Русский мир Лидии Довыденко

Коллективная монография

 Редакционный совет:

Григорий Блехман, д.б.н., Людмила Воробьева, Виталий Даренский, д.ф.н., Зоя Колесникова, Елена Крюкова, Сергей Пылев, Геннадий Сазонов, Юрий Серб, Валерий Старжинский, д.ф.н.,  Эляна Суэдене, д.г.н., Андрей Чернов

 

УДК 82

ББК 83 3(2=411.2)64-446

ISBN 978-5-91728-2374

 

 

Р89

Русский мир Лидии Довыденко: коллективная монография/.Авт.-сост. Сергей Пылев. Редакционная коллегия: Григорий Блехман и др.   -  Калининград. -  2022, c. 208, портр. ISBN 978-5-91728-2374

 

Книга включает аналитические статьи, очерки, эссе, интервью по книгам Лидии Довыденко: «Русская мысль и человечество», «Жертвенное сияние современной русской мысли», «Гумилевская осень», «Возвращение», «Праздник мудрецов», а также по «Энциклопедии авторов журнала Берега» и литературно-художественному журналу «Берега». Это результаты творчества и его исследования современными авторами, как духовное наследие и стратегия современного мира, направленная на милосердие, гуманизм, человечность и добро, как альтернатива индивидуализму и биороботизации.

Издание может быть полезно научным сотрудникам, преподавателям, студентам и аспирантам, школьникам и всем, кто интересуется проблемами и перспективами современной литературы, критики и публицистики в России.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

Глава 1. О книге «Русская мысль и человечество»

 

 

1. Эляна Суодене. Подвиг веры как подвиг судьбы
2. Зоя Колесникова. Сила русской мысли
3. Людмила Воробьёва. Духовное Преображение мира. О книге Лидии Довыденко «Русская мысль и человечество»
4. Григорий Блехман. «В Россию можно только верить». О книге Лидии Довыденко «Русская мысль и человечество»

 

Глава 2. О книге «Жертвенное сияние современной русской мысли»

 

1. Сергей Пылёв. Русский мир Лидии Довыденко. О книге «Жертвенное сияние современной русской мысли»
2. Виталий Даренский. Живой космос русской культуры. О книге Лидии Довыденко «Жертвенное сияние современной русской мысли»,
3. Екатерина Федорова. Светлое чувство
4. Краткие отзывы: Юрий Жекотов, Иван Кунцевич, Сэда Вермишева, Людмила Яцкевич, Эляна Суодене, Владимир Подлузский, Андрей Растворцев

 

Глава 3. О книге «Гумилевская осень»

           Людмила Воробьёва. «Посредине странствия земного…». Размышления над книгой Лидии Довыденко «Гумилёвская осень»

 

Глава 4. О книге «Возвращение. Сергей Иванович Балуев»

 

1. Эд Побужанский. Возвращение Сергея Балуева
2. Елена Лебедева. Долгое возвращение
3. Людмила Семенова. О книге «Возвращение»

 

Глава 5. О книге «Праздник мудрецов»

1. Сергей Пылев. Космическое начало
2. Вячеслав Полежаев. Чувство любви и сострадания

 

Глава 6. Об Энциклопедии авторов журнала «Берега»

 

1. Валерий Старжинский. Поделиться радостью
2. Владимир Подлузский. Об Энциклопедии авторов журнала «Берега»
3. Александр Лобанов. Лучезарные Берега
4. Иван Кунцевич. Любовь, порой, приходит невзначай
5. Сергей Воробьев. Звёзды собираются в созвездия
6. Юрий Серб. Необычный проект журнала «Берега»
7. Сергей Пылев. Свежий ветер с Балтики. К выходу Энциклопедии авторов журнала «Берега»

 

Глава 7. О журнале «Берега»

1. Владимир Подлузский. «Поздравим друг друга с берегом. Ура!»
2. Григорий Блехман. Первый юбилей журнала «Берега»
3. Слово русских писателей: Николай Бурляев, Николай Иванов, Валентин Курбатов, Александр Казинцев, Диана Кан, Нина Стручкова и Виктор Петров,

Юрий Серб, Нина Волченкова, Игорь Ерофеев, Станислав Федотов, Ираида Кельмелене, Сергей Пылев, Людмила Яцкевич, Андрей Растворцев, Геннадий Сазонов, Елена и Владислав Черпаковы, Валерий Старжинский, Людмила Ашеко, Алексей Дмитровский, Василий Воронов, Сэда Вермишева.

4. Территория нравственности. Беседа Геннадия Сазонова с Лидией Довыденко
5. «Талант нужно позвать и поддержать..» Поэт, прозаик, критик Елена КРЮКОВА беседует с Лидией ДОВЫДЕНКО, главным редактором литературно–художественного журнала «Берега».
6. Берега Новороссии. Андрей Чернов беседует с Лидией Довыденко
7. Лидия Довыденко о писателях–современниках. Беседа Татьяны Медведевой с Лидией Довыденко на сайте «Издательский совет Русской Православной Церкви»

 

 

Приложение

Биография Лидия Довыденко

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. О книге «Русская мысль и человечество»

 

Эляна Суодене,

доктор гуманитарных наук

Каунас, Литва

 

ПОДВИГ ВЕРЫ КАК ПОДВИГ ЛЮБВИ

 

О книге Лидии Довыденко «Русская мысль и человечество»

 

Проблемно-тематическим ядром книги Лидии Довыденко «Русская мысль и человечество» является осмысление исторического пути России, а также её исторической миссии в преодолении вечного противоречия между должным и сущим в современных актуалиях.

Системообразующим фактором, опредяющим духовно-нравственную и художественно-эстетическую целостность рассматриваемого издания, является сама направленность мышления, вектор смысла исследуемых автором книги художественных систем. «Сквозная умозрительность» (термин М. Бахтина), отражённая в текстовой фактуре исследуемых Лидией Довыденко мастеров художественного слова, в меценатской и публицистической деятельности выдающихся русских людей, выявляет сердцевину русской ментальности, когда органом познания является именно сердце.

Об этом хорошо сказал С. Франк, утверждая, что переживать, прочувствовать что-либо – значит познать объект изнутри в эмоциональном общении с ним. «Мы познаём в той мере, в какой любим», – писал философ.

Эмоционально-чувственный маркер в оценке тех или иных явлений ярко и красочно представлен на страницах книги. Так, говоря о Валентине Курбатове, Лидия Довыденко свидетельствует: «Я с волнением думаю о предстоящей встрече, медлю в Изборске перед тем, как поехать в Псков, по которому в новогодние каникулы движется много людей, много школьников, студентов, семей с детьми, которые с сияющими глазами поднимают головы к куполам древних храмов».

Христианское мирочувствие, органичная связь с духовным наследием русской культуры проявляются у Лидии Довыденко естественно, на уроне рефлективно-поведенческом: «Толстые кирпичные и каменные башни, открывающиеся просторы земли с высоты крепости, река Великая. Но сначала нужно поклониться Словенским ключам, куда, несмотря на накрапывающий дождь, людские реки текут, замерзая мокрым лицом и согреваясь изборским сбитнем на травах, который продаётся по пути просёлочной дороги к Ключам – 12 ключам как 12 апостолам, сливающимся в один поток, устремляющийся в Горовищенское озеро». Многомерность различных слоёв реальности в восприятии действитености Лидией Довыденко наглядно ощутима в этих строках о Валентине Курбатове.

Сердечное, чувственное переживание действительности, «различных слоёв реальности» (С. Франк), иллюстрируют и цитируемые Лидией Довыденко на стр. 45 строки философа Владимира Соловьёва:

Милый друг, иль ты не чуешь,

Что одно на целом свете

Только то, что сердце сердцу

Говорит в немом привете.

Приведённые Лидией Довыденко строки Валентина Курбатова выражают своеобразие русского самосознания, ибо, по мнению Лидии Владимировны, «Дневник» Валентина Курбатова «отражает не только твою жизнь и твоё время, но и ту мысль, что все вместе мы были «частью общественной истории, где нет чужого». Это и исповедь, и свидетельство, и мировоззрение, и нравственные оттенки, отражение «небесной всеобщности», «Эхо нашей всеобщей разговорчивости, старая тень достоевских “трактирных мудрецов“, которые через две минуты после встречи уже решают вопросы мира, хотя началось с простой “Жалко провожать день, не оглянувшись“». Так соединяются общее и частное, русский космос и предметная реальность. Вот они, русские Всечеловечность, Всеобщность, Всеединство!

Вот оно, наглядное свидетельство, что нет на свете ничего, что в той или иной степени не соприкасалось бы с Другим!

Лидия Владимировна продолжает размышления о Владимире Курбатове: «(...)“Дневник“ его – это зеркало нашего духовного развития общества, где всё соединено: живая простота повседневного человека, прорывы ищущих и небесный синтез великих умов, которые собирают мир и на которые мир смотрит с благодарностью».

П. Флоренский говорил о подвиге веры как о подвиге любви, истолковывая любовь онтологически как „ «благодатную единящую силу бытия».

Можно сказать сегодня о подвиге любви к Родине автора книги «Русская мысль и человечество», чья творческая жизнедеятельность осиянна служением отечественной культуре, выявляя её незримые светопотоки, улавливая их явственно-зримое воплощение в художественных рефлексиях и метафизических медитациях, в сингулярном оформлении в единое целое произведения, тем самым пролагая пути к постижению русского кода, исполненного любви к Богу и человеку, а, значит, и к человечеству.

Именно эта любовь, высвечивающаяся в текстах Лидии Довыденко как «единящее начало» и способ познания мира, вселяет веру в духовное возрождение нации, в постижение её национальной идеи и гуманитарной миссии на планете Земля. Именно подлинная человечность и масштаб личностного мышления Лидии Владимировны, её историософская и культурологическая оснащённость, ставят автора книги «Русская мысль и человечество» в ряд знаковых фигур – проводников и пестователей современной русской мысли, представляя масштабным деятелем культуры современности, жаром мыслящего сердца, как и во все времена, согревающей леденеющий во мраке бездуховности обезбоженный мир. Именно приверженность духовно-нравственным началам, органичным русскому способу мирочувствия и миропонимания, выраженному  здесь в блистательных формах исследовтельского и аналитического подхода, передают нравственно-этический пафос бессмертной русской мысли, окормляющей человечестяо во времена духовного упадка.

 Кроме того, на страницах книги «Русская мысль и человечество», мы находим яркие свидетельства того, что Лидии Довыденко доступна причастность к тем «мыслителям-провидцам», которые «умели распознать сигналы Инобытия». Так, в статье о Валентине Баюканском, несомненно интересном писателе из Липецка, который, помимо всех своих регалий, является членом МАПП (Международной ассоциации писателей и публицистов), Лидия Довыденко пишет на стр. 82-83: «Но дело даже не в том, социализм ли это или дикий капитализм, так называемая демократия (тоталитаризм меньшинства над большинством), не то, в какой системе и в каком государстве ты живёшь, дело в другом: ощущаешь ли ты великие вибрации, допущен ли ты к секретным файлам пространства и времени, а, значит, принадлежишь ли ты к творцам миров, каким был, например, Микалоюс Чюрлёнис – литовский художник и композитор».

Поэтом вселенского масштаба Лидия Довыденко считает и Сэду Вермишеву, о невероятном философско-поэтическом даре которой свидетельсвуют и приведённые её строки:

В пути бесконечном,

Бессрочном и трудном,

Из чаши небесной

Бессмертье испить.

Метафизическая глубина поэзии Сэды Вермишевой впитала в себя и непрестанные раздумия о современном состоянии России, художественно осмысляя геополитический катаклизм конца ХХ века:

Летит под откос

Богом созданный

Шар,

Сбивая небесные сваи.

И всё-таки жизнетворное начало в таинственных медитациях поэта побеждает:

Осмыслить хаос

Первозданных звуков

И хаос мира в Слове

Обуздать,

И одарить доверьем

Иную жизнь.

Русский космос национальной мысли проявляется у Лидии Довыденко как в подборе объектов исследования, так и в расстановке смысловых акцентов в их связи с актуалиями современности.

Интерес Лидии Владимировны к деятелям культуры – таким, как Николай Бурляев и Евгений Киндинов; великим русским меценатам – таким, как князь Н.Д. Лобанов-Ростовский; знаковым русским поэтам – таким, как Сэда Вермишева; значительным русским писателям – таким, как Сергей Пылев, ко всем тем замечательным творцам русской идеи, кто стал объектом исследовательского внимания на страницах книги «Русская мысль и человечество», – всё это отражает духовный облик самой Лидии Довыденко, обнажает её ясную гражданскую позицию. Недаром любимейшим поэтом Лидии Владимировны является Николай Гумилёв.

Образ будущего просматривается на страницах книги «Русская мысль и человечество», основанным именно на принципах соборности в противовес селекционности, и в этом основной мироовоззренческий посыл труда Лидии Довыденко. В этом надежда, которую русская мысль несёт человечеству.

 

 

 

Зоя Колесникова

Зоя Колесникова (Покорная) родилась в с. Елизаветино, Воронежской области. Окончила исторический факультет Воронежского педагогического университета

Поэт. Член Союза писателей России с 2001 года. Автор девяти стихотворных сборников.

Стихи публиковались в журналах: «Подъем», «Наш современник», «Берега», «Новая Немига литературная», «Молодая гвардия». В альманахах: «Академия поэзии», «День поэзии – ХХI век» и других литературно–художественных изданиях. Лауреат премий: «Кольцовский край» (Воронеж), Святой Татианы (Санкт–Петербург), премии Николая Гумилева (Коктебель) за книгу «Выбирала цветы по цвету…».  С 2010 года – руководитель Литературной студии «Современник» при Воронежской писательской организации. Живет в Воронеже.

 

Сила русской мысли

На пути к читателю новая значимая работа известного российского писателя Лидии Владимировны Довыденко, принадлежит к серии ярких духовных произведений нынешнего непростого времени на подобную тематику. «Русская мысль и Человечество» – так назвала Лидия Владимировна свою новую книгу, вышедшую в 2021 г. в Калининграде.

Неспроста книге предпослано масштабное аналитическое предисловие «Духовное преображение мира» одного из самых значительных современных литературных критиков, члена Союза писателей Беларуси Людмилы Воробьёвой: «…неизбывные чувства веры наполняют душу, когда читаешь новую книгу Лидии Владимировны  Довыденко  «Русская мысль и человечество», читаешь и не перестаёшь удивляться не только её выразительному литературно–художественному и философскому наполнению,  восхищаться разнообразием всевозможных источников, чёткой композицией образов, но и  –  авторским рядом представленных в ней имён… В этой проникновенно–правдивой книге собраны под одной обложкой разноголосые и многоликие творческие миры – целое созвездие наших современников: С. Пылёв, В. Курбатов, Л. Яцкевич, В. Коростелёва, Н. Коняев, С. Вермишева, А. Аврутин, Н. Лобанов–Ростовский, Ю. Лужков, Н. Бурляев. Книга Л. Довыденко – лучший пример благородного духовного творчества, преодоления препятствий к намеченным высотам и целям.  Автор талантливо вовлекает нас в ауру добра и духовного просветления, в таинственную ауру русского мира».

На первый взгляд это сборник литературных рецензий, эссе и интервью. Однако при чтении понимаешь, что перед тобой цельное произведение с единым определяющим стержнем. Это позволяет говорить о выстраивании автором нового прозаического жанра, соединяющего литературоведческие, философские и сюжетные пространства. В нём жива тревожная апокалипсическая идея, присущая многим произведениям Лидии Довыденко, исходящая из вселенской  любви к людям.  «В пустыню атеизма приходит живая вода православной веры», – подчёркивает Лидия Владимировна в своей новой книге главную спасительную мысль для человечества.

Неспроста её новая книга открывается очерком «Судьба землян» о повести Сергея Пылёва из книги «А за окном – человечество...» – Воронеж, 2019: «Книга получила название по одноименной повести в сборнике, состоящем из шести повестей, многие из которых уже были опубликованы в литературных журналах России. Сергей Пылёв взваливает на себя такое бремя, как выявление основных черт современного человечества. Литература, становясь средством влияния на дух человека, инструментом его внутреннего преображения, одновременно превратилась в священный центр всей русской культуры. Поэт, писатель – это человек, стоящий между двумя мирами видимого и невидимого, познанного и непознанного, тонко чувствует границу, разделяющую материальное и духовное. В любую минуту художник слова готов отодвинуть завесу и открыть для всех окно в иной мир – мир Божественный, мир, в котором живут идеи, мечты и архетипы, потому что писатели – проводники всего чистого, светлого, вечного».

«Кто возьмёт человечество на ладони любви?» – мудро вопрошает Лидия Довыденко. Таким образом, Лидия Владимировна подводит читателя к мысли философа И. Ильина о том, что «духовная рана современной культуры – утрата священного».  

Противостоять таким спровоцированным западной идеологией процессам помогает ставшая живительным родником русских художественных традиций работа доктора филологических наук, профессора Людмилы Яцкевич «Православное слово в творчестве вологодских писателей». Член Союза писателей России, автор более двухсот публикаций по языкознанию и вологодскому краеведению, в том числе подготовила и издала словарь «Народное слово в произведениях В. И. Белова» (2004). Людмила Яцкевич участвовала также в составлении «Словаря вологодских говоров», школьных словарей «Вологодское словечко» и «Золотые россыпи», «Поэтического словаря Николая Клюева». «Духовный опыт, – пишет Людмила Яцкевич в одной из своих книг, – связан с умением созерцать, то есть видеть мир в органическом единстве, в центре которого Бог»…«Россия, Русь! Храни себя, храни!» – Завещал нам вологодский поэт мировой величины Николай Рубцов».

«Словосочетания «Святая Русь» почти не встретишь у вологодских поэтов, вместе с тем они относятся к Отечеству как к святыне», – отмечает Людмила Яцкевич.

В свою очередь Лидия Владимировна уверена, что ныне как никогда русская литература, обращаясь к Богу, на главном своём направлении выявляет живые связи языка, воскрешает основы народного мышления, раскрывает душу народа, его сердечные думы и чаяния. «Постигать Божью правду – тяжелейший духовный труд», – утверждает Людмила Григорьевна Яцкевич.

Такого же мнения об этом придерживается один из самых известных мастеров современной прозы, член редакционного совета журнала «Берега» – Валентин Курбатов, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства: «Влечёт несказанно старинный русский слог, тепло и радостно ложится на душу, согревает православным светом любви и добра, своей вселенской бесконечностью».

На страницах новой книги Лидии Довыденко читатель соприкасается с глубокими мыслями самобытного могучего поэта–сибиряка Геннадия Кольцова, великого писателя Василия Белова, которому принадлежат незабываемые слова: «Меня … волнуют … проблемы общего характера, волнует судьба человека, нации, планеты».

Когорта знаковых участников книги Довыденко, мысли и образы коих нетленны, под пером Лидии Владимировны открываются в главном для читателей. Скажем, Эляна Суодене – доктор гуманитарных наук, автор 16–ти поэтических сборников, а также ежегодных христианских календарей, соорганизатор уникального фестиваля духовной поэзии «Покрова» в Каунасе. Или Геннадий Сазонов – автор книги «Сияние Слова Василия Белова», «печальника земли русской, сгоревшего, – как пишет о нём Владимир Крупин, – на костре любви к России». Кстати, Лидия Владимировна уверенно протестует вместе с Сазоновым против того, чтобы Белова называли «деревенщиком». «Термин литературоведов не может вместить море мыслей в творчестве Белова, – пишет она. – Его книги, как течение могучей реки». Уникальны «Привычное дело», трилогия «Час шестый», «Дорога на Валаам» и так далее.

В череде известнейших авторских имён есть и глава «Стародубская пророчица» о поэте Владимире Подлузском. В своём поэтическом монументальном произведении «Русская труба» он с  глубокой болью размышляет о судьбах народов былого СССР и нынешней России.

Важное место в книге Лидии Довыденко занимает очерк «Заветы человечеству», посвящённый знаменитому азербайджанскому писателю, драматургу и поэту Амиру Пахлевану. В его сборнике – осуждение направленных против Бога людей, погрязших в потребительстве и стяжательстве, посягнувших на уничтожение природы, разрушающих семейные традиции. Краеугольным камнем человечества является, по его мнению, доброта, человечность, благородство, величие, но их нужно защищать и отстаивать.

Не обошла Лидия Довыденко своим особым видением и двухтомник Валентина Баюканского, которому предпосланы, определяющие суть его творчества, слова Далай –Ламы о том, что планета «отчаянно нуждается в миротворцах, целителях, реставраторах, рассказчиках всех видов. Она нуждается в людях, рядом с которыми хорошо жить. Планета нуждается в людях с моралью, которые готовы включиться в борьбу, чтобы сделать мир живым и гуманным».

На новой платформе книги «Поэт о поэтах» речь идёт о книге Валентины Коростелёвой «Строки и судьбы» – повествовании о творчестве 28 русских поэтов России второй половины 20 – начала 21 века. Книга «Строки и судьбы» укрепляет дух и душу читателя. Она для тех, кто любит Россию и для тех, кому ещё предстоит постичь это великое чувство. Но оно невозможно без постижения Божьего откровения.

Идя дальше торными дорогами книги Лидии Довыденко, мы встречаем страницы, посвящённые советскому писателю–маринисту Валентину Пикулю, автору двадцати шести известнейших книг. Но и среди этого мощнейшего багажа жизненных историй вдруг ярко встаёт одна историческая миниатюра – «Аввакум в пещи огненной». Рассказ об уникальном священномученике протопопе, без которого невозможно представить русскую духовную историю и литературу. Пикуль мечтал о том, что будет найден подлинник «Жития протопопа Аввакума». И он был найден!

Свое достойное место в разговоре о духовных истоках нашёл и очерк «К 50–летию благотворительного служения культуре России», рассказывающем о князе Н.Д. Лобанове–Ростовском, российском меценате, чья благотворительная деятельность на благо культуры Родины не имеет себе равных в истории меценатства. Князь Никита Дмитриевич Лобанов–Ростовский (род. 6 января 1935, Болгария, София) — геолог, банкир и выдающийся коллекционер, собиратель театрально–декорационного русского искусства первой трети XX века (в частности, эскизов к «Русским сезонам»). Надо признаться, что без Божьего наития подобная деятельность невозможна.

«Огромное число людей в мире отдают ему должное и почитают как успешного и в то же время благородного и великодушного человека, – пишет Лидия Владимировна. – Его любят и восхищаются его проектами, готовы биться за них, поддерживать, возражать, спорить, лишь бы всё сложилось по справедливости, потому что у них одна цель – бережное отношение к каждому прекрасному проявлению многовековой культуры России». И это благородное служение Православной России не ослабевает в деятельности князя Лобанова–Ростовского.

«В мою жизнь пришло что–то прекрасное!» – пишет Лидия Владимировна о знаменитых Евгении и Галине Киндиновых, о том, как Галина Максимовна рассказывала о недавней поездке в православный Пюхтицкий Свято–Успенский монастырь, который сегодня находится на территории Эстонии. Пюхтица – святое место, расположено на Богородицкой горе, недалеко от Чудского озера. В утешение измученным в борьбе с тевтонскими рыцарями жителям явилась когда–то Божия Матерь, где и возник монастырь.

Обратите внимание на эти слова Лидии Владимировны: «Галина Максимовна и Евгений Арсеньевич там с радостью бывают, наслаждаются скромной красотой и деятельной жизнью в монастыре, верны нашей православной вере, вере наших предков, и нас это ещё сильнее сближает».

Разве вы не ощущаете в себе от этих строк нарастания  доброй и светлой духовной энергии?

В унисон этой великой теме звучит и очерк Лидии Владимировны о книге Николая Коняева «Купола над Друтью», исторического исследования в двух томах. Это подробный рассказ о Свято–Покровском монастыре в Толочине в контексте культурно–исторических событий в течение тысячелетия на территории нынешней Витебской области.

«Уникальны страницы книги, где Николай Коняев описывает историю одной из самых любимых в Белоруссии икон –Божьей Матери Белыничской», – отмечает Довыденко. И что скажет Вам, читатель, на этом пресветлом фоне найденный Николаем Коняевым в Российском государственном архиве древних актов в фонде «Общества любителей духовного просвещения» Жебровский иезуитский проект «Об уничтожении греко–российского вероисповедания»? Кажется, на Западе кто–то до сих пор мечтает о реализации изложенных в нём планов: «…Поставить себе в обязанность, чтобы греческое вероисповедание, латинскому противное, всячески выводить то презрением, то преследованием, то притеснением тех, которые держатся оного…» «И дела без помех пойдут своим порядком, чем с большею для нас пользой, тем значительнейшим для России вредом». «Чуждаться русского, не заводить с ним дружбы, зажиточных русских довести до нищеты и невежества, чтоб им выставляемы были на вид их суеверия». Актуально и ныне, не правда ли?

Очерк «Вселенная Сэды Вермишевой» (1932–2020 гг.) вдохновенно и с высоким почтением рассказывает об известном поэте, публицисте, общественном деятеле, отмеченном многими государственными наградами как России, так и Армении, и Нагорного Карабаха. Стихи Сэды Вермишевой переведены на армянский, польский, словацкий, болгарский, французский, английский и другие языки. При всём при том её творчество принадлежит и русской литературе, и Союзу писателей России, и Русскому миру, и культуре Армении. «Я называю её поэтом Вселенского масштаба», – пишет Лидия Довыденко. Как главный редактор литературно–художественного журнала «Берега», она с благодарностью отмечает, что последние пять лет активной творческой деятельности Вермишевой тесно связаны с этим широко известным изданием.

Продолжая интернациональную тему, как не отметить очерк «Как ни крути», посвящённый сербскому поэту Любомиру Поповичу–Цоша и сборнику его стихов «Как ни крути». Автор считал себя и русским тоже: за этим стоит не только 11 лет жизни в Рязани, но и православная вера, и противостояние нынешней всемирной духовной пустыне, которую он предвидел.

Беседа Лидии Владимировны с Юрием Михайловичем Лужковым не может не вдохновить читателя на решительность в добрых и полезных для Родины делах. Итак, «Русские корни китайского чуда». Из беседы с Юрием Лужковым 21 сентября 2016 года. Тогда Юрию Михайловичу Лужкову исполнилось 80 лет. Редакция журнала «Берега» поздравила политика, реформатора, общественного деятеля, учёного–изобретателя, созидателя и просто ярчайшую личность, умнейшего человека нашего времени с юбилеем. К сожалению, сегодня мы говорим: «Светлая память рабу Божьему Юрию…»

Гавриил Попов в своё время пригласил Лужкова поделиться со студенческой молодёжью успешным опытом лидерства, что вылилось в книгу. «Гордись, Россия, – пишет Лидия Владимировна, – на твоих просторах вырос теоретик, на трудах которого за семь лет в Поднебесной вышли из ужасающей нищеты». Казалось бы, перед нами в очерке сугубо политический и экономический в своей основе диалог. И вдруг по воле Лужкова в нём под конец происходит знакомое нам по всем материалам книги Лидии Владимировны восхождение на вершину духа. И Лужков, после рассуждений о повышении урожайности, вдруг вдохновенно поднимает планку, объявляя: «Сегодня много говорят о сбережении народа. Лихачёв беспокоился, что наше общество теряет самобытность, идентичность. Это так. Самобытность, внутренняя культура держалась на деревне, на тех, кто работает на земле. Позволяя разваливаться деревням, – когда человек отрывается от земли, – мы теряем в духовных ценностях… А это удар по традициям и религии».

Также и в творчестве военного журналиста Юрия Шевченко, главными героями которого являются наши современники, скреплённые мужеством и боевым братством, невозможно увидеть истину без православного настроя. Ко всему Юрий обрёл известность ещё и как поэт–лирик, писатель–фантаст. С героями его повестей случаются таинственные истории, которые видятся Юрию Шевченко как откровение свыше, как дар Божий.

В сборнике рассказов известного российского молодого писателя Евгения Журавли «Знаки» очевидна тема опасности нарастающей технократичности человечества, которая постепенно вымывает сложившиеся в течение веков нравственные и духовные основы народов. Но автору видится неизбежность будущего соединения земного государства с отблеском Царства Небесного. А рассказ Евгения «Начало» и вовсе отсылает читателя к евангельскому первоначальному Слову…

Ни на одной странице Лидия Владимировна не снижает планку своей духовной ориентированности, не скрывая серьёзной озабоченности тем, что человечество остановилось у края моральной и духовной пропасти.

Об этом набатно свидетельствуют такие главы, как «Наречия русского воина» Алексея Захаровича Дмитровского (1927–2018), члена Союза писателей России и Союза журналистов России, лауреата премии «Патриот Земли российской» им. Александра Невского, профессора кафедры зарубежной филологии и историко–сравнительного языкознания БФУ имени И. Канта, Почётного работника высшего профессионального образования Российской Федерации, заслуженного работника культуры РФ, награждённого медалью Пушкина за заслуги перед государством, многолетний добросовестный труд и большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами. Он – автор восьми сборников статей литературоведческого и культурологического содержания и 11 сборников стихов. Первый номер «Берегов» в 2013 году открывала знаковая статья Алексея Захаровича «Русский мир: заметки к определению», как бы заложившая основы особой духовной миссии этого журнала.

«Первую книгу, которую я получила в подарок от Алексея Захаровича, – «Славянские записки» с подписью «Лидии Довыденко, русской славянке»,– вспоминает Лидия Владимировна.

«Я не только внимательно её прочла, но и позже лично познакомилась с героями очерков Алексея Захаровича, неоднократно встречалась с представителями польского славянского движения: доктором философских наук, профессором Ягеллонского университета Барбарой Кригер, с Болеславом Тейковским, Председателем Польского славянского комитета, – пишет Лидия Владимировна. – Они тоже стали авторами журнала «Берега» с современными статьями, в которых звучит любовь к России и противостояние пошлой буржуазности западных либеральных сил. Подлинным служителем идеи единения славянских народов был А.З. Дмитровский. Идея славянского единства и взаимности является на сегодняшний день одной из самых актуальных, и в текущем году мне довелось побывать на научной конференции в Праге. В чешской столице неоднократно поднимались вопросы славянства и «славянской утопии». Они недостаточно освещаются в прессе, в угоду определённым силам, о которых ещё немецкий философ Иоганн Гердер написал: «Германские народы очень сильно провинились перед славянскими», и по сей день эти слова остаются актуальными».

В когорте подобных по духу произведений и «Архипелаг писательской судьбы» Анатолия Лунина, почётного гражданина города Черняховска Калининградской области. Род Луниных славен в России. Лунин – и декабрист, и изобретатель витаминов. В своём творчестве Анатолий Лунин ставит перед собой масштабные задачи – противостоять нивелировке национального сознания, мобилизовать духовные силы России.

Военной славой России и высоким патриотизмом, основанным на вере православной, веет от страниц книги, посвященных знаменитому поэту и защитнику Отечества Константину Батюшкову. Так, 2 января 1814 года с отрядом генерала Н.Н. Раевского Батюшков он близ крепости Гюнинга перешел через Рейн: И час судьбы настал! Мы здесь, сыны снегов,

Под знаменем Москвы, с свободой и с громами!..

А 26 февраля 1814 года Батюшков посетивший замок Сирей, где ознакомился с библиотекой Вольтера, написал: «В Вольтеровой галерее… столовая наша была украшена русскими знамёнами… С некоторою гордостью, простительною воинам, в тех покоях, где Вольтер написал лучшие свои стихи, мы читали с восхищением оды певца Фелицы и бессмертного Ломоносова, в которых вдохновенные лирики славят чудесное величие России, любовь к отечеству, сынов её и славу меча русского».

«Чудесное величие!» Сколько высокого духовного смысла в этих словах поэта!

Лидия Довыденко не обошла своим духовным видением такое историческое знаковое событие, как открытие в Луганске Русского центра, ставшего 31‑м на планете ресурсным просветительским центром популяризации русского языка и культуры, как важнейших элементов русской цивилизации. Он привлёк представителей научного сообщества, преподавателей, студентов и школьников, творческую интеллигенцию, СМИ и общественные организации.

Когда знакомые и друзья Довыденко узнавали, что она едет на Донбасс, то искренне просили: «Передай людям, живущим там, что мы всем сердцем с ними, что они дороги нам, как братья, хотя мы и незнакомы лично! И ещё передай жителям, что человечество навсегда будет им благодарно за то, что слова «Русский мир» обрели у них сакральный смысл, и внутренняя духовная связь наша священна… Пусть в двух республиках знают о том, что мы понимаем: в то время как в России ищут «территорию смыслов», на Донбассе их защищают, рискуя жизнью, зная священный смысл бытия».

«Последние пять лет, – пишет Лидия Владимировна, – подтвердили правильность выбора Донбасса, устоявшего огромной ценой перед натиском нацизма – гибелью более 3,5 тысяч человек. Право на слово на Донбассе использовали и реализовали… Правительство Украины, выстрелившее в свой народ, показало, что люди Донбасса – не его народ».

На конференцию «Право на слово…» прибыли:  С. В. Шурыгин, заместитель исполнительного директора фонда «Русский мир» (Москва); доктор исторических наук, профессор А. А. Непомнящий, заведующий кафедрой исторического регионоведения и краеведения Крымского федерального университета имени В. Вернадского;  А. А. Раздорский, заведующий группой исторической библиографии Российской национальной библиотеки; А. В. Малов, старший научный сотрудник Института Российской истории РАН; А. В. Марчуков, сотрудник Института Российской истории РАН.

Здесь Лидия Владимировна познакомилась с С. А. Кочетовой, доктором филологических наук, профессором, ректором Горловского института иностранных языков, авторами журнала «Берега» – поэтом, прозаиком, публицистом Сергеем Прасоловым, в настоящее время возглавляющим Русский центр ГУК ЛНР «Луганская республиканская универсальная научная библиотека имени М. Горького», и Виталием Даренским.

«Доклад Сергея Прасолова «Мир постправды: технологии разрушения разума» обращён к осознанному бытию человека и близок мне по мироощущению, – пишет Лидия Владимировна. – Мир постправды опасен для людей, манипуляция общественным сознанием заглушает голос самой действительности. «Истина на деле» постоянно подвергается моральной бомбардировке со стороны «истины скептиков». «Постправда» – это технология оболванивания. Трагедия современного человечества в том, что «мир так стремится к свободе личной мысли, что готов лишить себя сознания».

В свою очередь, Виталий Юрьевич Даренский, доктор философских наук, член Союза писателей России (работает в Луганском национальном университете имени Т. Шевченко), близок Лидии Владимировне по научным предпочтениям. Им был сделан блестящий доклад на конференции – «Духовный смысл русской истории и русское Возрождение Донбасса». Виталий Юрьевич обратился в нём к мощной, стремительной и основополагающей роли России в мировой истории. Русичи, которых на Западе с удовольствием всегда именовали «варварами», создали великое государство, взяли из слабеющих рук Византии «скипетр мировой хранительницы истинного христианства – Православия». Опираясь на Русскую мечту, народы Донбасса показали, что эта мечта сильнее страха, блокады, снарядов и бомб, информационной войны.

Неспроста Луганск является городом Покрова Богородицы, которая, явившись здесь старцу Филиппу, нарекла тот святоградом и царьградом Луганским. Старец Филипп предрекал, что будет написана новая икона Богородицы Луганской в воспоминание о событии явления Пресвятой Богородицы над Луганском, – она будет прославлена тем, что спасёт Луганск, что чужеземцы поклонятся ей, а жители города будут петь и радоваться. И вот в 1992 году по благословению Архиепископа Луганского и Старобельского Ионникия, по просьбам верующих монахом–иконописцем Псково–Печерского монастыря в византийской иконописной традиции была написана новая икона Божией Матери Луганской. Святой образ защитницы и покровительницы не имеет аналогов в Православном мире. Она находится в соборе Святых Петра и Павла в Луганске, а день её почитания –13, 14и 15 июня, – как было сказано старцем Филиппом, Богородица велела чтить эти дни как Пасху.

«Не могу не согласиться с писателем Владимиром Подлузским, – пишет Лидия Владимировна, – который заметил: не в том ли все беды Новороссии, что в своё время эти благодатные земли вместе со здешними «каменными бабами» были бездумно отрезаны Украине? Хотя по всем духовным и этническим законам принадлежали России»...

Не обойдена Лидией Довыденко и святая для всех нас тема Краснодона, молодогвардейцев. Все герои её очерка о них, как отмечает Лидия Владимировна, это подлинные представители народа Донбасса, выразители его боли, побед, выявленных сакральных смыслов, что даёт уверенность в грядущем светлом дне окончательной Победы Донбасса.

В книге «Донбасский код» Андрея Чернова, литературоведа, критика, публициста, секретаря Союза писателей ЛНР, заместителя главного редактора литературного альманаха «Крылья», отмеченного многими российскими литературными наградами, медалями ЛНР, который живёт и работает в Луганске, сосредоточено особое внимание на том, что относится к родовому, православному, русскому, соборному и развеивает мифы проплаченных авторов о якобы «социальном гетто» и «криминализированном населении» на территории ЛНР и ДНР.

Лидия Владимировна не могла обойти своим видением основополагающие смыслы высокого творчества Николая Арсеньева (1888–1977), русского религиозного философа, культуролога, писателя и поэта. Одни заголовки его книг и статей образованному человеку открывают  широкие горизонты духовного поиска человечества, обращенные  к древнейшим источникам различных культур, свидетельствующих о глубинной божественности сути исключительного существования человека на этой планете: «Драма мира и внутреннее оформление человечества…», «Жажда подлинного бытия», «Единый поток жизни» и так далее. «Высший цвет человечества» Арсеньев обосновано находит в святых, которые есть в каждом народе. Мы же все – свидетели или участники битвы человека с постчеловеком. А если участники, то на какой стороне? С исчезновением культурной и духовной традиции исчезает человек, он умирает после объявленной «смерти» Бога…Лидия Владимировна  особо отмечает, что Арсеньев более всего ценит в писателе постижение роли традиционных духовных ценностей, их благотворного влияния на людей. Но она же не может не сказать о том, что человечество сегодня всё больше поражает яд «цивилизационной исключительности и превосходства» западного либерализма. И невольно приводит к серьезным геополитическим выводам: представители ряда других цивилизаций вынуждены искать способы сохранения своей культурной идентичности, что демонстрирует, например, исламская цивилизация, проявляя устойчивость к внешнему культурному и ценностному воздействию со стороны Запада. Всплеск исламского фундаментализма – это реакция на экспансию и навязывание западных ценностей, чуждых ей.

Лидия Довыденко не могла не обратить внимания и на высокую деятельность Томислава Шолу, хорватского учёного, который в России известен своей книгой «Вечность здесь больше не живёт. Толковый словарь музейных грехов».

«О том, что услышала и подумала я, хочу коротко сказать, — пишет Лидия Владимировна. – Да, мир совсем не такой, каким бы хотели его видеть культурные, интеллектуальные, ответственные, нравственные люди. Что им делать, когда идёт война против культуры и окружающей среды?.. В тайных лабораториях идут разработки по созданию искусственного интеллекта, роботов, готовящихся к вытеснению человека, руки которого не нужны, робот всё сделает бездушно, но точнее точного. Спорт, массовая культура стали на платформу индустрии с единственной целью – прибыль… Огромное количество СМИ занимается поиском жареных фактов… Происходит заражение пространства вирусом негатива... Земной шар становится парком развлечений, планетой караоке. Думающие люди страдают морально и профессионально, когда повсюду встречаются с принципом: все сойдёт.

Так что, мир обречён? Интервью Лидии Владимировны с Председателем Союза писателей России Николаем Ивановым определённо встаёт духовной оборонительной крепостью на пути множащихся бед нынешнего поражённого язвами души человечества.

Николай Фёдорович Иванов – драматург, автор 20 книг прозы. Лауреат литературных премий «Сталинград», им. Н.Островского, М.Булгакова, ФСБ России, «Прохоровское поле» имени Юлиана Семёнова в области экстремальной журналистики, конкурса журналистского мастерства «Слава России». С 1977 года он – в военной журналистике, начинал с корреспондента солдатской газеты в Воздушно–десантных войсках, а в итоге стал в свой время главным редактором журнала «Советский воин». Воевал в Афганистане, награждён орденом «За службу Родине в ВС СССР» III ст., медалью «За отвагу», знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть». Имеет более 60 парашютных прыжков. Полковник. Как военный корреспондент, Николай Иванов побывал во многих «горячих точках». Довольно часто Иванов сам выходил на операции вместе с героями своих репортажей и книг. Одним из самых горьких и ярких впечатлений за период военных командировок, стал его плен у чеченских боевиков, из которого он был освобождён через 4 долгих смертельно–опасных месяца в результате спецоперации.

Николай Фёдорович не только в книге Довыденко, но и по жизни олицетворяет героическое, правдивое и совестливое начала жизни.

«Сидя на диване, можно насочинять намного больше книжек, но… – отмечает Николай Фёдорович. – Оставим это диванным войскам… Люблю героя ставить в безвыходную ситуацию. И выбираюсь из неё вместе с ним, порой, не зная концовки... Люблю молодёжь на своих курсах по экстремальной журналистике, потому что эти ребята готовы пробовать себя в горячих точках, экстремальных ситуациях (наводнения, землетрясения, пожары и проч.), а не крутиться в сальных скандалах шоу–бизнеса и светских тусовок»…К сожалению, войну в книгах издатели, гоняясь за короткими, быстрыми деньгами, поставили на поток». 

Офицерские принципы и поступки Николая Фёдоровича достойно объявляют о том, что жив и будет жив сильный, мужественный человек с государственным мышлением: «Не позволяй себе, чтобы на тебя смотрели с сочувствием и жалостью».

В унисон интервью с Николаем Ивановым звучит интервью с Николаем Бурляевым, президентом Международного форума «Золотой Витязь», членом правления Союза кинематографистов РФ, лауреатом Государственной премии Югославии, академиком Международной славянской академии, президентом Фонда культуры казаков России, членом Патриаршего совета по культуре, членом Общественного совета при министерстве культуры Российской Федерации, членом Союза писателей России.

«Я проехал, Шотландию, Италию, Францию. Я там бывал и прежде, но на этот раз увидел, что кризис у них, а не в России, – убедился Николай Бурляев. – Это кризис духовный, выражающийся в де христианизации, демонизации... сейчас я стал оптимистом, после того как президент услышал нас, и в частности – меня… Международный форум «Золотой Витязь» объединяет известных представителей кинематографа и многих видов искусств под девизом: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». За 25 лет существования «Золотой Витязь» провёл более шестидесяти форумов, включая кинематографический, театральный, литературный, музыкальный, живописи, экологический и форум русских боевых искусств. «Золотой витязь» ставит своей главной задачей –вовлечение в единое движение всех, кто не желает растворяться в безнравственном, бездуховном потоке глобальной массовой «культуры», кто хочет сохранить свою личную самобытность и самобытность  своего народа, хочет передать своим детям традиции культуры предков и высокие нравственные идеалы».

В разделе «Безразлична к излишествам, дорожу необходимым» Лидия Довыденко возвращается к беседе с поэтом и публицистом Сэдой Вермишевой о переосмыслении и неизменном взгляде на вселенское, российское, советское. Из этого разговора естественно вытекает обращение к высоким мыслям о монолитности общества, его устойчивость к националистическими шовинистическим соблазнам, неизбежно ведущим к распаду многонационального государства, к его гибели. Ресурсная база Земли убывает, численность населения растёт. Эта диспропорция и определяет будущее человечества, его перспективы, не исключая катаклизмов планетарного масштаба». И далее следует удивительный по глубине социальный вывод Сэды Вермишевой: «Государственная собственность на средства и орудия производства, как в советское время, так и в нынешнее, рыночное, для меня предпочтительна. В основе моего отношения лежит этическое чувство, но и с точки зрения практической я считаю, что будущее за государственной, а не за частной собственностью».

Творческими крепами подтверждаются духовные позиции Лидии Владимировны в ее интервью со знаменитым и широко известным в России белорусским поэтом Анатолием Аврутиным – главным редактором литературно–художественного журнала «Новая литературная Немига». Во время их встречи Лидия Владимировна не могла не задать Анатолию Юрьевичу вопрос, важный и интересный для многих: как рождаются стихи? И ответ был ошеломителен своим векторным указанием на созвучность реального земного творчества и надмирного пространства: «Лично на меня стихи как бы снисходят, чаще всего в самое неподходящее для этого время. Например, ночью. Успеешь подхватиться, заставить себя встать и записать – повезло. Если нет, пиши пропало – стихи уйдут безвозвратно…Поэты – люди ранимые. И говорить им слова признательности нужно при жизни, чтобы они их услышали.

Итоговой встречей в новой книге Лидии Довыденко становится очерк «10 ОТВЕТОВ Валентина Курбатова на вызовы современности.

Именно в разговоре с Валентином Яковлевичем, недавно, к глубокому сожалению, ушедшему из этой жизни, естественно и продуктивно сходятся воедино главные духовные смыслы понимания бесконечной Вселенной и конечной человеческой личности.   

«Почвенники, славянофилы и либералы, западники… – вдумчиво определил Курбатов основные болевые точки российской интеллигенции. – Это разделение – проклятие русской литературы, русского общества или движущая сила? Или что–то ещё? Червячок–то с первой оглядки Петра Великого, с его «окошка в Европу» завёлся, за что староверы «ласково» звали его Антихристом. Да и матушка Екатерина одной рукой собирала Россию, прибавляя к ней Крым, а другой немножко оставалась дома, в Германии, кокетничая с Вольтером. Да и у самого Александра Сергеича – почитайте–ка: «Пока Наполеон был далеко, молодые люди говорили обо всём русском с презрением и равнодушием», а как оказался на пороге, так «гостиные наполнились патриотами: кто высыпал французский табак и стал нюхать русский, … кто отказался от лафита и принялся за кислые щи». И сейчас, в пору шатания родного слова и выветривания смыслов на базарном языке эпохи, тем и держишься, что небесный корень слова помнишь, адамову райскую простоту наших глаголов… Один монах, расстрелянный в 37‑м году, удивительно сказал в свой самый трудный час, что«Бог любит не всех одинаково, а каждого – больше!» И ты это однажды так ярко осознаешь, словно тебя разбудят, и уже сам будешь знать, что чем далее, тем жизнь ненагляднее. Это в тебе прорастает вечность, которая не ТАМ, а и вот ТУТ, в каждом дне… мы живём в вечности, где конца нет, а есть только переход. Как в старину говорили про умершего – «преставился», переставился на другую ступеньку. Когда ж тут печалиться?..

…А что Запад? Есть ли там тема святого католицизма, ощущения Божьего начала? Трепет религиозный? Нет. Там Желтый Дьявол. Женятся на собаках, сожительствуют мужики. И нас тянут туда. НАПЛЫВ западных жутких слов – нас ими как ядом травят… И результат налицо…»

Налицо и результат книги Лидии Владимировны, который звучит как провозвестие жизнеспособности и величия одухотворенных под ее пером живительных начал человеческого бытия, нашей выстраданной ответственности перед будущими веками, спасительно осиянной Верой Православной.

 

 

 

 

Людмила Воробьёва

Член Союза писателей Беларуси с 2017 года, лауреат Международной премии им. С. Есенина «О Русь, взмахни крылами…» (2017), Международного литературного конкурса «Славянский калейдоскоп – 2018», посвященного Дню единения России и Беларуси (Минск). Автор книг литературной критики: «Душа слова» (2015), «Время жизни, любви и подвига» (2016), «Единство вечных истин» (2018). Живёт в Минске. Литературно–критические статьи публиковались в российских газетах: «День литературы», «Литературный Санкт–Петербург», «Дагестанская правда», «Приневский край» (Гатчина); белорусских: «ЛіМ», «Звязда»; журналах: «Берега», «Невский альманах», «Язык и литература: проблемы теории и практики» (Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра РАН), «Аспект» (Belgrade – Minsk), «Новая Немига литературная», «Белая Вежа», «Роднае слова», а также на Интернет–порталах: «Литературный Санкт–Петербург» (Дом писателя), «Осиянная Русь», «Русское Воскресение», на сайтах газеты «День литературы», Союза писателей Беларуси, холдинга Издательского дома «Звязда» (Минск, проект «Созвучие: литература и публицистика стран СНГ»).

 

 

Духовное Преображение мира. О книге Лидии Довыденко «Русская мысль и человечество»

 

Духовное преображение мира

                                                                                              Не для житейского волненья,

                                                                                              Не для корысти, не для битв,

                                                                                              Мы рождены для вдохновенья,

                                                                                              Для звуков сладких и молитв.

 А. С. Пушкин

 

   Такие же неизбывные чувства веры наполняют душу, когда читаешь новую книгу Лидии Владимировны Довыденко «Русская мысль и человечество», читаешь и не перестаёшь поражаться не только её выразительным литературно-художественным и философским наполнением, разнообразием всевозможных источников, чёткой композицией образов, но и авторским рядом представленных в ней имён. Реалистические традиции, заложенные пушкинским гением, находят своё отражение и в современном литературном процессе, затрагивающем культурный и интеллектуальный срез эпохи. Недаром Александр Сергеевич отмечал: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». В конечном счёте всё определяется масштабом личности. В этой умной и проникновенной книге собраны под одной обложкой разноголосые и многоликие творческие миры – целое созвездие наших современников: С. Пылёв, В. Курбатов, Л. Яцкевич, В. Коростелёва, Н. Коняев, С. Вермишева, А. Аврутин, Н. Лобанов-Ростовский, Ю. Лужков, Н. Бурляев. Когда перечисление рискует затянуться, то разумно всё же ограничиться названными именами, но не забывая о том, что каждая личность по-своему значима, весома.    

  Поразителен и творческий диапазон самой Лидии Довыденко: прозаик, публицист, критик, философ, педагог, общественный деятель. Она является автором двадцати историко-публицистических и художественных книг, главным редактором литературно-художественного и общественно-политического журнала «Берега», удостоенного Национальной литературной премии «Золотое перо Руси», лауреатом многочисленных международных литературных премий, почётным гражданином Балтийского городского округа, награждена медалями имени Н. Рубцова, Е. Замятина, М. В. Ломоносова.  Как некий жест доброжелательного внимания к столь разностороннему человеку и писателю, большому энтузиасту своего дела, готовому воплощать самые грандиозные идеи, – важна читательская оценка этого всеохватного труда, важно ответное слово о книге. Альфа и омега, начало и конец, исток и устье – символические координаты отдельной человеческой судьбы, те философские глубины, где устье должно стать единственным истоком судьбы России, судьбы человечества, – становятся центральными – смысловыми координатами книги.    

   Русский философ Николай Лосский был убеждён, что «путь к карьере, успеху в жизни должен проходить через напряжённый труд и активную, целеустремлённую учёбу и научную деятельность». Книга Лидии Довыденко, безусловно, лучший пример благородного духовного творчества, преодоления намеченных высот и целей. Автор талантливо вовлекает нас в свою необыкновенную ауру добра и духовного просветления, в таинственную ауру русского мира. «Русская мысль и человечество» – это книга пути, обретений и открытий, книга познания и внутреннего покоя – лично для меня и, думаю, для многих и многих неравнодушных читателей. Любопытно само проникновение в творческую лабораторию писателя. Ведь откуда ещё, если не из книг, наполненных философским содержанием, можно постигнуть нечто глобальное?! Восстанавливая треугольник «книга – критик – читатель», Лидия Владимировна с потрясающей визуальной и внутренней убедительностью расставляет художественные акценты и конкретно нацеливает нас, что же читать.

   Тенденция нашего времени – всё более усиливающееся взаимопроникновение, слияние философии и литературы. Согласно основным законам познания, частное в мироздании восходит к всеобщему. И русская литература в её глобальном понимании – прежде всего феномен целостного эмоционального осмысления жизненных явлений прошлого, настоящего и будущего. Проблемы влияния художественной литературы и культуры на действительность никуда не исчезают. Тройственная задача нашей литературы и культуры – сохранение исторической памяти, осмысление дня сегодняшнего и моделирование грядущего, сопряжённого с поисками ключевых точек согласия – драгоценных нитей человеческой судьбы, что так тонко и философично обозначены автором в новой книге.

 

Свет Православного Слова

   Человечество ныне оказалось в достаточно парадоксальной ситуации: с одной стороны – трансгуманизм, который ведёт его к преодолению и упразднению самого человека, с другой – гуманистическая парадигма, нацеленная на усиление человеческого фактора, которая, вопреки происходящему, становится определённой доминантой текущего времени. Не перестаю поражаться, как разумно, как прочувствованно и верно подобраны в книге именно те произведения, что побуждают нас логически мыслить, анализировать и сопоставлять. Так, первая глава «Вечное слово современников» включает критические и литературоведческие статьи о творчестве известных современных писателей России. Удивительна своим космическим притяжением книга воронежского писателя Сергея Пылёва «А за окном человечество» (2019), где автор на примере жизни отдельной семьи представляет некую модель жизни всего человечества, уже с детства погружённого в самые передовые технологические новинки. Результат – утрата любви. Ведь социальные сети никого не спасают от тотального одиночества, а наоборот – вселяют невольный страх, постоянную тревогу. Теряется сама ценность человеческого общения, нарушается привычный уклад родственных связей и отношений. Нет прежнего лада в наших семьях, исчез прекрасный смысл этого старинного слова, что осталось лишь в живом великорусском словаре Даля. Да и российская система образования давно отринула идею воспитания. Источником опасности стали всевозможные гаджеты, интернет, с недавних пор создавший поле невероятной безграмотности. Сергей Пылёв не только видит социальные болезни общества, но и пытается найти их причины. Благодаря глубокому психологизму образов, лёгкой иронии, окрашенной философичностью, произведения автора читаются на одном дыхании. Все они содержат неразгаданную тайну, и душа человека, и Вселенная живут в едином ритме, вызывая ощущение вечного, метафизически непостижимого. Как понять язык Космоса? Человечество осуществляет переход от творческого индивидуального мышления к унитарному цифровому – компьютерному мышлению, в то время как компьютерное мышление и художественное творчество несовместимы. Молох грядущей глобализации и стремительно уходящее доцифровое время – две чаши весов. Расчеловечивание угрожает исчезновению индивидуального, классового. Вместо классов – общество потребления. Вот вам и новый вирус тревоги, поражающий мир. А так ли была первоначально задумана наша земля Создателем?

      Русская литература выявляет живые связи языка, воскрешает основы народного мышления, раскрывает душу народа, его сердечные думы и чаяния. Живительным родником русских художественных традиций явилась читателю и книга доктора филологических наук, профессора Людмилы Яцкевич «Православное слово в творчестве вологодских писателей». Истинный свет православной веры сохраняет древнерусское старославянское слово. Тут удивительным образом сошлось всё: красота, вера, истина, любовь, терпение, покаяние, молитва, радость, боль, соборность русской души – непреходящие христианские качества. Философ И. Ильин говорил о том, что «духовная рана современной культуры – утрата священного». Мы же видим бессилие и упадок нынешней современной культуры. Что можно противопоставить этому? Людмила Яцкевич считает – шедевры культуры святой Руси. И являет нам образы её песнопевцев: Николая Клюева, Николая Рубцова. Для них творческий и нравственный долг художника заключался в «исконном соборном единстве православных людей», в «сохранности и созидании нетленной России».

   Пожалуй, один из самых известных современников, мастер русской изящной словесности, литературовед, прозаик, член редакционного совета журнала «Берега» –Валентин Курбатов, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства 2019 года за вклад в развитие и сохранение традиций русской литературы. Валентин Яковлевич воистину настоящий радетель исконной русской речи. В смутные времена беспощадной ревизии христианских ценностей особенно важно слышать весомое слово писателя, знающего подлинную меру вещей. Влечёт несказанно его старинный русский слог, тепло и радостно ложится на душу, согревает православным светом любви и добра, своей вселенской бесконечностью. А всё потому, что всему основа, «стержневой корень» – скромное и сдержанное слово художника, чистое, благородное, не замутнённое ничем инородным.

   Говоря о книге Валентина Курбатова «Дневник», Лидия Довыденко параллельно рассматривает и другую книгу писателя – «Наше небесное Отечество», везде находя эту «небесную всеобщность» мудрого художника слова и благодаря судьбу за встречу с ним, как и всё действительно прекрасное в нашей жизни, дарованное небесами. Из «Дневника» писателя она приводит цитату о вечном и нетленном, созвучную и мыслям религиозной философии: «Время ухватывается за нас, и ему хочется увидеть себя со стороны, отразиться в Слове – единственном организме, неподвластном смерти». Мы заперты во времени из-за слабости нашей. Человек же, сумевший заглянуть за его пределы, живёт вне времени, впуская в себя вечность. Подобное дано не всем. Ведь и время человеку отпускается по милосердию Божию. Разве оно не благословение небес? Валентин Курбатов даёт нам надежду, что райская вневременность есть и на земле. Дневник – старинный жанр, а потому органичен, близок русской душе.

   Сложно переоценить, как замечает Лидия Довыденко, и уникальность книги Валентина Яковлевича Курбатова «Наше небесное Отечество», явственно выразившую подвижность и динамичность его авторской православной позиции – незабываемые путешествия в Константинополь, в Миры Ликийские – к началу Православной веры – колыбели земли Христовой. Именно отсюда, по мнению писателя, исходит «глубинная слитность с нашей верой», с национальными корнями, культурой, народным духом. Отсюда, вероятно, и радость жизни – это великое христианское ощущение и у самого Валентина Яковлевича. Философ Розанов замечал: «…нет более светлого и жизнерадостного мировоззрения, чем христианское». Набоков же восторгался «сиянием человечнейшего человека», которое так гармонично, естественно и для Курбатова, по-настоящему открытого человека, распахнутого миру. И как тут не вспомнить чеховское определение, когда у Валентина Яковлевича всё подлинно: и душа, и мысли, и внешний облик, благообразный, в красивом и забытом русском стиле писателя ХIХ века. В нём неизбывно укоренились устои того прочного русского бытия, бережно хранящего духовную ответственность и любовь.  «Живёшь в мире опустевших слов без связи их с землёй», – сетует он. Русское слово, что «не забывает своего евангельского истока», по разумению прозаика, и есть «настоящее сопротивление безумному времени». И одному лишь Богу известен великий замысел о России – остаётся согласиться с философом В. Соловьёвым и писателем В. Курбатовым.

   Надо отметить и такое редкое качество Лидии Довыденко, как её невероятную мобильность, страсть к путешествиям, новым встречам, насыщенным мероприятиям. Она всегда в пути! И вот уже мы с вами на фестивале русской поэзии «Покрова» в Литве, и Лидия Владимировна знакомит нас с философско-поэтическим творчеством Эляны Суодене, доктора гуманитарных наук, автора 16-ти сборников поэзии, литературоведческих книг о поэтах и философах Серебряного века: Карсавине, Цветаевой, Платонове, Ахматовой. Перед нами – космическая гармонизация мира через слово, через классическую строку, несущую в себе колоссальную концентрацию всечеловечности, всеединства, пассионарности, соборности. Искание абсолютного добра для славянской культуры и для всего мира, смысловая многозначность русской поэзии искупаются у Эляны Суодене вдохновенностью. Планетарность цветаевского и ахматовского поэтическо-философского мышления переносится и в поэзию самой Эляны: «И чувствую – правдива / Вселенной красота, / И золотится нива, / Как новая строка». Поэзия – вызов забвению. Она не признаёт границ, но живёт корнями. Отрадно, что русское идеальное слово торжествует и в Балтийском литературном пространстве, всегда отличавшемся необычностью красок, особой строгой философией природы и сосредоточенностью внутреннего мира человека.

   Причем примечательны и следующие моменты книги «Русская мысль и человечество»: тематический разбег, широта художественного видения, всесторонняя многогранность представленных в ней произведений. Грандиозна личность Василия Белова, «печальника земли русской», сгоревшего, как пишет о нём Владимир Крупин, «на костре любви к России» (Л. Довыденко о книге Г. Сазонова «Сияние Слова В. Белова» – Вологда, 2019), или, скажем, тема миссии Преображения мира в книге Валентина Баюканского «Прогулки по закоулкам», отразившей жертвенность человеческой любви, в которой мы нуждаемся как в хлебе насущном. Весьма интересны и харизматичны персонажи этой не совсем обычной книги: актёр, незаурядная личность Олег Даль, космогонический художник Микалоюс Чюрлёнис, мистический и утончённый Эль Греко, посланник Вселенной, её иных измерений кинорежиссёр Андрей Тарковский. По своей духовной интерпретации неповторим и эксперимент, когда один поэт говорит о другом поэте, – так задуман критический очерк Лидии Довыденко, касающийся книги Валентины Коростелёвой «Строки и судьбы», которая представляет собой эмоциональное повествование о 28-и авторах: Блоке, Бунине, Гумилёве, Цветаевой, Рубцове, Друниной и многих других. Поэты здесь замечательно раскрываются в строчках. А ведь, по сути, мы и помним любимых поэтов по их самым сокровенным строкам. Да, все они вошли в сокровищницу русской литературы, разумеется, не одной своей строкой, но порой для художника ценно остаться в вечности даже единственной, навсегда запомнившейся строкой. Поэзия – тайна вселенской значимости. Глубинная, внутренняя взаимосвязь человечества через поэтическую строку неподвластна времени.

   Подогревают читательский интерес и вдумчивые, искренние диалоги, которые ведёт Лидия Довыденко с нашими современниками, не только проникая в суть происходящего, но и сопрягая мировые исторические периоды. Так, в её новой книге, а ранее в журнале «Берега», размещено интервью с вдовой писателя-мариниста «Тысяча жизней Пикуля». Хочется отметить ещё одну грань разностороннего творчества Лидии Владимировны – краеведческую. Она страстный исследователь родного Калининградского края. Поэтому видит немалую информационную и нравственную роль библиотеки им. В. Пикуля – духовной сокровищницы Балтийского флота, поддерживающей традиционную связь поколений. Писатель часто напоминал в своих захватывающих романах о том, что история любит повторяться. «Всегда существовавший, я обязан всегда существовать и в будущем», – таков был его индивидуальный творческий метод – талант перевоплощения в исторически достоверные образы героев собственных же произведений.

   Никак нельзя оставить без внимания знакомство и творческое сотрудничество Лидии Владимировны Довыденко с меценатом России Никитой Дмитриевичем Лобановым-Ростовским. В своём вдохновенном очерке она освещает знаменательное событие в жизни князя – 50-летие его благотворительного служения культуре России. В прочтении явственно ощущается важный момент: столь неординарный человек не мог не оказать заметную роль в её духовном мировоззрении. Пристальное внимание автора сосредоточено на книге Н. Д. Лобанова-Ростовского «Эпоха. Коллекция. Судьба». Впрочем, не менее уникальна и сама личность выдающегося коллекционера и ценителя искусства, излучающая бесконечную энергию добра и любви к России. Пожалуй, они с Лидией Довыденко весьма схожи по духу, будучи просветителями и подвижниками. Деятельность подобных людей увеличивает пространство добра и света. Лидия Довыденко с восторгом говорит об атмосфере доброты и абсолютной порядочности, какая присуща лишь истинным аристократам духа. Князь сумел генетически это сохранить в себе, чего нельзя сказать о нынешней «аристократии». Великодушие, благородство Никиты Дмитриевича, его неутомимое собирательство и меценатство подтверждает солидный список его даров, приведённый автором очерка. «Личность восхищённого разума и удивительно щедрой души, масштаб его деяний на поприще русской культуры огромен», – таков убедительный авторский вывод.

   Дары судьбы и светлый Божий Промысл, как считает Лидия Довыденко, не обошли и её собственную жизнь. Творческие люди находят в ней отзывчивого единомышленника, чуткого и справедливого, а она, в свою очередь, видит в людях лучшее, их «органичное, настоящее, комфортное». Разве это не соборность душ, не та же библейская любовь к ближнему? А теперь представьте, что вы открыли книгу и читаете: «В мою жизнь пришло что-то прекрасное!..» – это рассказ о встрече с Евгением и Галиной Киндиновыми, заслуженными артистами России. Всё верно: мы с вами возвращаемся в те некоммерческие времена, когда искусство было искренним и духоподъёмным! И память воскрешает «мощную, правдивую, великолепную» картину режиссёра Андрея Кончаловского «Романс о влюблённых». Сколько обожествлённых знаков судьбы в том, что ещё остались среди нас не просто художники, а православные русские люди и актёры, сохранившие личностную целостность, для которых искусство – служение во имя добра и человечности!

    Вторая глава книги «А память священна…» посвящена основополагающей идее всемирной соборности, космизма русской мысли. Видный деятель русского зарубежья, православный богослов Владимир Лосский лаконично высказывался: «…всеобщность абстрактна, а соборность – конкретна». Вот к этой конкретной ясности и жизненной правде стремится в своих литературных исследованиях и Лидия Довыденко. Она обращается к двухтомному изданию «Купола над Друтью» Николая Коняева, обладавшего недюжинным даром прозаика, человека эпохально-эпического мышления и глубинной души. В его обширном повествовании речь идёт о Свято-Покровском монастыре в Толочине, причём тема подаётся в контексте исторических событий, разворачивающихся на территории нынешней Витебской области, где центром сосредоточения всего происходящего стал город Друцк. Поражает размах данной эпопеи, главные темы которой: роль личности в истории и человеческая судьба, сила Православия и верность белорусского народа отеческим заветам. «Друть моего детства», – скажет Лидия Владимировна, вспомнив свою малую родину и не только. «Колокола над Друтью» – название её книги, давно написанной, но пока не увидевшей свет. Вот, она перекличка художников в пространстве литературных миров, сохранённых на языке единой вселенской матрицы! Так фундаментальные события способны определять совершенно разные времена, а значит они – универсальны. Николай Бердяев в книге «Философия свободы духа» писал о бесконечности творческого процесса, о том, что он «не закончен ещё в мире и не сможет быть закончен до конца мира».

   «В пути бесконечном, / Бессрочном и трудном / Из чаши небесной / Бессмертье испить!» – как продолжение мысли философа звучит в книге и мощный поэтический посыл Сэды Вермишевой, поэта вселенского масштаба. Она автор 14-ти поэтических сборников, публицист, видный общественный деятель. Лидия Довыденко отмечает скромность и величие духа, мощь пророческой интуиции поэтессы, её поистине блоковское «геополитическое чутьё». «Для духа поражений нет», – высота и интеллектуальная глубина её стихов непостижимы. Лев Аннинский заметил в своё время, что «ход событий в культуре зависит от мощных колебаний истории. Это – стихия. Путь личности есть сопротивление стихии – это культура». Судьба и творческий путь Сэды Вермишевой и есть преодоление и преображение самой реальности – то, что было всегда у больших поэтов. Поэт Юрий Кузнецов обозначил поэзию и литературу как Служение – Богу, России, людям. Сэда Вермишева, следуя русской традиции, привнесла в поэзию и своё индивидуальное мировидение: тягу к всеохватности, к философии космизма. Она убеждает нас в том, что духовное должно превалировать над материальным, а «избыточность же порочна и приводит к духовному опустошению». У человека много ненужного имущества, что в обществе потребления привязанности к вещам тянет человека вниз. Подобный человек никогда не смотрит вверх, на звёзды. А надо быть неравнодушным гражданином Вселенной, как Сэда Вермишева, чтобы рождались в душе и такие лирические строки:

А тишь стоит. / Стоит — над миром.

Мне в тишь такую — / Не уснуть.

Застыло всё. / Лишь звёзды в небе

 Неслышно строят / Млечный Путь.

   Неоднократно убеждаешься: вовсе не случаен в книге Лидии Довыденко выбор как самих авторов, так и их произведений. Писатель, публицист, энергичный исследователь снова в пути, и бегут по судьбе дороги, воскрешая былое, соединяя его с настоящим, с любовью и верой в Россию, в её таланты.  Необъятна география русской земли: Сибирь – Иркутск – таёжный, богатый, мощный и свободолюбивый край. Некогда побывав там, полюбив этот надёжный и стойкий народ, она отдаёт должное творчеству поэта Геннадия Кольцова, его самобытной силе, его «могучему дару» сибиряка и его непоколебимой вере в Россию. «Незабываемая сила родства», которую Г. Кольцов испытывает к земле предков, к их кровному крестьянскому наследию, чувство малой родины, какую в этих местах никак не назовёшь малой, безусловно, привлекают в нём Л. Довыденко. Сегодня, когда человечество стремится в огромные мегаполисы, антиурбанистический характер творчества – явление исключительное. Поэт сохраняет традицию, завещанную нам предками, корневую основу земли русской. Земля и человек на земле, крестьянство, отношение к земле всегда было болевым вопросом и для писателя Василия Белова. «Мы живем за счет будущего, за счет наших внуков. Никто из нас на Земле не имеет права пользоваться тем, что не сотворено его руками, его трудом. <…> Меня … волнуют … проблемы общего характера, волнует судьба человека, нации, планеты», – с болью говорил он. Белова называли представителем так называемой деревенской прозы, но это определение не совсем верно, слишком односторонне. Писатель был человеком целого русского пространства и целого мира. К такому же глобальному осмыслению стремится и Г. Кольцов.

   Ответственность перед будущим, извечная тяга человека к земле. Каков он, настоящий человек-созидатель? Вопросы и ответы, поиски той единственной истины, что всегда где-то посередине, возникают и разрешаются в новых поездках и беседах с людьми. Озерск, что в 130 км от Калининграда, дальше – Суворовск – встреча с человеком-легендой, безусловным любимцем москвичей – Ю. М. Лужковым. Круг его занятий и интересов впечатляет: политик, реформатор, общественный деятель, учёный-изобретатель, литератор. Автор поэмы о Сократе. Знание, просвещение, наследие Бухарина, взятое на вооружение Китаем, нашло своё воплощение и в его невероятно деятельной жизни. «Русские корни китайского чуда» он попытался воссоздать на примере собственного предприятия. Превосходный хозяйственник-экспериментатор удивляет технологичными новшествами: сельскохозяйственные лаборатории по селекции растений, разведение пород домашних животных, испытание специальной техники. Причём наравне со всеми работниками он занимается уборкой урожая, что невольно вызывает уважение и восхищение. Передовое образцовое хозяйство, во главе которого стоит этот предприимчивый «человек в кепке», – модель будущей России, её мечта. «Русь бескрайняя, Русь озерная, Русь богатырская. Как нуждается она в Лужковых, которые бы вернулись к земле, взяли на себя ответственность, возделали и полюбили сделанное. Думаю о том, что для этого требуется личное мужество и поддержка государства. Как же расточительно наше государство, так поступая со своими умнейшими людьми, со своими опытными кадрами и специалистами, восхищаюсь тем, как можно умно организовать безотходное и экологически чистое хозяйство, какое сильное желание накормить людей, дать им здоровую пищу», – пишет автор, разделяя мнение Юрия Лужкова о сельскохозяйственном подъёме России, о возвращении человека к своим корням, к земле, с чего и начинается его нравственное выздоровление.

   Круто и стремительно меняется модель современной жизни. Теряются накопленные народом обычаи, национальные особенности. Но по-прежнему неизменен главный вопрос литературы – наука о человеке, дающая целостное и цельное повествование. Ибо в нём, в человеке, заключается всё: и распад, и возрождение, и вечность. В русле данной темы – темы продолжения русской полнокровной традиции – Лидия Довыденко говорит и о современном творчестве молодых авторов. Один их них – Евгений Журавли – яркий афористичный писатель, представивший в сборнике «Знаки» произведения притчевого характера.   

   Следует отметить, что во многих работах Лидия Довыденко наряду с литературно-художественными, философскими моментами всегда присутствует и момент краеведческий, привносящий в повествование лёгкий оттенок публицистичности. Чтобы рассказать о судьбе поэта и защитника Отечества Константина Николаевича Батюшкова, она едет в польский городок Лидзбарк, в прошлом Гейльсберг, что в 82 километрах от Калининграда. 29 мая 1807 года здесь произошла Гейльсбергская битва, в которой Батюшков принял участие и был тяжело ранен. Военные испытания напитали силой его величавый державный слог, придав ему убедительность и лаконичность. «Спокойно перенести бремя жизни…», не отступиться от веры и Отечества стремился он. Тут вспоминается и книга Л. Довыденко «Гумилёвская осень», где описаны десять дней Первой мировой войны, десять дней, проведённые поэтом под прусским небом на территории нынешней Калининградской области и кардинально изменившие его отношение поэта и к жизни, и к творчеству как таковому. Процесс познания художественного слова всегда приходится соотносить с метафизической и мистической интуицией, что, несомненно, присутствует в поэзии двух выдающихся русских художников слова.

   Правдивое, гармоничное повествование о России никак невозможно представить в книге без свежей патриотической волны, на пике которой уверенно держится третья глава «И мужество нас не покинет». Пожалуй, это и мужество писателя и журналиста Л. Довыденко, отважившейся совершить поездку в Новороссию. Тут и невероятно содержательный в культурно-историческом аспекте очерк о возрождении Донбасса «Святоград Луганский», и горячий очерк «Донбасский код Андрея Чернова». 46 публикаций на страницах журнала «Берега» посвящены Донбассу! Неоценима роль толстых журналов, что всегда являли собой определённый индикатор общественных настроений. Ни одна из литератур, потерявших былое общее пространство, от сокращённого территориального распространения и влияния не выиграла. Донбасс доказал мироспасительную идею единства русского мира, подтвердил наше неделимое духовное братство. «Идеи меняются – сердце остаётся одно», – был убеждён Достоевский. Русская культура соединяет нас и помогает противостоять мировому злу. Героизм, любовь к Родине присущи и нашим современникам, о которых с восхищением и душевным теплом пишет автор: это Ю. Шевченко, журналист, писатель, певец морской пехоты Балтийска, герой России строевой летчик П. Кретов. Но по-особому тепло и пронзительно – о фронтовиках Великой Отечественной войны, явивших миру пример высочайшего народного самопожертвования.

 

 

 

«А счастье только знающим дано…»

   Эти слова Ивана Бунина, строгого мастера русской классики, свидетельствуют о том, что без знания, без проникновения в саму суть вещей человеку не дано постичь чувство счастья. Стремление к простоте и точности формы знания и слова, к их философской составляющей, – а философия и есть наука о мире как целом, дающая установку на соборное единство, – на мой взгляд, является наиболее сильной стороной книги «Русская мысль и человечество». Внутреннее единство книги обусловлено прежде всего единством авторского стиля. Настоящий философ-исследователь всегда использует максимально широкий материал. Здесь следует помнить: наука и литература – разные способы познания мира. Но в книге нет этого чётко проходящего водораздела, всё удивительным образом соприкасается. Уже само название четвёртой главы «Драма мира и внутреннее оформление человечества» выявляет прямые параллели и с названием исследования Лидии Довыденко «Внутреннее оформление человечества в творчестве Николая Арсеньева». Философ, историк религии и культуры, поэт Николай Сергеевич Арсеньев, будучи ярким представителем Русского Зарубежья, сохранил преданность православной церкви, любовь к России, к её великой культуре и принадлежал к глубочайшим умам своей эпохи. О таких людях принято говорить – истинный аристократ духа. Современная эмиграция, напрочь утерявшая свои корни, далека от этих смыслов. Книга Арсеньева «Жажда подлинного бытия», как отмечает Лидия Владимировна, сосредотачивает в себе слияние мировых культур, высвечивающих духовную жизнь человека. Ощущение полноты жизни, радость бытия Н. Арсеньев заполучил в родной семье, что оказало благотворное влияние на его дальнейшую судьбу. Этот архиважный момент духовного формирования человека, связанный с детством и юностью, описывает в своей биографии и философ Н. Лосский. С Арсеньвым их объединяет общая страсть к познанию, к миру природы, любовь к Родине, которую русские ученые, живя и работая в эмиграции, смогли пронести через всю свою жизнь. Н. Арсеньев к тому же был прекрасным писателем. Он придавал большое значение соборности, вселенской философии любви и абсолютного добра. Здесь так же высвечивается роль русской литературы, её всечеловеческая ценность, её глубоко национальное, сокровенное, где во всём проступает неповторимая русская душа. Именно через собственное, национальное человек постигает и другие культуры, сохраняет народные традиции во времени. Мир и жизнь в их многогранном видении обретают контуры органически целого. «Жизнь есть одно органическое нераздельное целое», – писал Н. Арсеньев. Он отрицал все революции, утверждая как единственно верный православный путь святости. 60 книг – огромное творческое наследие философа, пронизанное размышлениями о судьбе России.

   Кроме всего сказанного, Лидия Довыденко обращает внимание и на такую усиливающуюся тенденцию, разрушающую традицию в современной культуре и литературе, как постмодернизм. К примеру, ещё Н. Арсеньев указывал на «идеи девальвации человеческого в постмодернизме», что были актуальны в творчестве писателя Г. Успенского, мало изученного, незаслуженно забытого, но уже тогда видевшего в этом явный уход от Бога, потерю главных религиозных ориентиров для художника. Социально-нравственная иллюзия постмодернизма столь же бесспорна и нынче, когда за скобки, за пределы оного выносится сам человек, его душа. Оторванность от земли, от родовых народных корней лишает его внутренней опоры. Духовная сила русского народа заключается в его неразгаданном космизме, в тесном слиянии земного и небесного.

   Условием открытого диалога людей, их эффективного взаимодействия становится именно сфера культуры. В современной культурной интеграции Л. Довыденко пытается сформулировать ясное мировоззрение и придать ему удивительно точное определение. Здесь уместна приведённая ею цитата Б. Кригера: «самым существенным элементом в системе культуры является мировоззрение». Только целостное мировоззрение напоминает нам о том, что мы – частица природы и Космоса. Всемирностью, национальной идеей братского единства людей был поглощён Достоевский, позже в русской культуре плодотворно развивал эту идею литературовед Кожинов. Русский космизм в сочетании с реалистической традицией находит своё непосредственное отражение и в творчестве Лидии Довыденко. Русский космизм и космос вмещают всё. Космос – как великое творение Божие, и космизм – как одно из главных свойств русского характера. Такой открытости космосу нет, пожалуй, больше ни у кого из народов. Жажда всеохватности, постижения целого, по сути, – одно из проявлений русского всемирной отзывчивости, о которой писал Фёдор Достоевский. И не об этом ли чувстве хотел напомнить Николай Гумилёв?

Так век за веком – скоро ли Господь? – / Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть, / Рождая орган для шестого чувства.

   В книге «Русская мысль и человечество» философское течение русского космизма, которому свойственно органическое единство во всём, рассматривается в контексте всей мировой культуры и литературы. Но не менее важно понять и другое: человечество вступает в свою новую фазу развития: к существующим гибельным вирусам, помимо всего прочего, добавляется «вирус негатива и скепсиса». Человек растерян, подавлен тем потоком информации, что выливается на него каждый день. В целом же нас ждёт закат затянувшейся и изжившей себя эпохи потребления, которая была связана с большими или меньшими потрясениями. Что придёт на смену самому пагубному периоду новейшей истории – пока непонятно. Хотя хочется верить, что приоритет человека, разума, а не только свободы его желаний, будет в общественном сознании переосмыслен и принят как один из основополагающих камней нового мироздания. Отрадно, когда в такое зыбкое, неясное время находятся подвижники-энтузиасты, продвигающие идеи добра и вселенского единения. Роль спасителя планеты автор книги на этот раз отводит хорватскому учёному, знатоку мировых музеев, поэту Томасу Шоле. Он создает этический кодекс высших ценностей духа, который и берёт за основу своего культуротворчества, никоим образом не отвергая Божественные смыслы. «Когда же придёт Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит нам», – так гласит Евангелие от Иоанна.

   Значит, и на современном этапе трансгуманизма, основная коллизия которого состоит в том, останется ли человек, личность смыслом и целью истории или он станет средством и даже просто биологическим материалом, – всё же надежда есть. От этого зависит место и роль писателя в России и в мире. Насколько литература сможет остановить процессы деградации личности? Ответ в сущности ясен, когда читаешь интервью автора с писателями и общественными деятелями, что звучат в пятой, заключительной, главе книги. Лидия Довыденко – талантливый интервьюер, сумевший сказать о людях, во многом опередивших своё время. Что тоже вселяет надежду – их эпоха ещё впереди. Не станем отчаиваться, ведь нам не дано знать, по слову писателя Н. Лескова, «кто из нас в каком расчислении у Господа». Каждый век даёт миру свои эпохальные произведения. ХХI век так же обязан дать свои образцы гениальности. Мы видим, что и в наше время гламурного обесценивания слова есть личности, оберегающие слово и культуру, есть произведения, достойные уважения и прочтения. Автора книги «Русская мысль и человечество» привлекают прежде всего люди глобального взгляда на исторические процессы, происходящие в мире.

    Николай Иванов – писатель, драматург, журналист, побывавший в горячих точках – Афганистане, Чечне, Сирии. Гражданский долг писателя и человека для него едины.    

   Николай Бурляев – народный артист РФ, режиссёр, сценарист, поэт, президент международного Славянского форума искусств «Золотой Витязь». Художник выступает против рыночного коммерческого искусства как такового. Роль искусства для него – Служение, миссия утверждения прекрасного и вечного.

     Поэт Сэда Вермишева, чуждая стремлению к материальным благам, тонко анализирующая социальную природу вещей и явлений, чётко обозначившая суть государственного устройства России, где, прежде всего, должна быть социальная справедливость и государственная собственность.

    Анатолий Аврутин – русский поэт, переводчик, главный редактор журнала «Новая Немига литературная», объединяющего талантливых соотечественников близкого и дальнего Зарубежья, лауреат Национальной литературной премии Беларуси за книгу «Просветление», первый белорусский лауреат Большой литературной премии России. Он стал писателем внутри двух культур – русской и белорусской, стал частью Золотого русского культурного массива, сохранил величие пушкинской строки, замечательно и мастерски выразив это и в своих стихах, и в изящном искусстве перевода. Метафизика земного бытия неизбывно соединяется в стихах Анатолия Аврутина с его внутренним космосом, создавая запредельную, надмирную музыку вечного: 

И опять на песке блики белого-белого света, / И опять золотая небесно-невинная даль.

И светает в груди… И душа по-над бренным воздета, / И парит над тобой то ли Родина, то ли печаль…

<…>

И тогда осенит, что последняя песня – не спета, / Что перо – это тоже звенящая, острая сталь,

Что опять на песке – блики белого-белого света, / И парит над тобой то ли Родина, то ли печаль.  

   Пронзительно, эмоционально сильно прозвучали в русском мире и «10 ответов Валентина Курбатова на вызовы современности». Его оптимизм, христианское жизнелюбие, слитность с верой, преданность России и русскому глаголу, будто живой водой омыли русские души. «…в пору шатания родного слова и выветривания смыслов на базарном языке эпохи тем и держишься, что небесный корень слова помнишь, адамову райскую простоту наших глаголов», – приходят на ум слова из его книги «Наше небесное Отечество». Не перестаёшь удивляться потрясающему изречению этого человека: «80 лет – и какое счастье!» «Ты, как пчела, собираешь улей жизни, и все цветы и поля твои, и каждый цветок отдельный, и нет ему повторения. И в этом саду равноправны утраты, болезни, смерти близких. Господь строит твою душу, и, оборачиваясь, ты вдруг однажды сознаёшь, что каждый день единичен и необходим. Боль входит в порядок жизни, чтобы ты видел лучше и рос сердцем», – так рассуждает писатель.  

   В интервью с футурологом, профессором Э. С. Демиденко «Будущее планеты и человечества определяется сегодня» автор книги подводит читателя одновременно к глобальным выводам о судьбах мира и об отдельной человеческой судьбе. Гибель биосферы и человеческой жизни в ближайшие 150-200 лет – возможен и такой финал. Господство техносферы, катастрофически изменяющей планету и наше индивидуальное жизненное пространство, нарастает. Оцифрование музыки, литературы, живописи – расчеловечивание, или та же грандиозная фаустиада с виртуализацией и царством автоматов – от человека биологического к его виртуальному «слепку»…  

   Мы должны сохранить в себе человека, сохранить планету, чего бы это нам ни стоило. Таков общечеловеческий и геополитический взгляд автора книги «Русская мысль и человечество». И оживают в памяти вечные, пророческие строки Блока о слитности человека и природы, о великом единстве мира, написанные им в 1901 году, но и ныне не потерявшие своей силы в познании тайны бытия:

Навстречу вешнему расцвету / Зазеленели острова… // Душа в стремленьи запоздала,

В пареньи смутном замерла… // И вот – в завистливом смущеньи

Глядит – растаяли снега, / И рек нестройное теченье / Свои находит берега.

   Пусть этот любимый образ Лидии Довыденко находит и каждого из нас, находит и ведёт к своим благословенным берегам. Да будет так!

 

 

                                                                                              

                           

 

   Григорий Блехман

Поэт, писатель, публицист, литературный критик. Родился на Кубани в казачьей станице Бесскорбная. Доктор биологических наук, профессор.

Повести, рассказы, очерки о поэзии, поэтической прозе, поэтах и писателях, публицистика, а также, стихи опубликованы в отечественных и зарубежных журналах и альманахах.

Автор пяти сборников  –  стихотворений, прозы и очерков, вышедших в издательстве «Российский писатель». Член Союза писателей России,

лауреат Всероссийской литературной премии им. Н.Гумилёва и премии МГО СПР «Лучшая книга 2012–2014» в номинации «эссе» за книгу «Когда строку диктует чувство». Секретарь союза писателей России

«В Россию можно только верить»

Семь лет тому назад – в 2013 году вышел первый выпуск журнала «Берега», созданного и по сей день возглавляемого талантливым литератором и, как оказалось, не менее талантливым организатором Лидией Довыденко.

И с первого же номера журнал стал заметным событием в литературно–художественной и общественно–политической жизни не только России, но и русскоязычного зарубежья.

«Берега» сразу заняли достойное место среди патриотических СМИ, благодаря высокому качеству публикаций и удачному сочетанию авторов – известных писателей, политиков, деятелей искусств и молодых, но уже обративших на себя внимание литераторов. Немало из этих молодых после публикаций в журнале, получили общероссийскую известность.

Причём, многих из них Лидия Довыденко открыла сначала для себя, а потом и для широкой аудитории читателей, благодаря постоянным поездкам по стране. Особое уважение вызывают её поездки в оставленный нынешней властью России на произвол судьбы многострадальный, героический Донбасс.

Конечно, талант Лидии Владимировны и уровень публикаций «Берегов» играют важную роль в такой серьёзной востребованности журнала. Но, думаю, не только. Не меньшую роль играет и то, что наступившая при перестройке и продолжающаяся после распада великого Советского Союза духовная, а вслед за ней и экономическая деградация современной России, привела к усиливающемуся с каждым днём сопротивлению в среде патриотических сил. И «Берега» стали своеобразной духовной пристанью для всех, кому небезразлична судьба России с её богатейшей, ни с чем не сравнимой историей. 

На страницах журнала патриотические писатели, общественные деятели и деятели искусств могут выразить свои мысли и взгляды, обсудить назревшие проблемы самого широкого диапазона. Поэтому журнал, что очень важно, ещё и даёт возможность авторам и читателям сплотиться в едином желании возродить Россию, идущую ныне в пропасть колониальных стран.

Это многообразие форм выражения мыслей авторов, объединённое центральной идеей возрождения, и представлено в новой книге Лидии Довыденко, которую она назвала «Русская мысль и человечество».

Хотел бы отдельно отметить, что здесь проявилась ещё одна грань дарования Лидии Владимировны – она выступила в роли тонкого, умного собеседника, способного во время общения так разговорить заинтересовавшего её человека, что каждая из этих бесед раскрывает его внутренний мир.

Всё, о чём здесь сказал, в полной мере отразилось в этой многогранной книге. Однако, для меня высшей её ценностью является то, что такое разнообразие глубинных размышлений авторов, представленных на её страницах сводится к тому, что из века в век волнует людей, которые любят Россию. Это лаконично, но исчерпывающе выразил наш знаменитый поэт Фёдор Иванович Тютчев:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить.

Думаю, что такая вера и стала движущей внутренней силой, которая привела к рождению прекрасной, нужной широкому кругу читателей книги.

Уверен, что каждый, кому доведётся её прочитать, будет благодарен Лидии Довыденко.

 

Глава 2. О книге «Жертвенное сияние современной русской мысли»

 

.

Сергей Пылёв

Сергей Прокофьевич Пылёв – родился в 1948 году на Украине, в городе Коростыне. Окончил филфак Воронежского государственного университета. Работал заместителем председателя правления Воронежского отделения Союза писателей СССР, главным редактором журнала «Воронеж: время, события, люди», редактором газеты ВГАУ «За кадры». Сегодня работает заведующим отделом прозы воронежского литературно–художественного журнала «Подъём». Автор 10 книг рассказов и повестей, выходивших в Воронеже и Москве. Публиковался в журналах «Москва», «Подъём», «Дон», «Берега», «Север», «Волга – XXI век», «Сура», «Гостиный дворъ», альманахе «Литературная Россия». Член Союза писателей СССР (ныне – России) с 1984 года. Лауреат премии «Кольцовский край», дипломант журналов «Берега» и «Сура», а также VII Всероссийского конкурса русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба»; по итогам Международного конкурса «Национальная литературная премия “Золотое перо Руси – 2021”» награждён медалью «М. В. Ломоносов. За заслуги. Слава русскому народу», дипломант XII Международного литературного конкурса «Золотой Витязь» в номинации «Дорога к храму», Центральным советом Всероссийского союза общественных объединений ветеранов десантных войск «Союз десантников России» Сергею Прокофьевичу вручена медаль «За верность долгу и Отечеству», Союзом писателей России он награждён медалью «Василий Шукшин».

 

 Русский мир Лидии Довыденко

Деятельное впечатление писателя Сергея Прокофьевича Пылёва от книги «Жертвенное сияние современной русской мысли»

 

«Жертвенное сияние современной русской мысли» – так драматично назвала свою новую книгу очерков о литературном творчестве наших современников Лидия Довыденко – известный поэт, прозаик, публицист, философ и общественный деятель, редактор литературно–художественного журнала «Берега» (Калининград). При всём при том, эта многогранная работа Лидии Владимировны превосходит замыслом только лишь литературоведческую направленность. В своей целостности она поднимается над цеховыми вопросами литературной критики к обостренному видению напряжённых духовных и социальных проблем нашего времени. Основанием этого аналитического прозрения становятся её очерки, которые, хотя и посвящены разным людям, их таким разным творческим направлениям, но они едины в союзном обретении истинных начал неистребимости русского духа, выстрадано рождённого нашими предками в горниле апокалипсических испытаний. 

 

Путь «общерусской соборности» в творчестве Лидии Довыденко пронзителен, взыскателен и драматичен. «Для духа поражений нет», «Земная философия и национальная идея…», «Слово о родной деревне», «Русские сны…» – уже только заголовки этой книги свидетельствуют, что русским творцам свойственно сильное чувство любви, служение высокой небесной этике. Это особое внутреннее состояние Лидии Владимировны отзывчиво вызывает у читателя просветлённость видения жизни, стойкую надежду на преодоление зла в нашей земной и горней жизни. 

 

Герои очерков Лидии Владимировны своим мировоззрением неудобны для тех, кто подвигает Россию к либеральной пропасти, но их творчество спасительно для подлинных патриотов родной земли. Оно показывает, что никому не удалось и не удастся выбить у нас из–под ног русскую почву, народную традицию, размыть нашу веру Православную. Герои ее очерков успешно стоят за нравственные идеалы, возвышающие душу. Это такие известные российские прозаики, поэты, художники, публицисты и философы как Николай Иванов, Геннадий Сазонов, Александр Проханов, Сэда Вермишева, Юрий Серб, Светлана Савицкая, князь Никита Дмитриевич Лобанов–Ростовский, Георгий Шишкин и многие, многие другие. 

 

Философская стезя Лидия Владимировны знаково выражена названием её книги – «Жертвенное сияние современной русской мысли». Лидия Владимировна не «поднимает» вопросы нынешней жизни, – они, пронзительные и масштабные, под её пером раскрываются, движимые высоким чувством любви автора к России, его тяготением к внутренней святости и православному мировидению. 

 

Осознание сущности мира и человека у Лидии Владимировны не идёт «неведомыми» тропами логических размышлений, она обретает истину через великие страдания русского человека, ныне в первой трети XXI века оказавшегося на грани невиданных ранее испытаний и угроз. Обесчеловечивающийся мир «готовится» перейти в гибельное виртуальное измерение адептов новой дьяволиады: наркомания, ювенальная юстиция, гендерное воспитание, разрушение традиционной семьи, снятие табу со всего нравственно–запретного, вседозволенность, а ещё полное попрание справедливости и милосердия… 

 

Как бы духовным щитом становится для читателя эта книга Лидии Довыденко, на котором такие девизы как Бог и человек; православие как одно из корневых начал Русского Мира; русская земля и планетарность; путь России в русле отечественной и мировой истории; Родина через образы её великих подвижников культуры, литературы, науки; тема искусства и его подмены, извращения Божественной сути человеческой жизни… 

 

На том стояли и стоять будем. 22.07.2019

 

 

Виталий Даренский

Даренский Виталий Юрьевич. Родился в 1972 г. в г. Ворошиловграде (Луганске). В 1990–1991 гг. проходил срочную службу в СА. В 1997 г. окончил исторический факультет Донецкого государственного университета.

В 2001 г. защитил диссертацию кандидата философских наук по специальности «Эстетика» на тему «Специфика художественного освоения истории» в Киевском национальном университете им. Т. Шевченко. С 1999 г. преподавал в университетах г. Луганска, в 2017 г. – в Дальневосточном Федеральном университете (г. Владивосток). В 2018 г. защитил диссертацию доктора философских наук «Парадигма преображения человека в русской философии ХХ века: философско–антропологический анализ» в Белгородском национальном исследовательском университете.

Лауреат международных конкурсов научно–исследовательских работ Библейско–богословского института св. Апостола Андрея (г. Москва) в 2009, 2010, 2011 гг. и Фонда святителя Марка Эфесского (г. Санкт–Петербург) в 2011 и 2017 гг. Член Союза писателей России. Победитель международного поэтического конкурса «Русская Голгофа» (г. Москва, 2017) и лауреат конкурса к 60–летию журнала «Москва» (публицистика, 2017).

 

 

Живой космос русской культуры

О книге Лидии Довыденко «Жертвенное сияние современной русской мысли», – К. – 2019

 

 

 «Солнце духа» зажигается в пробуждающейся России,

ясно горит в бодрствующих сердцах.

Л. Довыденко

 

Книга очерков Лидии Владимировны Довыденко «Жертвенное сияние современной русской мысли», выпущенная издательством «Калининградская книга» в 2019 году, представляет собой неординарное явление в современной русской публицистике. Во–первых, тем, что она написана профессиональным философом и профессиональным литератором в одном лице, – а это для нашего времени достаточно редкое явление и возвращает нас уже к образцам людей Серебряного века русской культуры, большинство из которых были поэтами и мыслителями одновременно. Таким был, например, выдающийся, но до сих пор малоизвестный и мало оцененный философ русской эмиграции Николай Арсеньев (1888–1977), о котором была написана кандидатская диссертация Лидии Владимировны. Хотя творцов такого масштаба в наше время, кажется, нет, но сам факт существования и в наше время таких целостных личностей как автор этой книги, соединяющий в себе дар и философа, и литератора, воодушевляет. В наше время философы, как правило, пишут «деревянным» языком, который неприятен даже не по причине множества специальных терминов, а просто сам по себе, и поэтому их тексты читают только узкие специалисты. С другой стороны, современные литераторы, в основном, явно не мыслители, и отличаются большой легковесностью в суждениях. Обе эти беды преодолены в книге Лидии Довыденко, сочетающей художественность и философичность. Радует соединение двух этих амплуа в авторе книги, возродившей высокие традиции классической русской культуры, в которой мыслитель всегда был ярким писателем, а писатель – глубоким мыслителем.

Во–вторых, книга построена как собрание откликов автора на важные культурные события – новые книги, встречи, знакомства с замечательными личностями. Это позволяет соединить разные темы под углом зрения общих ценностей русской культуры. В наше время культурное пространство крайне разнообразно и не имеет каких–то общепризнанных центров и систем координат, и каждому приходится выстраивать их для себя самостоятельно. В этом смысле данная книга является как бы моделью того, как современный человек вообще ориентируется в культуре. Эта ориентирование складывается из поиска новоизданных книг, заслуживающих прочтения, поездок и встреч, а также поиска людей старших поколений – живых носителей тех традиций, на которых держится культура. Именно об этом книга Лидии Довыденко.

Автор предисловия к этой книге написал: «Лидия Владимировна, опираясь на произведения близких ей по духу авторов, обретает вместе с ними подлинное откровение истинных начал неистребимого русского духа». И такой «высокий стиль» данной формулировки вполне оправдан: во–первых, сказанное соответствует действительности; а во–вторых, в наше время очень мало кто решится на такой широко охватывающий взгляд, и поэтому он уже сам по себе требует столь высокой характеристики. Вместе с тем автор книги не высказывает претензии на большие обобщения, а просто пишет о том, что близко сердцу и даёт пищу для ума. И в результате как–то сама собой органически вырисовывается картина современной русской культуры в её частных, но символических моментах, ярко свидетельствующих о целом.

Книга Лидии Довыденко, рассмотренная как смысловое целое, даёт читателю яркую и глубокую философию Родины, художественного слова и путей преображения человеческой души. Разнообразие тем и сюжетов не мешает этой цельности, а наоборот, придаёт ей ясность, полнокровность и конкретность. В этом очерке мы выделим важнейшие из её размышлений на различные темы, чтобы увидеть главную ценность авторской философии.

Первая часть книги, имеющая название «Служители слова», посвящена значимым явлениям новейшей русской литературы. А говоря о творчестве отдельных авторов, Лидия Довыденко не только тонко схватывает их «лица необщее выражение», их творческую индивидуальность, но поднимается до важных философских обобщений о природе творчества как такового и о значимости русского художественного слова в нашу эпоху. В ярком эссе «“Для духа поражений нет”. Размышления над поэтическим сборником Сэды Вермишевой “Преодоление”» автор сразу же задает масштаб видения природы поэтического мира, необходимый нам для восприятия подлинной русской поэзии. Она пишет: «Стихи Сэды Вермишевой и общение с ней как с личностью открывают горизонты вселенского масштаба. В них вечность и непознанная тайна души Поэта. Ей дано от природы или она в себе сумела развить этот талант – чувствовать глубину неба и близость солнца, поняв однажды, что “для духа поражений нет”». Метафора «чувствовать глубину неба и близость солнца» в данном случае должна пониматься и как символ: она означает умение проникать в «небо» – мир духовного бытия, и познавать Бога – Солнце этого мира. Поэзия понимается как высший вид познания.

Почему поэт к этому способен? Потому что Поэт – это тот, кто не подавляет в себе высшие потребности и способности души, а наоборот, позволяет им свободно развиваться – хотя это бывает подчас очень трудно в силу противодействия «среды» и господствующих сил материалистической цивилизации. Автор пишет об этой трагической и героической ситуации подлинного поэта так: «Обитатели Земли живут в основном в безразличии к настоящей поэзии, а может быть, графомания планктоном выстелила землю так, что плодоносящему дереву негде бросить семена, чтобы этому семечку приникнуть к почве и пустить росток. Талантливый поэт – именно это плодоносящее дерево, в то же время он часто ощущает себя инкогнито в мире, где уже давно не слышали о том, что поэты “вызывают дождь”, поднимают “ввысь солнце и велят ему сиять”, заклинают человека “не спать разумом”. Подлинные поэты – это сыновья и дочери побед духа, они могут научить, “что делать”, “как не бояться”, потому что поняли свой удел – несение креста, изо всех сил любя и прорастая “желанием писать”».

Сущность подлинной Поэзии глубоко религиозна, ведь «любить и смаковать по капле каждый день жизни – это такая уверенность в бессмертии души, что захватывает тебя целиком и полностью, открывая жизнь не как замкнутый круг: дом – работа, а ты входишь в дом Поэта – это Мирозданье». Труд поэта подобен аскезе религиозного человека: «каждодневное узнавание новых смыслов, в которых отблеск каждодневного чтения, мыслительной работы, прозрений, интуиций» – именно из этого высокого труда рождается его Мирозданье. Но этого ещё недостаточно. Второй, и не менее тяжкий труд поэта – нести слово людям: «смысл Поэзии… – преодолеть рознь между поэтом, ставящим себе высокие задачи, и его, часто случайной, аудиторией».

Далее автор книги разворачивает свою философию поэзии в цельную концепцию, включающую в себя многие нюансы и парадоксы, часто не известные обычному читателю стихотворения. Вот об особом трагизме судьбы поэта, которая не минует никого из них: «Поэт в России до времени живёт инкогнито. Найдётся у каждого свой Дантес и Мартынов». Не нужно это понимать буквально – так, что поэта кто–то в конце концов погубит (хотя часто бывает и так), – но в более глубоком смысле: речь здесь о том, что поэзия рождается только из жертвенности судьбы и жизненного подвига. Если этого нет, то сколь угодно мастерские и внешне красивые строчки не будут нести в себе поэзии и ничего не скажут нашему сердцу.

Да, поэзия – это жертвоприношение словом и великое служение Богу, Родине, народу и культуре. «Главная задача Поэта – спеть песню “о прошлом великом”, передать услышанный “голос Бога”, рассказать о пережитом», – так формулирует смысл и сущность поэзии Лидия Довыденко. Сказано точно, ёмко и как раз для нашего времени, когда большинство пишущих стихи делают это всего лишь для так называемого «самовыражения». На самом же деле, если стихотворец всего лишь «самовыражается», не думая ни о чём другом и почитая свою самость за столь драгоценный предмет, что о нём следует всем рассказывать – такой автор пуст и ничтожен.  

Настоящий поэт никогда не занимается «самовыражением» и вообще не думает о себе. Если в его стихотворениях встречается слово «я», то это не потому, что он хочет всем себя показать, а потому, что через себя он переживает общечеловеческие смыслы, чувства и прозрения – другого пути просто нет. Но переживает для того, чтобы передать этот опыт другим, иначе он вообще не имеет смысла. И об этом автор книги сказала совершенно замечательно: «Истинный поэт – это целитель для общества, в которое прорвалось окаянство: “Мир без России не обойдётся”. Благодаря таким Поэтам ослабленный организм государства медленно обретает глубокое дыхание, ясность ума, самосознание. Поэт… своей поэтической речью соединяет нити разорванных времён и поколений, пространств культуры и традиций, людей, знающих о победах духа, о совместном с Богом делании».

Удивительно, но это поэтическое усилие идёт в унисон с ростом самой страны: «Идёт эпоха веры в величие страны, в свет добра, справедливости... Духовным лидером, вождём может стать поэтическая личность». «Вакансия поэта» (Б. Пастернак) – быть голосом и совестью народа, ибо он способен ярко, ясно и мощно высказать то, что другими людьми обычно лишь смутно чувствуется. Это относится к «тем поэтам, которых относят к избранным, если не сказать великим, потому что Божий дар в них преобладает над рациональностью. Так называемое «цивилизованное общество» не видит таких поэтов, не замечает, называет какие–то другие имена, но русский народ, народная жизнь вбирает в себя творчество таких поэтов как Божественных посланников, насыщает свою жизнь их вселенской правдой». Последняя мысль очень важна. К сожалению, в наше время среди большой части «читающей публики» господствуют весьма низкопробные вкусы, при этом претендующие на «элитарность». Этот самообман возникает с силу отрыва от классической традиции русской культуры и увлечения бездумной модой, искусственно создаваемой отдельными авторами. Мода создается вовсе не на самых талантливых и духовно ценных авторов, а как раз наоборот – на тех, кто следует «трендам» западной антикультуры. Делается это специально для разрушения высокой культурной традиции. И поэтому в настоящее время сложилась ситуация, при которой всё самое ценное менее всего известно, и его нужно искать на огромных русских просторах. Книга Лидии Довыденко – это в первую очередь плод таких подвижнических поисков духовных алмазов русской земли. Поисков, увенчавшихся успехом и нашедших сокровища!

В очерке «“Спас–на–любви”. О знаменосной прозе Николая Иванова» автор даёт ёмкое определение того, что она ищет в каждом из персонажей своей книги. Это «автор, читать которого – счастье, потому что так забирает за душу, захватывает ум, что в тебе вдруг пробуждается собственная твоя глубина и сила и океанской глубины благодарность». Это определение того, зачем вообще нужно художественное слово, зачем писатель вкладывает всю свою душу и жизнь в заветные строки. Для того чтобы пробудить высокую жизнь в другом человеке – своём читателе, передать ему, а через него и всему народу и будущим поколениям эстафету священного огня одухотворенного бытия, идущую к нам и дальше через нас в будущее, в Вечность!

Проникновенный очерк «Мой светлый горячий Донбасс» о поездке к нам в Луганск и Донецк, о встречах со многими замечательными людьми, в своё время опубликованный в знаменитом журнале «Наш современник», неслучайно помещён почти в самом начале книги. Он задаёт ту эпическую тональность повествования, с которой автор говорит о нашем времени, на самом деле весьма важном времени для русской истории, когда Русский мир вновь поднимается во всей своей силе и мировой значимости. Донбасс стал живым символом русского возрождения. Автор сделала личное наблюдение: «Луганск – это как Санкт–Петербург в России, очень интеллигентный, а Донецк – как Москва, деловитый. Но главное ощущение: люди живут, а не просто выживают». Я всю жизнь прожил в обоих этих городах и никогда не слышал такого сравнения – видимо, тут нужен взгляд со стороны. Да, Донецк более жёсткий и прагматичный, а в Луганске больше провинциальной тиши, но сравнивать их с Санкт–Петербургом и Москвой никому раньше даже не приходило в голову. Такое сравнение – это не комплимент, а просто живое ощущение того факта, что Русский мир един во всех своих уголках.

Среди многочисленных разговоров с людьми Донбасса, переданных автором, меня поразило одно случайное, казалось бы, наблюдение. «Многие уезжали из Луганска, – пишет она, – особенно те, у кого маленькие дети. Оказались брошенными породистые и обычные собаки и кошки. Оставшиеся в Луганске люди делились с ними последним куском хлеба и водой, за которой стояли в очереди у скважины или ходили к колодцу в частном секторе. Построили для них временные убежища и до сих пор продолжают их подкармливать. Нередко можно увидеть такую, например, надпись: «Помогите Кузе, он пережил войну». А вот и судьба другой собаки: «Собака приползла к ним, попав под обстрел. У неё перебиты задние лапы, нет одного глаза, и весь живот был стёрт до крови. Муж этой женщины сделал собаке возок, на котором лежат задние лапы, а передними она передвигается. Собака жалобно смотрит людям в глаза – только бы не бросили. Не бросили».

На самом–то деле таких неброшенных собак и котов было много. Мы с женой тоже спасли двух дворовых котов, которые живут с нами в квартире до сих пор, а летом 2014–го кормили брошенных котов во дворе, делясь с ними последней едой – и все они выжили. Это было в порядке вещей, но вот взгляд со стороны вдруг позволяет понять, что в этом так ярко проявился наш русский характер. В Испании и Франции, например, в годы недавних экономических кризисов на улицах появлялось множество брошенных породистых собак, которых выбрасывали хозяева из–за дороговизны. И в Луганске были в 2014–м году такие «хозяева» – из тех, кто ездит на дорогих машинах и первыми сбежал из города, ещё до начала обстрелов. А их несчастных питомцев, сбившихся в голодные стаи, потом спасали бедные пенсионеры на свои последние гроши, сами голодая. Кто из этих людей русские – очевидно всякому. И то, что Лидия Довыденко выбрала этот всего лишь бытовой сюжет, но как в капле воды отражающий всю нравственную суть происходящих событий – это говорит о её большой проникновенности как писателя и как человека. В своей рецензии на вышедший в Луганске в 2016 году литературный сборник «“Выбор Донбасса” – это художественное свидетельство единства русской цивилизации» она написала: «В литературе, созданной под огнём, появилась глубина, Русский мир получил конкретное содержание не для галочки, а по зову души». Я писал рецензию на первый, предшествующий ему сборник – «Время Донбасса» (2015), и тоже знаю, как непросто бывает подобрать слова, чтобы достойно сказать о произведениях, написанных о войне – теми, кто сам видел смерть своими глазами. Спасибо автору за эту точную и яркую рецензию, в которой сказано главное!

Лидия Довыденко очень точно формулирует и самую главную суть противостояния Донбасса и Украины – ведь она не только и даже не столько в языке, но в первую очередь в нравственной сфере, в области духа: «Украина принципиально не хочет видеть духовную линию, идущую из прошлого в будущее, приобретя ухватки мародёра, обирающего покойника, ссыпая в мешок пластиковые полоски карточек американских банков, примеряя чужие одежды, намеренно отравленные». Точнее и ярче не скажешь!

 А вот общий итог пути писателя–подвижника, собиравшего алмазные крупицы русского слова и духа на наших огромных просторах: «За семь дней за спиной около пяти тысяч километров: Калининград – Москва – Ростов–на–Дону – Луганск – Донецк – Ростов–на–Дону – Москва – Калининград».

К иным смысловым горизонтам автор обращается в очерке «“Земная философия” и национальная идея в прозе Александра Новосельцева» – к теме высшего предназначения художественного слова. Оно всегда неизменно: «Духовная позиция автора в русской традиции нашей литературы – вопрошать к Всевышнему за других». Эта русская соборность, для которой «все за всех во всём виноваты» (Ф. Достоевский) и спасаются тоже только вместе – духовное ядро русской культуры. Может ли оно сохраниться в наше время? «Городским жителям, – пишет Лидия Довыденко, – возможно, кажется, что исчезло это трепетное ощущение соборности, взаимоподдержки, теплота сердец, а здесь – вот оно, никуда не уходило. Есть мир Божий, который больше самого широкого представления о нём и первичнее». Да, русская деревня – исток народа – ныне уже почти погибла и её уже не воскресить. Но дух народа продолжает жить в слове и в литературе, он не умрёт, пока живо наше великое наследие: «Возьму томик, прочту несколько страниц, задумаюсь благодаря книге, например, о той тайне мира, откуда яблоня берёт железо для яблок... Открываются тайны жизни и смерти, истории, находятся источники силы, возможности для расширения представлений о мире, и ничто для тебя не таит в себе никакой опасности». Русская литература – исток той тайной силы нашего народа, которая даёт ему силы для новой жизни.

Гибель русской деревни в кровавых коллизиях ХХ века тоже стала предметом осмысления в этой книге. В очерке «“Слово о родной деревне”. О книге Людмилы Яцкевич» упоминаются эти страшные страницы: «бедность и голод, потери детей, жилища, репрессии, преждевременная смерть, когда, например, крестьянин отдаёт своего любимого, единственного коня в колхоз, а на следующий день умирает». А «к весне 1933 года разруха в северных русских деревнях дошла до края бездны. Но и заглянув в неё, не потеряли мужики головы и сохранили живую душу. Особенно яркой свечой горела душа у крестьянских детей, рождённых в годы войны, революции и разрухи. Через этих детей Русь выживала и снова воскресала, распятая на кресте двадцатого века». Вот вечный символ бессмертия выстоявшего народа!

Автора очень заинтересовала «трагическая страница в истории села Квасюнино – восстание крестьян в 1918 году на Шексне, описание которого принадлежит перу Владимира Антоновича Яцкевича. Он пишет, что это восстание, как и Ярославское, Тамбовское, закончилось разгромом, последующим расстрелом наиболее активных участников, массовыми репрессиями. Пронзительны строчки о любви и смерти “крестьянского генерала” Николая Шерстнева». (Речь здесь идет об антибольшевистских восстаниях, которые в период Гражданской войны были по всей России – они возникали как ответ на продразверстки, а фактически – грабёж крестьян продотрядами, часто обрекавшими их просто на голодную смерть). Однако, продолжает она, «какие бы трагические страницы жизни ни вставали перед читателем, какие бы бездны богоотступничества ни открывались, – нет ощущения ни сокрушённого ума, ни усталого сердца. Черпая в любви к своей земле, родной деревне надежду и веру, глубокое родовое чувство переполняет нашу общую память и память о собственной истории своей семьи, это чувство ведёт к соединению нас всех, выходцев из таких же небольших деревень или больших городов, ведёт от рассыпанности к невидимому единству, от обладания которым мы чувствуем победу света над тьмою». Да, именно этим и выжил наш народ в ХХ веке, и мы, наследники наших предков, переживших ужасы и голод коллективизации, несём в себе ту же самую жизненную силу, которая спасает нас и в новых испытаниях!

Это наследие – не только в жизненной силе, в способности выносить любые испытания, но в способности и видеть, и самим творить великую красоту. В очерке «Тепло родной речи. О книге Л.Г. Яцкевич “Квасюнинская поговорочка”» автор пишет о народной эстетике – том высоком и тонком чувстве прекрасного, которое умело выражаться в самым простых формах и поэтому столь ценное для нас как образец – в противовес современной показной «сложности», за которой стоит лишь претенциозная пустота. «Отец Павел Флоренский, – пишет Лидия Довыденко, – в своей работе показывал художественную значимость частушки, говорил о древности этого жанра, отмечал, что короткие поэтические произведения – это особое языковое и духовное явление в культуре многих народов, приводил в пример японские танки... Поэтическая особенность этого фольклорного жанра такова, что в лирическом сюжете частушек фиксируется лишь кульминационный момент событий, и поэтому большую роль играет подтекст и контекст».

Более того, как оказалось, этот жанр ныне вовсе не умер, он имеет современных продолжателей: «появились самородные поэты–частушечники, которые целыми тетрадями записывают свои авторские частушки. Но это уже иные частушки и по духу, и по поэтике, и по своему назначению... Что же, времена меняются, но творческий дух народа по–прежнему жив». Чем ценна нам частушка как древняя модель художественного слова? Совершенно справедливо указывается на её близость японским танкам, признанным во всём мире как образец поэтической глубины и лаконизма. Подобно танке, частушка умеет сказать «многое в немногом», она проста по форме и мудра по содержанию, она хранит в себе самые чистые и возвышенные чувства любви к людям и любования природой, нежный юмор и пронзительно точную образность. Несомненно, что это та модель, которой следовала потом и великая русская поэзия – тот самый образ «пушкинской простоты». Она дала эстетическое воспитание нашим предкам, и она жива до сих пор!  

Другая сторона народного эстетического воспитания – понимание слова как могучего оружия в борьбе за Правду. В очерке «“Милость сердца”. О книге публицистики Геннадия Сазонова» сказано об этом: «Геннадий Сазонов, размышляя о делах милосердия и любви, создал образ... нашего современника, но также и самого автора можно отнести к народным духовным воинам, славящим Бога так, как позволяет сердце, открывая его в духовно–нравственном совершенстве». Ещё более развернуто эта идея дана автором в очерке «Метафизика Александра Проханова». Здесь говорится: «С 90–х годов прошлого века каждый из нас столкнулся с вещами, которые сложно объяснить с научной, философской, исторической, метафизической точек зрения, несмотря на то что уже свыше четверти века историки, политики, философы, учёные пытаются объяснить нам, что случилось с нами и страной. Мало кто прислушивается к писателям, или слишком много тех, кто не хотел бы, чтобы к ним прислушались, рекламными поделками и пустышками заслоняя попытки понять себя и окружающий мир». На этом фоне «Александр Проханов... – один из немногих, кто через своё творчество пытается найти обоснование нашей духовной жизни, нашего смысла существования, открыть нам брезжущий свет завтрашнего дня, который искали русские философы», поскольку «его творчество – это русский синтез, это актуальная традиция и философия русских космистов, вынужденная продираться через планктон потребительства, чтобы напомнить или объяснить высшее предназначение человека». У каждого писателя за всем множеством отдельных сюжетов его произведений всегда просматривается один главный внутренний «магистральный» сюжет. Таким сюжетом у Александра Проханова является мистическое видение потаённой России – того, что в ней происходит за мишурой внешних событий. А происходит вот что: «поверх беснования нечисти тайными кодами вливается в кровь имперской России, всплывающей из тёмных вод распада, разложения, “торжество пасхальной литургии, мистерия воскрешения”, мистический повтор Россией судьбы Христа». Именно за такое – тайное видение подлинной сущности России и всего ныне происходящего в ней – страстно ненавидят А. Проханова все ненавистники России. Его творчество и общественная деятельность – это «лакмусовая бумажка», своего рода проверка на русскость. Особая заслуга Лидии Довыденко – в том что она прямо написала об этом. Приведённая цитата из её книги является самым ёмким определением миссии этого писателя, уже при жизни признанного классиком, но ещё далеко не вполне понятого нашими современниками. Это писатель русского будущего.

Осмысление высокой миссии русского поэта как строителя русской цивилизации автор книги продолжает в очерке «Выбирая “общерусскую соборность”. О славянском романе в стихах Владимира Подлузского». У этого поэта «образ народной славянской жизни воспринимается как золотое, волшебное время»; а его стихи «отсылают нас к пушкинской традиции живописания славянского быта, связывают с духовной строгостью». Сама способность к такому видению прошлого ценна и даже уникальна в наше время. В чем его ценность? В том, что благодаря такому видению мы имеем правильную оценку нашего главного богатства – богатства духа и памяти. Мы видим, как «тесен, мелок и немногосложен тот европейский мир... Разве не видно, как они односторонни, однообразны, скучны и пошлы?». И этот мелкий и пошлый мир потребительства и мёртвых душ наступает, грозя окончательно поглотить Русь, нашу уникальную цивилизацию православного духа: «Реальность делает нам вызовы: духовная безопасность русского мира, славянского мира или тёплое стойло? СМИ объявляют о конце истории, работают на принятие нами неизбежности, что мы все должны подчиниться тёмной власти тельца». Лидия Довыденко даёт свой развернутый ответ на этот вопрос: «Славянская цивилизация может быть универсальной, не потому что мы этого хотим, а потому что русский космизм обозначил широкую перспективу для любых решений, касающихся сути существования планеты и рода человеческого, а также нашу ответственность за ту роль, которую мы выполняем – освобождение от ложного, одностороннего развития и тупика, в который нас завёл Запад. Территория интегрированного сознания сместилась на Восток, включив знания и духовные ценности Востока и Запада, универсальность синтезированной стратегии для всего человеческого рода, отбросив ложные приоритеты, основанные на индивидуализме и гибельном для планеты потребительстве, вернув полное надежды ощущение значимости нашей жизни». Это один из основных тезисов всей книги, дающий ответ на главный вопрос, который перед нами сейчас ставит сама История.

Размышления продолжаются и в следующем очерке “Полюбите солнце”. О книге стихов Ивана Кунцевича “Солнечная нить”». Здесь автор пишет: «В наше время, когда человечество вступило на жёсткий путь расчеловечивания, особенно тянет к поэзии, к философии, к Константину Бальмонту, знавшему секрет света в человеческой душе». Размышляя об одном конкретном поэте, мы приходим к важному пониманию природы самой поэзии вообще, её главного призвания во все времена: «Поэт не стремится к фотографической точности выражения своих переживаний, уходя от частности к обобщению болевой правды и узнавания постоянно изменяющегося мира, чтобы поэтически, творчески преобразовать, облагородить тёмное и ужасное в нём, направив на него солнечный свет». Именно такова цель поэзии – не «отражение» и не «воображение», а свет преображения, проникающий в душу и наполняющий жизнь.

Сама же поэзия бывает разной – не только по содержанию, но и по форме создаваемых текстов. Одна из таких оригинальных форм рассмотрена в ярком очерке «О сборнике метаквадропоэз Сергея Воробьёва “Заполнение чёрного квадрата”». Сначала дадим слово самому автору: «Дело не в поисках новых форм выражения мысли или дань супрематизму, а в поисках мудрости и красоты, которые свойственны человеку, вне зависимости в какой точке планеты он живёт, вне зависимости оси времени. Подобно Платону, жившему примерно 400 лет до Рождества Христова, мы могли бы сказать: “Вино, мудрость и красота всё ещё дарят очарование, / Убирают все тени жизни и бодрят нас в пути”. Отправимся же бодро в путь по двенадцати главам заполнения «абсолютно чёрного тела», благодаря которому физики догадались о существовании квантов, потому что после нагревания этого условного абсолютно чёрного тела оно начинает излучать тепло, и столько тепла (энергии), что получается бесконечная энергия. В метаквадропоэзах автор с вышеназванной бесконечной энергией предлагает читателю не искать рифмы, размера или знаков препинания, а «искать себя», и, что немаловажно, желает удачи, которая невозможна без вышеуказанной энергии тепла. Без теней жизни не было бы мудрости и красоты».

Мы сознательно опять дали слово автору и привели большую цитату. В ней хорошо видно, как движется авторская мысль, для которой характерно обращение к глубинным историческим слоям культуры, которые внезапно высвечивают смысл самых новых культурных явлений. Это называется «большой памятью культуры». В этой большой памяти обнаруживаются самые неожиданные переклички смыслов – между философией Платона и современной физикой, структурами языка и энергетикой души. И над всем этим встаёт сакральный сверхсмысл творчества, ибо «творчество, где автор пытается заполнить ночное окно “алым светом зари” принадлежит к области непознанного и непостижимого, но где нельзя игнорировать первоначальную природу реальности и бытия, при этом прибегая к Логосу, Слову, которое древние относили ко всё скрепляющему пятому элементу». В этой точке вся философия поэтического слова, развернутая в книге, восходит к своей вершине – здесь соприкасается слово человеческое с Логосом предвечным.

Но уже далее автор спускается «с небес на землю» в самом буквальном смысле слова, посвящая свой следующий очерк «Размышления над книгой Евгения Журавли “Озеро забвений”» книге странствий. Ведь есть «традиции классической русской литературы – пускаться герою в дальние странствия, обретая в сравнениях и сопоставлениях привычного, известного, понятого в жизни с тем, что увидел, кого встретил, обретая мудрость души». И тогда писатель обращается к своему «варианту “Одиссеи” – человека в пути по причине невозможности оставаться там, где ты живёшь, когда ощущаешь властный зов – хотя бы временно покинуть дом, чтобы отпустить то, что мучит и терзает. И когда лелеешь надежду – обрести нечто, что приводит к пониманию планеты как родного дома человечества, с которым сродняешься, встречая неожиданную помощь и привет». Но это лишь внешняя сторона сюжета, а главный сюжет его – внутренний: «цель далека, но с героем происходит внутреннее преображение, в современной русской душе человека соединяется родное и вселенское, вечное и мгновенное, любовь и жертва. В единое целое, в тесный узел связывается Божий замысел и свободная воля человека, когда преобразование души человека обретает единственно верное направление. Нравственная определенность автора приобретает высокую степень концентрации». Эти строки достойны того, чтобы войти в самый хороший университетский учебник эстетики. Увы, в наше время философская эстетика часто очень далеко уходит в сторону от самого главного в искусстве – в глупой погоне за построением новомодных «дискурсов». Но чтобы дать понять, что такое настоящее искусство, нужно перечислить именно вот эти его самые главные сущностные элементы. Это внутреннее преображение – посредством соединения в душе родного и вселенского, вечного и мгновенного, любви и жертвы, Божиего замысла и свободной воли человека. Это – вечное и главное в искусстве.

Подлинные произведения искусства «ведут читателя действительно “на чистую волю” духа и наполнены “тайным благородством” («О книге Сергея Пылёва “На чистую волю”»). Иногда ощущение «чистой воли» выходит за рамки произведения и становится «аурой» человека, охватывая и его дом, и даже местность вокруг него. Об этом – очерк «О чём говорит полесский дуб… Встреча с писателем Вениамином Бычковским». Здесь автор пережила такое впечатление от Дома – хранителя древностей: «Душа обмирает, уходит в пятки от увиденного, чтобы снова возродиться. Тебя охватывают, обволакивают энергии и излучения икон, множества книг, камней и минералов, колоколов, колокольчиков, бубенцов, необъяснимого содержания тщательно отшлифованных древесных сучков и цельных кусочков дерева, отливающих тёплым блеском, рушников с вышитыми красными нитями белорусскими орнаментами, старинной полесской керамики, расставленной на полочках, картинами». А живущий в этом доме писатель так слышит само биение сердца бытия в самом себе и в мире: «Какая–то огромная мощь чудится мне на родине, какая–то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы она проломила “стену” в моём сознании. Смотришь на старый дом, и он вдруг в какой–то миг останавливает ход времени, точно время провалилось в Вечность и утянуло твоё сознание за собой… И тут чудо! Свежесть и ясность во всём, что окружает тебя! Нет привычного времени, нет привычного порядка… Всё в безграничном пространстве!». Вот такое мироощущение рождает тот удивительный мир древнего «лада» (В.И. Белов) традиционной культуры, который мы утратили во внешней обстановке своей жизни, но ещё способны нести в своём сердце и передавать другим.

Следующий очерк «Вдохновенный образ истории. О книге Евгения Живоглода “Сказание о русах”» – о том, как этот древний священный «лад» народного бытия может храниться в нашей памяти и передаваться вещим поэтическим словом. И вновь автор книги предстаёт и глубоким мыслителем, и вдохновенным поэтом в одном лице, написав такие строки: «Будучи не в силах что–то поменять в своём герое, поэт стоит на позициях соборности, отталкивается от мирового, совокупного, божественного, сердечно–тайного и принципиально безграничного видения роли своего героя, который удивительно связан с человеческими судьбами и увязан в одно целое с божеским миром. Теперь редко встретишь в художественной литературе такое обширное и высокое созерцание, она потеряла его или отвыкла от него. Само время стало как будто подменным, словно перестало быть временем вообще, справедливо иногда называемое безвременьем, а оно, безвременье, таким образом, легко становится духовным убийцей. В таких условиях подлинная художественная литература берёт на себя функцию удержания живого, преодолевая гибельную энтропию, тягостное отсутствие взлётов через духовный подвиг художника, что равно возврату к жизни».

Русский художник, совершающий духовный подвиг – не с этим миром корысти и пустоты, а с миром горним, но уже имеющим своё конкретное воплощение на земле – «с непостижимым для сухого, жёсткого ума, но понятным и принимаемым теми, кто знает о русском служении, покаянии, объединении во имя Бога понятии “Святая Русь”».

Ещё более пронзительно пишет об этом автор в очерке «О книге Андрея Растворцева “Тринадцатое полнолуние”»: «Обнажённо русская мысль с отчётливым указателем святости в Христовом “будьте, как дети” и понятие Земли как общего дома, святой соборности». И в очерке «О поэтических сборниках Сергея Зубарева» продолжает эту мысль: «Вечный “терновый венец”, вечное и непоколебимое торжество веры. Ну почему мы вялые, растерянные, дремлющие, не видящие угрозы, почему такая удручающая пассивность, кругом пена и грязь, а сады обнесены колючей проволокой? Поэт мастерски чеканит ритмику стиха, как одно из средств создания образа–переживания. Эмоциональная напряжённость разрешается в заключительных строчках стихотворения гармонией божественного обещания, но где сам человек?». Вот для чего нужна поэзия: «Давайте услышим голос надежды, молитвы, отчаяния, боли – отзовёмся на эти трепетные звуки сердца, неужели мы так ожесточились борьбой за существование?» Ведь «поэзия и религия – две стороны одной и той же монеты», – писал Николай Гумилёв в статье «Читатель». Поэзия Сергея Зубарева требует от читателя веры и духовной работы, определения какой–то высшей цели, перерождая или преображая, как записано в Евангелии. Его поэзия обращена к личности, не к народу, тем более не к толпе». И «пусть кто–то научился «уродство выдавать за красоту», но нам, поэтам и писателям, задача – седлать коней и быть Дон Кихотами».

Но не наивны ли эти романтические призывы? Нет и ещё раз нет. Они не наивны, и, по сути, даже вовсе и не «романтичны» в ходячем понимании этого слова, а скорее даже трагичны, и – глубоко реалистичны. «Как много потерял человек, погнавшись за цивилизацией, прогрессом, как много он обретает, возвращаясь в отчий дом, к своим корням, как много мудрости и тайн вселенной ему открывается. Чтение рассказов не предназначено для спешного пробегания наискосок страницы, а требует наслаждения, смакования и погружения в исцеляющие душу тексты, в завораживающие волнительные перемены настроения» («“Добрый, светлый лучик” прозы Юрия Жекотова»). Поэтому: «Книга – просторное и высокое пространство для развития души» («О книге Владимира Вахрамеева “Лики Балтии”»). А само «творчество – это напоминание о том, что есть настоящее в этой жизни. И как важно ценить то, что имеем мы» («Дороги творчества Ивана Привалова»). И поэтому, пишет автор, «как же радостно встретить автора, который говорит тебе своими произведениями, что ты не один, не одинок в любви к России, в своём оптимизме по поводу судеб Родины, по поводу пробивающихся свежих нежных ростков великой православной традиции» («Актуальный опыт русского мышления в творчестве Юрия Серба»). И хотя «многое утеряно в России за последние двадцать пять лет, вывезено, разграблено, разрушено, не счесть потерь, но сохранено главное – у нас есть Отечество, не покорённое, родной язык, и есть писатели, такие как Юрий Серб, крепко стоящие на родной почве, православной традиции, будящие в нас чувство единения с Родиной, с величием народа, давшего миру великую культуру». Только так преодолевается трагическое одиночество художника – ведь «Если тронет тебя рукою Несбывшееся, ты уже не можешь ничего с собой поделать, никому не доверяя свою тревогу, свою тайну, свою мечту» («О поэтическом сборнике Людмилы Свирской “Опоздавший Дон–Кихот”»).

В очерке «Судьбоносная встреча» Лидия Довыденко ещё и ещё раз формулирует такое важное для нашего «беспочвенного» времени понимание укорененности подлинного художественного слова в самой глубинной – православной – духовной традиции нашего народа: «особенностью русского, православного менталитета была невозможность удовлетвориться только законом, его душа всегда жаждала и страждет до сих пор справедливости, благодати. Это тонко чувствовали и Пушкин, и Лермонтов, и другие писатели России... В романе “Герой нашего времени” мы также можем заметить столкновение Закона и Благодати: с той существенной разницей, что Печорин не может найти себе применение ни в одной ячейке тогдашнего общественного социума, его не удовлетворяет ни одна роль в миропорядке. Иными словами, он не может удовлетвориться рамками Закона, но – потому и несчастен, что не способен к обретению Благодати».

В очерке о ещё одном своём важном путешествии по сердцу России – земле, родившей стольких художественных гениев – «Литературное братство Калининградских берегов с Воронежскими, Липецкими и Елецкими» автор пишет: «Увидела я здесь явно просматривающуюся черту нового времени – духовное преодоление навязываемого индивидуализма, поняла, что русская идея никуда не уходила, несмотря на катастрофические вызовы времени сохранилась священная глубина духовного опыта, его почвенность и серьёзность ищущей мысли. Нравственный закон – это то, чем руководствуется художник слова, удержание себя в области света».

Во второй части книги «Художники–мыслители и меценаты» речь идёт уже не столько о произведениях, хотя и о них тоже, но в первую очередь о выдающихся личностях современной русской культуры. В очерке «“Событие в жизни человечества”. О книге “Рюрикович в XXI веке. Князь Никита Дмитриевич Лобанов–Ростовский”» автор вновь возвращается к своей ключевой мысли о том, в какой духовной ситуации находится современное человечество и какой выбор оно должно сделать: «русская жизнь в России и Русская цивилизация на планете при историческом противоречии, нашедшем исход в 1917 году, придут и уже приходят к неизбежному единству. Это возможно, на мой взгляд, потому что Россия противопоставляет технократичности жизни свою органику, нравственный и душевный обычай, а размеренность жизни и огромность просторов соизмерима с пространствами русской души. Никита Лобанов–Ростовский говорит, что он знаком с несколькими культурами мира. “Но преклоняюсь я перед необычайным явлением, я бы сказал, событием в жизни человечества – русской культурой конца XIX – начала XX веков. Такого нигде в мире не было и нет!” Художник, поэт, музыкант – фигура творческого человека –является посредствующим звеном между наступающим завтра с холодным металлическим блеском и такими же жёсткими звуками и уходящим образом земли со сверкающей росой на изумрудной траве и пением птиц».

Здесь автор находит пронзительно точное и глубокое выражение того, о чём, по сути, написана вся эта книга: «безбрежность Русской цивилизации на планете». Эту безбрежность столь ярко воплощает в себе и ныне живущий князь Рюрикович Никита Лобанов–Ростовский: «Божий дар преобладает в известном коллекционере и меценате над его рациональным мировоззрением, он соответствует здесь своему глубинному призванию, метафизическому Поручению, уходя от рабства Успеха, и этим вызывает к себе любовь беззаветную». Такая великая душа нашего современника была воспитана «кодексом чести представителей русского дворянства, кто сохранил любовь к Отечеству и веру в его историческую судьбу, кому не надо искать национальную идею, – она живёт в душе». Живые продолжатели великой династии, создавшей великую Россию – это достояние русского народа наравне с великими произведениями искусства: не менее чем последние, они способны быть для нас высшими образцами чести и благородства.

В этой части книги автор делает яркий обзор тех явлений современного русского искусства, которые в наибольшей степени сохраняют в себе дух и образ великой традиции. В очерке «Кому передать икону? Художник Борис Булгаков» автор рассуждает «о выборе: Преображение или Апокалипсис? Отказываясь от корней, от традиций своих предков, своего народа, не похож ли ты на реку, которая лишается своего истока?». И ещё – «о вечном и святом, что озаряет бытие, о “живом знании”, одухотворённом переживаниями, передающемся из поколения в поколение, о трагедии духовной традиции, если она прерывается». В очерке «Как зажигать огонь… Художник Юрий Григуль» уже дан образ такого художника, который смог вернуться к живым истокам традиции и продолжить их в наше время: «Его взгляду на мир присуща свежесть и простота, порой даже ласковая кротость. Всякая жестокость, жёсткость, всё, вызывающее ужас и страдание чужды ему. В его работах нет мещанского довольства или страстного темперамента, он далёк от всяких крайностей. Но пытливая живая мысль удаляет его и зрителей его работ от скуки, потому что он несёт в себе великодушие. Он не боится отдаться большому, возвеличивающему».

Главная черта подлинно русского искусства сформулирована и в очерке «Русская Рига. Музей личных коллекций живописи Владимира Рыбакова в Юрмале»: это «ощущение счастья от царства Света, любви и пережитых страданий, в то же время свежести и остроты восприятия искусства»; и поэтому «Вселенский свет русских художников наполняет мою душу энергией всех стихий, четырёх сторон Света, тем, что есть прекрасного в цветах и травах, в глазах одухотворённых людей». Этот образ продолжен в очерке «Русские сны Георгия Шишкина», где автор пишет: «В сердце художника лежит какое–то сокровище, которое он щедро нам расточает, дарит гармонию, напоминает о нашей снисходительности, доброте, великодушии, храбрости, одарённости любовью. Своим искусством он создаёт сияние бытия, о котором в суете дней мы часто забываем, мелочась, дробясь на кусочки ускользающей повседневности. Герои его картин несут в себе образ Божий, внутреннюю сосредоточенность, духовную радость». И благодаря этому «постепенно смысл вещей начинает открываться тебе всё глубже. Сюжет для него – это всегда идея выражения какого–то состояния, это результат переживания случившегося: встречи, пусть даже мимолетной, прощания или предчувствия, ожидания, осознания их единственности, вероятной неповторимости»; «художник мне видится неустанно задающим сам себе вопросы, ведь, как писал Ф.М. Достоевский, «рассудок примолкает, как сирота, если кончаются вопросы». При нежности и трепетности его образов чувствуется огромная мыслительная работа, интеллектуальное постижение истории России, мощное осмысление её культуры, её традиций».

Личностный образ подлинно русского художника сформулирован в завершающем очерке «Фёдор Мунтян. Музыка моря и мира»: «Талантливые люди скромны. Они мало говорят о себе, потому что слишком много говорит их творчество. При общении они как бы немножко отстраняются, давая собеседнику раскрыться, зазвучать, как чудная и сильная мелодия, а художник чутко реагирует на свойства ума и тончайшие нюансы души собеседника, на его индивидуальность, чтобы, может быть, сверить свои ощущения мира с другими или отразить замеченную подробность в своём произведении. Они не усекают, не деформируют, не разбавляют собеседника, а дают ему быть, существовать во всей его целостности и объёме».

Мы сознательно приводим здесь обширные цитаты из книги – и не только для того, чтобы «дать слово автору», но и для того, чтобы показать их связь между собой, смысловую цельность авторской концепции. Вне всякого сомнения, Лидия Довыденко создала свою яркую и сильную эстетику, свою концепцию сущности художественного слова и русского культурного космоса. Она не цитирует классиков русской философии, но их дух и мысль живут в ней как в продолжательнице этой великой традиции миропонимания. Именно так и продолжается традиция мысли – не эпигонством (чем часто грешат профессиональные «историки философии»), а претворением нашей соборной традиции русской мысли в свою оригинальную философию.

Третья часть книги «Берега наследия янтарного края» посвящена уже не путешествиям и далеким встречам, а её родным краям, столь важным для живого ощущения и понимания большой Родины. И здесь мы вновь встречаем её размышления о самом главном: «Художнику чужда жизнь без доблести и смысла, где нет места трагедии и душе. За распахнутой дверью из мира с потрескавшейся, иссушённой, истощённой землёй на человека смотрят глаза – зеркало души. Чьей? Человека? Земли? Вселенной? В них мягкость и доброта, сострадание и милосердие. Пестрая бабочка на миг прижалась к падавшему, но зацепившемуся за тонкую паутинку золотистому, наполненному осенней влагой, кленовому листу. И прозрачная капля на лице человека страдающего, тоскующего по высокому. Он над – пошлостью, буржуазностью, тошнотворным сытеньким бытием».

Здесь нашлось место и для осмысления творчества поэта, лишь краем своей судьбы связанного с Калининградом – это очерк «“Вместо точки я поставлю солнце…”. “Кубинский дневник” Юрия Кузнецова». Описание перипетий Карибского кризиса в конце концов завершается раздумьями о призвании русского поэта: «Калининградская область, отделённая границами от большой России, может быть, глубже и острее чувствует слова о том, что “в наше прозаическое время остался один богатырь – русский народ”, что один человек может быть “равен народу”. Исполинской величины сознание Юрия Кузнецова вместило в себя вселенскую историю, живое единство предков и потомков». Продолжаются эти раздумья и в очерке «Николай Гумилёв в Восточной Пруссии в 1914 году», где автор отмечает: «Поэт взял с собой на войну, как потом и в тюрьму, Евангелие и книгу Гомера “Илиада”...  Военные стихи Гумилёва – одно из наиболее ясных откровений духовного смысла войны». Об этой стороне творчества поэта – о духовном смысле войны и его укоренённости в его православном мировоззрении – до сих пор почти не писалось, и здесь автор стала первопроходцем.

Но кроме этой темы, автор книги даёт и общий духовный портрет поэта, который делает его нам ближе и понятнее – не только как поэта, но как подвижника духа. Она отмечает: «Гумилёв писал, что человеческому духу свойственно сводить всё к единому. Стихи и религия – одно, слово поэта обладает магической силой. Здесь мне думается, что эта мысль Гумилёва сближает его с Платоном, который мечтал, чтобы философы правили миром. Поэт для Гумилёва – человек, способный при помощи слова овладеть пространством и временем, прошлым и будущим. Величественный гимн “Слову”, его таинству и чудотворству, его возвышению над “низкой жизнью” создал Гумилёв. Он всё в себе подчинил Слову, отсвет этого Слова лёг на его легендарную судьбу. Обречённости человека “идти всё мимо” прекрасного, непониманию и равнодушию к глубоким корням и причинам существования человека на земле поэт противопоставляет осознанность в желании идти глубже в познании природы, причин бытия, сущности живого».

А далее следует перекличка с поэтом наших дней, воплощающим в своём мире те же черты, которые были у Гумилёва, и которые способны возрождаться и в поэтах нашего времени. В очерке «“Свободен каждый по правде жить…”. О творчестве поэта Виктора Сысоева» она пишет об этом самобытном авторе: «Его стихи цепляют за душу тех, кто хочет не просто выжить, а сохранить в себе человека. Казалось, что всё вокруг подталкивает к тому, чтобы лукавить, лгать, и тем не менее, сохранился слой жизни, может быть, очень тонкий, где есть место поэтическому слову, умному и честному». И далее о малой родине: «И тем более замечательно, что это умное и честное слово рождается в городе, где ты живёшь, что поэт жил совсем неподалеку, что он твой современник. Наше время трагично тем, что чувство гордости за свой народ отделилось от гордости за государство. Народ не так слаб, как государство. В народе живы и мысль, и достоинство, и душа». Почему мы можем быть в этом уверены? Потому что таков духовный закон жизни: «не прервётся духовная жизнь человека. Всегда будет кто–то, кто будет читать книги, кому дано будет не только здраво мыслить, чувствовать, улавливать малейшие вибрации души, а значит, понимать рядом живущего человека».

Наконец, завершающий очерк всей книги «Отец Софроний – первый православный священник в Калининградской области» возвращает нас к сакральному центру русской культуры – православной традиции. В каждом уголке русской земли есть свои святыни и памятные места, связанные с важными событиями церковной жизни. В них душа привязывается к тысячелетней традиции нашей веры самыми кровными и непосредственными узами – как к местам своего детства. Вот и у автора книги есть такое важное воспоминание, наполненное яркими природными символами: «Святейший патриарх благословил иконостас нашего храма, искусно выполненное настоящее произведение искусства резьбы по дереву в морской тематике. Он благословил перенесение в собор частицы мощей святого праведника Феодора Ушакова... Чудесные явления были на фоне праздника. При серой осенней дождливой погоде, когда пошли крестным ходом, выглянуло солнце и по–летнему осветило землю». Ещё более символично и то, что рассказано здесь о первом православном священнике на этой земле – и душа словно переносится во времена равноапостольных Кирилла и Мефодия, переживая рождение веры как части своей местной истории, совпадающей по своему священному смыслу с историей мировой. Такое чувство очень важно воспитывать в себе современному русскому человеку – чувство живой связи со своими великими предками не только на уровне эрудиции, но конкретно везде, в каждой родной местности, на своей незаменимой «малой родине».

Даже наш краткий обзор всех сюжетов и размышлений автора книги «Жертвенное сияние современной русской мысли» показывает удивительное богатство современной русской культуры, раскрытое благодаря уникальному авторскому взгляду. Несмотря на индивидуальный отбор тем и сюжетов, Лидия Довыденко сумела сделать очень ёмкий «срез» сущности процессов, явно свидетельствующих о мощном росте и возрождении русского духа в его художественных и личностных проявлениях. Ей действительно удалось показать живой космос современной русской культуры. Это невозможно было бы сделать рассмотрением одних лишь «громких» имён, за которыми часто не стоит ничего, кроме быстропроходящей моды. Но именно такой заинтересованный индивидуальный взгляд, позволяя нам узнать о сокрытых лишь до поры до времени ярких провинциальных талантах общерусского масштаба, вместе с тем оказывается и самой точной обобщающей картиной.

Что мы увидели на этой картине? Мы увидели, что русская культура сейчас, впрочем, как и всегда, хранит в себе огромные нерастраченные силы, особенно богатые в «тихой», на первый взгляд, провинции. В своё время знаменитый автор «Заката Европы» писал, что в эпоху цветения культуры большинство гениев выходит из провинции, а часто и живёт там всю жизнь; и только уже в эпоху упадка культуры и перехода к бездушной цивилизации все устремляются в столицы, надеясь найти там остатки былого творческого огня. О. Шпенглер был прав – и нам достаточно вспомнить одного лишь Пушкина, который лучшие годы прожил и сформировался в провинциях, никогда не был в Европе, а Петербург не любил и воспринимал как тяжкую повинность. И тот факт, что сейчас в русской провинции находится столько людей с яркими талантами, которые вызревают там в тиши, не гонясь за модой и известностью – факт чрезвычайно отрадный. Он показывает, что в России продолжается эпоха цветения культуры, и бездушная цивилизация и подражательство Западу до сих пор не смогли её поглотить и задушить.

Обозревая удивительное богатство талантов в современной русской литературе и культуре в целом, Лидия Довыденко получила от них и своё собственное – философское – вдохновение. Развернутая в её книге глубокая и богатая нюансами философия творчества, сущности художественного слова, смысла Родины и мирового призвания России – в конечном счёте вытекает из её главного смыслового «зерна» – философии преображения человека и мира, которая и является самой «солью» и самой главной ценностью русской философской традиции, не имеющей аналогов на Западе. Мы рассмотрели здесь много ярких авторских размышлений и привели обширные цитаты именно с этой целью – сконцентрировать суть этой философии так, чтобы она предстала как целостное авторское мировоззрение. И действительно, обозревая отобранные и прокомментированные выше фрагменты, мы видим яркую и цельную философию – учение о преображении человека и через творческое художественное слово, и через созерцание природы, и через историческую память, и через общение с выдающимися личностями. Таковы пути современного преображения России, которыми идут миллионы людей – наш возрождающийся и побеждающий свои беды великий и мощный народ.   

Книга Лидии Довыденко ярко показала нам живой космос современной русской культуры во всём её многообразии и мощной новизне. Другие авторы, естественно, также могут сделать свои интересные обзоры всего виденного и слышанного ими в своей литературной жизни, рассказать о других, не менее ярких людях. Но несомненно, что и они придут к такому же радостному выводу, к которому привела нас и эта книга: русская культура жива своими корнями, своей родной землей – Провинцией в высоком смысле этого слова – своей духовной самобытностью и своим жертвенным служением Правде.

 

Екатерина Федорова

Федорова Екатерина Сергеевна – доктор культурологии, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат филологических наук, научный куратор ГОУДМШ имени С.И. Танеева. Выпускница филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. Автор ряда научных проектов:
"Идеи века в истории рода", "Возвращение культурного наследия эмиграции в Россию" 

 

Светлое чувство

 О книге «Жертвенное сияние современной русской мысли»

Если из статей публициста и прозаика выстраивается книга – это признак зрелости пера.  Поскольку здесь проявляется выработанная автором система взглядов, его особый угол зрения на события литературной и общественной жизни. Если этот свой собственный подход существует реально — то он реализуется органично. И книга, собравшая разные статьи, «на случай» или вследствие долгих размышлений, показывает: есть оригинальный автор, со своей целостностью мировоззрения. А это – в век разорванных, ангажированных, цинично–прагматичных подходов — самое главное.

Мы можем суммировать проблемы, которые волнуют автора. Например, как выстроить связь между индивидуальностью поэта и той аудиторией, которую ему посылает действительность?  Чтобы преодолеть изоляцию творца и общества, чтобы его открытия и идеи не кипели в пустоте, а дотянулись до адресата?

Светлое чувство — доминанта Лидии Владимировны. Многие литераторы, соизмеряющие себя с циничной современностью, стесняются этого чувства. А Лидия Владимировна — нет. Без оглядки на сиюминутную «литературную ситуацию» она искренне транслирует только те эмоции, которые испытывает, проявляет интерес только к тому, что ей на самом деле интересно.

Раны, потери, искушения и общественная боль нашего времени её не оставляют. Откровенный разговор о них — сущностная черта писателя Лидии Довыденко.

Что мне больше всего нравится в этой книге? Лидия Владимировна говорит только то, что считает для себя важным. О том, что любит и не любит, о том, что ей важно и не важно. Если человек позволяет себе искренне высказываться о своих приоритетах и душевных пристрастиях, не оглядываясь на «законодателей литературных мод», он состоялся сам для себя. А значит, и для читателя.

Юрий Жекотов, прозаик, член Союза писателей России: Песчинка к песчинке, звёздочка к звёздочке, мечта к мечте – новых Вам золотоносных находок и свершений, создания и приобретения звёздных литературных содружеств, светлого настроения и реализации самых сокровенных чаяний и надежд! Вы, не считая дней, не деля их на праздничные и будничные, объединяете здравые мысли планеты, служите правде, сплачиваете русские ряды! Вы сами великодушно дарите подарки! Эта книга важная и для меня, и ко многому обязывает! 

Иван Кунцевич: Поздравляю Вас с публикацией книги "Жертвенное сияние современной русской мысли". Я рад и благодарен Вашему душевному порыву и большому философскому и литературному труду.
Ваша книга – это срез духовной жизни русского человека на переломном этапе развития. Книга во многом эпохальна и вечна! Вечна не только поставленными в ней вопросами и обращением к духовным ценностям русского православного мира, но и необыкновенным Вашим литературным и общественным подвижничеством.
Не может мир не волновать
Живое трепетное слово,
Здесь каждый должен понимать
Насколько вечное сурово.
Насколько в слове – сила, честь,
Добро и равенство открыты.
Сегодня умников не счесть
У них на всё свои софиты.
И освещают что и как
Должно народами цениться.
Но слова высветив маяк,
Они готовы отстраниться
И от того, что мир земной
Порой не радостен, не светел,
Что в жизни нашей ледяной,
Они бездушные в ответе,
Что на слова наносят лак,
И пишут будни по другому...
Когда на книге Божий знак –
Нет места в слове наносному.

 

Сэда Вермишева:  Хочу поздравить  Вас  с выходом  Вашей замечательной  новой книги  «Жертвенное сияние современной русской мысли» с замечательным предисловием, с надеждой, что оно, сияние,  не будет только жертвенным и поблагодарить за щедрость,  с какой  написана вами   статья  о моем творчестве.    В Вас я увидела продолжателя цивилизационного пути России, в который я верю. Строки, которые я привела – они из концовки   стихотворения, которое я написала  еще в  2007 году::

«…… Мой плач плывет над каменной столицей\, под перестук, осенних листьев пляс \ Мне тесно жить в отмеренных границах \Я слышу зов покинутых пространств –/ПРОСТРАНСТПО ВЫШЕ И СВЯЩЕННЕЙ НАС!..» 

Может быть, это и спорное утверждение. Но, мне кажется, что пространство не бывает пустым — оно наполнено определенной культурой. А пространство, наполненное культурой, — уже определённая цивилизация. А чья культура, и чье пространство — та и цивилизация. В данном случае — русская. И в Вас я увидела её хранителя и продолжателя. Обнимаю Вас с любовью. 

 

   Людмила Григорьевна Яцкевич, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России: Ваша книга – это Ваш подвиг любви к людям и, конечно, к нам пишущим и творящим.

  Ваша поддержка меня воскресила, я было совсем сникла в 2015, а тут Вы неожиданно появились и влили в мои жили новые силы и вдохновение. Спасибо Вам! Постепенно знакомлюсь с Вашей книгой «Жертвенное сияние современной русской мысли» и её героями–писателями, философами, священником. Узнала много нового и важного о жизни и творчестве своих современников.  По моему мнению, в своей доброжелательности к писателям Вы следуете заветам Батюшкова. В его записных книжках читаем: «Терпеть не могу людей, которые всё бранят, затем, чтоб прослыть глубокомысленными умниками». В письме к Вяземскому та же мысль о категорическом неприятии поэтом критиканства и насмешки: «Если бы мне предложил какой–нибудь Гений все остроумие и всю славу Вольтера — отказ». По мнению Батюшкова, истинные писатели–творцы обладают твёрдостью души, снисходительностью к недостаткам других.  Как пример автор приводит Сократа.  Вспоминает он в связи с этим и своего друга – поэта и переводчика Н.И. Гнедича, который умел ценить творчество других писателей и отличался доброжелательностью:  «…У Гнедича есть прекрасное и самое редкое качество: он с ребяческим простодушием любит искать красоты в том, что читает; это самый лучший способ с пользой читать, обогащать себя, наслаждаться» [16: 355]. Батюшков далее пишет: «Простодушие и снисхождение есть признак головы, образованной для искусства …».

         Лидия Владимировна, все эти рассуждения поэта я отношу и к Вам и Вашей книге. У Вас также есть это прекрасное и самое редкое качество, о котором проницательно размышлял Константин Батюшков. С любовью и уважением, Л. Яцкевич

 

Эляна Суодене: Огромная благодарность за книгу.
Ошеломляющее по своей глубинной красоте название.
Слова, созвучные сердцу настолько, что сердце трепещет – "метафизика",
"соборность".
Мужество и смелость в отстаивании Донбасса – это Ваша тропа в Горнее.
Космизм тематического охвата.
Великолепно.
Кланяюсь и преклоняю колена. 

Владимир Подлузский: Ваша новая книга литературной и художественной критики, рукопись которой разослана её героям в Страстную пятницу, более чем важное издание. Не столько в современной словесности, хотя отрицать это бессмысленно, но и в истории думающей России первой четверти двадцать первого века. Своеобразный грядущий Пасхальный звон над возрождающейся Отчизной. Если хотите, мудрый и своевременный гимн в честь не сломленного русского Слова и национальной Мысли. В добрые времена рукопись рецензий вполне могли бы приравнять к научной монографии, достойной звания доктора наук. Времена теперь пока ещё не совсем добрые, но труды, подобные Вашему, их приближают.  Счастлив, что по Вашей версии, принадлежу к плеяде литераторов, вошедших под сень зелёной, в смысле жизненной, обложки. Пока у страны есть пророки и их публикаторы, её никому не сдвинуть с духовных устоев. Собственно, об этом говорит каждый новый номер "Берегов" и завтрашняя книга.

 

Андрей Растворцев:

Не хватает слов, чтобы выразить Вам мою благодарность!
Впечатлён именами, с коими рядом и очерк о моей книге! Ещё более был впечатлён, когда прочёл очерк о Юрии Жекотове, о моём друге и по духу, и по творчеству! Дело в том, что его рассказ "Ревнивое море" – считаю на сегодняшний день лучшим современным рассказом в русской литературе! Бесконечно рад, что наши взгляды и мнения совпадают! И ещё, я 
просто благодарен Вам за моральную поддержку в трудное для меня время!

Сергей Воробьев:
Вы открыли некие потайные двери словотворчества, развернули картину, свёрнутую в свиток. Ведь объяснить тому же автору (и читателям), что и о чём он написал – очень непростая задача, поскольку автор порой сам не знает об этом. Мысли, перенесённые на бумагу, или проявляются неким откровением, или стираются временем (хотя в итоге время стирает всё).
Не мудрствуя лукаво, скажу лишь, что я очень благодарен Вам за вашу работу, придающую приведённым в книжке текстам новые смыслы и значения. Я в своём послесловии попытался как–то оправдать свои литературно–философские усилия, но вышло поверхностно и неубедительно. Более ярко и замысловато по этому поводу высказался в предисловии Алексей Филимонов – зачинатель нового лит. течения "вневизм". 
Лично для меня ваша оценка более убедительна. Чувствуется, что книга нашла своего неравнодушного читателя и зоркого критика. Это очень приятно и лестно. Признаюсь, что заслуги мои в создании трёх книг метаквадропоэз (Вам досталась вторая. Первая "Короткие письма от души", третья "Времена времени") минимальны. Всё это сваливалось на меня непонятно откуда... Многие вещи пришли из разговоров, общений, из услышанного случайно, в конечном итоге – из размышлений и каких–то, Бог знает, откуда приходящих фраз и сопоставлений (хорошо, если Он знает, а ведь могло придти совсем из других мест, ручаться за первичные источники я не могу). Все эти фразы были, как лавина, которая внезапно свалилась на меня и также внезапно оборвалась. Моя задача состояла только в том, чтобы всё это записывать. Поборов лень, я добросовестно стучал по клавишам клавиатуры и за очень короткое время из небытия вышли упомянутые мной книги. Очень рад, что одна из них пришла к Вам.