Балтийские судьбы

Мастер «на всю руку».

Вы пробовали завязать шнурки одной рукой? И в иголку втянуть нитку? Это не развлечение, не игра и не фокус, а каждодневная жизнь Владимира Афанасьевича

 Цупикова.  Он судовой  механик от Бога, профессионал высокой квалификации, человек- легенда. Много лет ему приходилось доказывать: «Да, нет руки, но я могу быть нужным, могу быть полезным!» И он это доказал в такой степени, что окружающие просто перестали замечать, что человек делает то, что иным и в четыре руки не справиться.

Владимира привезли родители в Балтийск в 1945 году, когда ему  было 7 лет. Никакого общественного транспорта в то время не было, и семья прибыла в город по Калининградскому морскому каналу на буксире.

 Владимир Афанасьевич живет почти рядом с бывшим кинотеатром «Шторм» и вспоминает, как на этом месте был городской рынок, где продавали все, что можно было продать, чего нельзя было получить на продовольственные карточки. На улице Черноморской находилась пекарня. В городе оставались немецкие семьи, и их дети играли вместе с детьми прибывающих из Советского Союза семей. Дети как-то понимали друг друга. Город был маленьким и несмотря ни на что – уютным. Но разбитой техники, оружия было много, на территории возникшего позже УНР лежала разбитая подводная лодка, танки, зенитки, а на стволах орудий детям устраивали качели. «Нескучно в городе жили, - говорит Владимир Афанасьевич, - оружия было много, поэтому кому-то глаза выжгло, кого-то вообще застрелили, и все это не по злобе, не специально, а в игре».

- Мы изучали город, крепость, в крепостном канале купались, потому что тогда вода в нем была очень чистая. Некоторые люди находили немецкие мотоциклы, задние колеса которых были на гусеницах, и использовали их для возделывания огородов. Многие дома тогда еще стояли пустыми, и на них на стене было написано мелом: «Минный карантин». Это означало, что дома еще не проверены на наличие в них мин. А в домах оставалась посуда, мебель, приемники, и люди, рискуя жизнью, лазили в эти дома, чтобы как-то обустроить свой быт. Ведь приезжали с маленькими чемоданчиками, у людей не было ничего.

- И вот собралась группа ребят, - продолжает мой собеседник. – решили карьошку в костре  испечь. В то время наша семья жила в Камстигале. Забрались в неглубокий ров в метрах 70 от дома. Собрали несколько зенитных снарядов. Каждый пацан взял по снаряду и бил головкой, чтобы расшатать и вытащить ее из патрона, а потом высыпать порох.  И интересно было нам, кто скорее извлечет порох. И вдруг взрыв.

Когда очнулся, понял, что лежу на спине,  и надо мной огромное небо, которое почему-то даровало мне жизнь. Поднимаюсь и вижу, что вокруг как лепестки ромашки, лежат тела моих восьми товарищей. Не слушались ноги, но я медленно брел к дому. Мальчишек, моих товарищей, хоронили на первом балтийском кладбище, которое располагалось на холме, сейчас заросшем, и мало кто знает об этом первом кладбище. По дороге в гавань есть две кочегарки с квадратными трубами. Они построены еще до войны. И кладбище располагалось на холме за первой кочегаркой.  К сожалению, ни памятников, ни каких-то следов, что там было кладбище, не осталось.

Владимир Афанасьевич закончил в Балтийске 10 классов, и когда встал вопрос, куда идти дальше, ответ ему был ясен. Он всегда мечтал связать свою жизнь с морем. Много прочитано о море, есть небольшой опыт, благодаря друзьям, и есть огромное желание попасть на работу на судно. Закончены курсы шоферов, и хотя прав не дали, но получено удостоверение,  которое давало право работать мотористом.

- Я никогда не хотел, - продолжает Владимир Афанасьевич, - чтобы меня держали на работе из жалости. И мне пришлось работать так, как никому другому. Мне пришлось изучить и освоить все флотские специальности. Я мог идти в море электриком, мотористом, донкерманом, электриком, рулевым, сигнальщиком.

Он работал практически на всех судах. Начал Владимир Афанасьевич свою работу в 1957 году в гидрографии, и 47  лет ходил в море. Первое судно - ГПБ-238 (гидрографический промерный бот),  потом – транспорт «Олонка», танкеры «Яхрома», «Олекма», «Шексна», «Бира», на буксирах ходил в Финляндию пароходы получать, 2-ым механиком на «Форте Шевченко». Он ветеран труда. Неоднократно награждался медалями за отличную работу.

- Несмотря на проблемы с рукой я никогда не был обузой для коллектива. Наши эскадры бороздили просторы морей и океанов, а мы работали на судах по их обеспечению. Мы знали все точки заправки, мы давали обязательства о неразглашении сведений, это та же присяга. Ведь мы много знали того, чего не надо было. Сейчас я на пенсии. Но если бы ко мне пришли и сказали: «Афанасьевич! Пойдем в море!» - я бы, не задумываясь, пошел, хотя в море тяжело. Я скучаю по своим экипажам. Люди были добрее, приветливее, служили своему делу.

И бывалый моряк продолжает:

- Англичане, известные морскими традициями, считают, что человек не должен находиться по своим физиологическим потребностям больше трех месяцев в море. Наши люди ходили по 9, а то и 10 месяцев. И нашим морякам никто в подметки не годится. Но наши руководители кричали: «Все для человека! Все ради человека!» Сколько было статей, как нашли в море брошенный транспорт, который покинула команда. А наши это судно нашли, спасли груз, привели его в базу.  А никто не писал, почему команда покинула судно? Да потому что у них, на самом деле, на первом месте человек. Судно застраховано, груз застрахован. И не дай Бог, у них погибнет человек! Фирма будет платить его близким  родственникам до самой их смерти. На эту сумму можно купить такое же судно и такой же груз.  Так у кого был человеческий фактор на первом плане? У нас или у них? У них любое судно, если терпит бедствие, может попросить помощи по радио. А мы не имеем на это права, хотя у нас даже не боевое судно, а судно вспомогательного флота.  Я всегда буду благодарен тем капитанам, которые не боялись моего увечья, приглашали меня в дальние походы. Я буду помнить Резникова, Чурганова, Холопова, Пыхтина. Время тех походов было очень тяжелым. Это уже история, и ее должны знать люди.

И еще один штрих личности Владимира Афанасьевича, показывающий пример организованности и ответственности. Пока  не мы не сформируем в людях чувство ответственности, подобное тому, что есть у Владимира Афанасьевича, никакие реформы нам не  помогут. 

Когда ему случилось работать в котельной, он, посмотрев эту котельную, отказался по следующим причинам, которые он письменно изложил на листке бумаги. Это должен, по-моему, прочитать каждый, чтобы понять этот подход к работе и запомнить:

- Являясь профессионалом по своим флотским специальностям, я вижу много серьезных недостатков в несении дежурно-вахтенной службы, технике безопасности, эксплуатационных инструкций механизмов.

- Не имея перед собой в котельной руководящих документов (журнала, инструкций) я нахожусь в положении неизвестно кого (без прав, обязанностей и руководства к действию в различных ситуациях).

-  Уважая руководителя, считая его добросовестным и порядочным человеком, я никоим образом не хочу быть причастным к его возможному суду и серьезным неприятностям, а помочь ему не могу.

- Отсутствие серьезных неприятностей в котельной до сих пор  - дело случая, а на самом деле из-за равнодушия персонала котельной горят электродвигатели насосов; то, что до сих пор никого не убило, это - слава Богу!

- Не производится оплата ночных часов, выходных, предпраздничных и праздничных дней, не ведется учет переработки, не выдается на руки ежемесячный расчет заработка.

А потом Владимир Афанасьевич добавляет:

- Меня могут осуждать, но я говорю правду. Я жил по Уставу. По нему кому-то жить неудобно, но надо жить так. И если человек сделал доброе, это не должно оставаться без внимания.

Владимир Афанасьевич часто делится секретами своего мастерства. И те, кто следует его советам, понимают  силу и качество знаний Владимира Афанасьевича, знаний, которых не найдешь в книгах, а только приобретешь с опытом.

Л. Довыденко