Галина Григорьевна Яковлева – живёт в посёлке Приморский, Большая

Феодосия, член Союза русских писателей)

 

Немного опять отвлекусь (вот уж день такой, что сосредоточиться – большая нужна воля. А мне, безвольной, размягчённой в волнах стихов сегодня дозволена такая щедрость…) – Союз писателей России создан Горьким в 1934 году на Первом съезде писателей СССР. Дата съезда несколько раз переносилась, в том числе из-за смерти сына А. М. Горького Максима…

Вот он величественный Союз перед нами…

В 90- е годы СССР распался.

А с ним и Союз. Хотя правопреемником его стал СОЮЗ писателей России. Остальные Союзы – тоже есть, но они появились после 1993 года. Это я пишу, чтобы не вводить в заблуждение членов иных Союзов. Для истории. Вообще, есть идея у меня написать  некую «ЭПИЛОГИЮ СОЮЗА» и для этого запомнить вот эти строки Галины Яковлевой:

 

Россией гордился мой предок.

Я Русь по-дочерни люблю.

Как радостна наша победа,

А беды я перетерплю.

……

 

ПАСХА

Три женщины, им всем за пятьдесят,

Два бывших зека и седой парнишка,

В притворе маленьком смиренно голосят

О Воскресении Христа по красной книжке.

А за окном ни звука, ни души.

Полиция дежурит в переулке.

И в воздухе витает: Не дыши!

Лишь сонный сторож курит в караулке.

«Христос Воскресе!» – бережно летит

Сквозь стены по глухим просторам.

Весенний ветер в голых кронах спит,

И сквозняки молчат по коридорам.

Внезапная всемирная беда

Пришибла, придавила повсеместно

И сёла, и большие города

И сгинет ли, пока что не известно.

А в церкви маленькой раскрылся

 Светлый Гроб!

Три женщины поют с особой силой,

И «Мирную» кричит осипший поп,

Два бывших зека в стихарях красивых.

 2020 г.

* * *

Справедливость войны – погребсти всех солдат

В землю добрую – ближним забота.

Справедливость войны – вспоминать, не устать,

Не забыть невзначай хоть кого-то.

Справедливость войны – даже самую малость

Пощадить, не убить, хоть закончилась жалость.

Справедливость войны – тяжелей всех работа –

Должен выполнить ты, а не избранный кто-то.

 

эти строки написаны Иереем Владимиром Петровым…

Справедливость войны? Спросите вы. Как так? Можно ли, батюшка?

Да!

Да!

Ибо врага, как Дьявола и Сатану, надо копьем и мечом рубить!

И рубится протоирей Владимир за нашу мирную жизнь! Радостну жизнь! Созидающу жизнь!

Не убиту жизнь. Не исковеркану. И приидет Царствие твоё, труженик Небес!

 

…Мирно перебираемся поближе к Олонецкому небу.

К солнышку..

 

Справедливость есть, справедливость бред?

Кто там прав, неправ, в разбомблённом рассвете?

Чьи дороже безвинно убитые дети?..

Женщин и стариков не забудьте в ответе

И умножьте на те восемь лет.

Страх за близких под громы летящих ракет

И осколки снарядов в пути на работу,

Смерть и ужас, идущие рядом проглотно,

Гарь руин и воронки в садах беззаботных…

Всё умножьте на те восемь лет.

Неизвестность примерьте. Дурной рикошет,

Только мигом одним подводящий итоги,

Тем, кто ненависть встретил в обычной дороге,

И погиб, не за так, по желанью убогих…

(Олег Озернов)

Он и пишет: мои стихи ушли на фронт…

 

– Садись, наливай себе чай! Ну что, перетрём по живому?

– Судьба собрала невзначай, у каждого по позывному.

– Смотрю, парашют на плече, что, тоже крещён Дядей Васей?

– Был в списках, известной в/ч…

– Что здесь позабыл, на Донбассе?

– Да чёрт разберёт! Занесло. Я ж только стрелять и умею.

Единственное ремесло, тупею без портупеи. Сам родом откуда?

– Донецк. Шахтёр в тридевятом колене.

Дед, прадед, прапрадед, отец, все в угольных шахтах седели.

А ты из каких будешь мест?

– Одесса, слыхал про такую?

 

…Олег Озернов – поэт, живущий, как он пишет, «тридцать лет в Латвии». А сам из Одессы. Берём карту нашей планеты и проводим черту. Жирную черту от города до города. Вообще, стихи Озернова – это противопоставление себя властям Латвии, которая загоняет людей в свой язык насильно, заставляет жить не своей жизнью. А человек сопротивляется: его отдушина - поэтические слова, жизнь на другой планете, русской, российской, военной, борющейся. Стихи, как флаг, как освобождение.

Очень отрадно знать, что есть такие люди. Кто за нас!

Переходим через мостик и вот оно: Владимир Соляр – поэт, публицист, историк, бард, продюсер. Автор четырёх сборников стихов и многочисленных публикаций в изданиях Латвии, Литвы, Эстонии, России, Белоруссии, Узбекистана, Франции, Швейцарии, Чехии и США:

Умолял я:

– Только свети,

ведь кому быть, как не тебе,

и внезапной вспышкой в судьбе,

и Звездой негасимой в пути…

Отвечала:

– Накала нет,

как у лампочки в тридцать ватт…

Но твоей я способности рад

излучать и тепло, и свет.

Мне предать, повернуть нельзя,

если взят на Звезду курс,

ведь не пройдена мной стезя

и не выработан ресурс…

 

Россия – вот ваш свет! Язык наш – вот путеводная нить!

 

Триколор развевайся державный,

золотой занимайся восход!

Поднимайся, народ православный,

отправляйся в великий поход!

Третий Рим – вековая Россия,

а Москва – величавая мать.

Завещал нам Спаситель-Мессия,

что четвёртому не бывать!

(ПЕСНЬ СЛАВЯНСКАЯ. В. Соляр)

Денис Чачхалиа – писатель, историк, переводчик. Член Союза писателей СССР, Абхазии, России. Автор многих прозаических произведений, стихов, драмы. Перевёл на абхазский язык произведения Пушкина, Есенина, Блока, Ахматовой, Цветаевой, Гейне, Гёте, Шиллера. На русский язык переведены стихи многих абхазских поэтов. В настоящее

время – заместитель председателя правления Союза писателей Абхазии по зарубежным связям.

МОНОЛОГ АЛЫЧОВОГО САДА

Я – тоже сад,

Я тоже жду весны.

Зима и снег

Наскучили мне тоже.

Тепло и свет

В мои приходят сны,

Со мной

Ночное

Разделяя ложе.

Как обольстительны они

В своей игре

С моей тоской по ним,

С моей надеждой,

Что вдруг весна

Нагрянет в январе,

На этот раз

Решив явиться прежде,

Чем в прошлый раз

И чем во все разы.

Моё долготерпение уважив,

Пришла весна

Ко мне

Среди зимы,

И я весенними

Страстями зажил.

Во мне живительный

Проснулся сок,

Он стал бродить во мне –

Как милый предок.

Меня согрел

Его пьянящий ток

От корневищ

До окончаний веток.

 

Для меня это – отчаянное открытие. Именно вот такое в цветении, жизнеутверждении, в пластах истории древнейшей.

 

ЯСТРЕБ НА ПРОДАЖУ

Промысел любой преступен в сути,

Без издержек не бывает здесь.

Я зашёл на рынок в Гудауте,

Словно в осень окунулся весь.

Чем-то сам на сокола похожий –

Профилем иль отблеском очей –

Мой земляк стоял среди прохожих

С ястребом, сидевшим на плече.

Узник непокорный, гордый пленник,

На продажу выставленный вдруг,

Недоступность духа, неизменность

Он являл собой, а не испуг..

 

…и всё больше ястребов ручных…

 

Кто бывал в Абхазии, тот читал «Сны бабушки Замиры», тот побывал сам в этих снах. Стал сном, а затем вновь былью…

Станислав Лакоба – абхазский историк, литератор, общественный и политический деятель; профессор Абхазского госуниверситета, автор ряда книг и научных трудов. Автор нескольких стихотворных сборников. В качестве приглашённого профессора занимался

научной работой в Центре славянских исследований Университета Хоккайдо. Выпустил ряд монографий о грузино-абхазском конфликте и новейшей истории Абхазии:

В нас прорастала синева

И древняя река вплеталась в море –

Венцом империи, династии и Рима.

Мы говорили молча.

Зримо.

 

… ещё целы те камни, что видели сами вживую эту нить, но сердца так связаны, так прочно, что нить даже в тонком месте не рвётся:

 

Твои ладони, будто губы Бога,

Как поцелуй в январскую весну,

Как тишина,

Как вопль воспоминаний –

Об Августе, но не Октавиане,

Об августе, когда была война…

 

Не поленилась и прочла одно из высказываний поэта в других источниках: «Я не пишу против своих друзей, даже бывших, если такие существуют, даже тех, что были ими до определенной даты…Всегда есть что вспомнить – доброе, веселое, светлое, которое перевешивает все остальное. В нашей жизни и так много чёрного цвета, почти нет полутонов. Не хочу опускаться до мелочного выяснения отношений, да ещё публичного, с привлечением телевидения, например. Думаю, это неприлично и стыдно. Вместе с тем, не тебе лично, а другим, не могу не задать несколько вопросов, которые касаются не меня, а будущего нашей маленькой Абхазии. У действующей власти агония. Она агрессивно выступает за паспортизацию граждан Грузии в Абхазии, а это неминуемо отбросит нас в прошлое. Неужели такая простая вещь все еще непонятна?

Обвинять меня в «махровом шовинизме» - дело бесперспективное, и это – не моё. Впервые, пожалуй, одни абхазы пытаются приклеить этот ярлык другим абхазам. Возможно, в понимании нынешней власти «махровые шовинисты», – это те, кто думают о будущем абхазского народа и стремятся обезопасить наших детей и внуков от новых возможных потрясений. Естественно, я не говорил на заседании Совета безопасности (30 апреля 2013г.) о некой резервации для Галского района. В моем лексиконе вообще отсутствует такое слово. Для чего надо было меня обвинять в этом абсурде?

Понимают ли власть предержащие, что благодаря отсутствию этнодемографической политики, безответственной повальной паспортизации в восточной Абхазии, – в резервации уже в ближайшее время могут оказаться как раз-то абхазы?»

 

НАИРИ 1

Я склонился над картой былого:

Вижу кровь, что сочится из ран,

Слышу рык иноземного бога

И звенящий в ночи ятаган.

Эта кровь воскресила Маштоца 2

,

Чей бессмертен в веках Алфавит,

Мы готовы со смертью бороться,

И нам песня Бессмертья звучит.

Пусть в ушах «Плач» Мовсеса 3 не стихнет,

Слышит их «антуни» Комитас 4

.

Его лира подвигнет на битву,

И Григор 5 молит Бога за нас.

Наша кровь загустела от соли,

Тайный смысл её в лоне веков,

Мир построен на жертве и боли,

На всесилии данных нам слов.

И опять я у карты былого:

Там остался не спущенный стяг,

Нас по свету рассеяно много,

Мы сожмёмся в единый кулак…

(Артавазд Сарецян – поэт, прозаик, публицист, переводчик. Член Союза писателей Абхазии и Армении. Ответственный секретарь газеты

«Республика Абхазия». Автор 12 книг прозы и поэзии. Отмечен высшей

наградой Абхазии – орденом «Честь и слава», медалями «Уильям Сароян»

и «Посол родного языка»…)

Ценность ПОЭТИЧЕСКОЙ ПАНОРАМЫ журнала «Берега» имеет высший смысл. Он  о сплочении. Он о том, что поэт – поэту человек поэтический. Именно поэт поэту – это всё. И жизнь, и смерть. И братство и дуэль. И солнце и воздух…

Поэты – певцы своих земель, своих территорий.

Но здесь они скованы берегом понимания и окутаны любовью.

Ибо Лидия Владимировна их берёт под крыло.

Под защиту.

Под материнское и сестринское объединение. Лидия Довыденко – сшивает поэтов своим Берегом. Скрепляет. Соединяет.

И это мифологически верно. Ибо Логос Космический вещий, как сама панорама идей пятимерного изделия – из холста и красок. Картина с нас срисованная. И каждый увидит в ней себя. Каждый свой пласт и срез. И все воззрятся!

Все! До единого!

До рези в глазах. А это и есть совершенство.