От «Юмбы» до МБ-249

Виктор Поликарпович Каспрук живет в Балтийске с 1945 года. На его глазах развивался Балтийский флот, строился и видоизменялся город. И к этому развитию приложил свою руку труженик вспомогательного флота. 45 лет, опасных, трудных, радостных и в то же время сложных, ответственных, отдал Виктор Поликарпович вспомогательному флоту.

Он родился в Новосибирской области в селе Кочнево 12 марта 1929 года. Воспитывался он у тети, а потом его взял в свою семью отец, женившийся во второй раз.  Виктор вместе со своими двумя сводными братьями  жил на Дальнем Востоке, на Русском острове. Там находился учебный отряд, в котором отец преподавал и являлся политруком.

В 1943 году Виктор Каспрук поступил в ремесленное училище во Владивостоке на специальность рулевого. В 1945 году, после окончания училища, юноша направлен в Ленинград в составе большой группы выпускников из 50 человек. Ехали на поезде. По пути, выйдя на станции, чтобы купить морса (стояла ужасная жара), он увидел, что пока он стоял в очереди, подошло время отправления поезда. Он уцепился за подножку набиравшего ход поезда, но сидящие и стоящие на ступеньках люди не пропустили мальчика в вагон. В попытке перебраться на ступеньки другого вагона, он упал под откос. Это случилось как раз перед мостом, где стоял часовой.

Догнать своих товарищей не получилось, ведь у мальчика не было документов, кроме продовольственного аттестата и справки начальника станции, что он отстал от своей группы. Добирать до Ленинграда ему пришлось очень долго. На каждой станции в вагон заходила милиция, и проверяла документы. И на каждой станции его высаживали, чтобы разбираться. Наконец, он добрался до Москвы. Здесь, в управлении флота женщины пожалели юношу и направили на несколько дней в ремесленное училище, где он смог привести себя в порядок, где его помыли и покормили. Он получил 70 рублей денег, и вместе с капитаном 3 ранга Кириленко поехал в Ленинград. Жил капитан на Васильевском острове вместе с мамой, в войну эти двое уцелели, потеряв родных и близких. Они предлагали Виктору жить с ними, но Виктор хотел к своим ребятам. Они жили в Таллинне, и стояли на охране объектов. Но уже 28 августа 1945 года Виктор Каспрук в группе из 20 человек прибыл в Пиллау, на Балтийский вспомогательный флот. Тогда он находился в стадии организации.  Гражданского населения в Пиллау практически не было. Стояло несколько воинских частей в разрушенном городе, да было две с половиной сотни не пожелавших или не смогших уехать прежних жителей Пиллау. 16-летнего Виктора Каспрука направили старшиной на рыбацкий буксир, принадлежавший немецкой семье, состоявшей из мужа, жены и  сына. На этом рыбацком судне под названием «Юмба -9» вместе с хозяевами лодки Виктор отправился в свой первый рейс по судоходным трассам Калининградской области, а тогда Восточной Пруссии. От Пиллау до Кенигсберга по морскому каналу, затем - по Преголе, и так по рекам до Юрбаркаса (сегодня – Литва). Оттуда доставлялось продовольствие для военнослужащих в Пиллау.

- Мои первые начальники, - вспоминает Виктор Поликарпович – майор Евдокимов и замполит подполковник Щербаков.- С продовольствием было плохо, и нашу «Юмбу» отправляли на лов рыбы. В те времена рыбой все кишело. Забросишь сети, и моментально наберешь их полные. Продовольствие выдавали одинаково, и русским, и немцам.

А рыба стала умирать тогда, когда начали использовать мазут на кораблях. В то время на косу ходил немецкий пароходик «Труда». Владельцами его была семья из трех человек, капитан с женой и дочь. Я помню случай, когда они пытались убежать на Запад. Один раз их поймали чуть не у Швеции и привели назад, в Пиллау. Пароход конфисковали, и «Труда» продолжала ходить два раза в день на косу. На теплоходе стояли керосиновые фонари – опознавательные знаки правого и левого борта. Электричества в те времена в городе не было. Стоял лишь у вокзала электропоезд, который вырабатывал немного электричества для освещения в гавани. А в остальных местах освещение было керосиновыми лампами.

Немецкое население в основном рыбачило, а на зиму они поднимали свои лодки из воды, красили, подновляли.

-  Отношения  с ними были очень хорошие, - рассказывает Виктор Поликарпович. - Они понимали немного по-русски, мы – немного по-немецки. На «Юмбе» меня приняли очень хорошо, и не только меня, но и других ребят. И я помню только один случай, который я услышал в пересказе моих знакомых. Когда ходили в Польшу за углем, немец, владелец судна, превысил свои полномочия. Его связали, сказав, что он поднял руку на советскую власть. Он был возмущен, но конфликт не имел продолжения, все уладилось.

А что касается меня, то мы с хозяевами «Юмбы» вместе ночевали, вместе питались и понимали друг друга.

 В 1947 году на 2 причал поставлена была 200-тысячная баржа, около нее – автоматчики, всех бывших жителей Пиллау на нее посадили и отправились в Калининград. Им разрешалось взять с собой вещей на  50 килограммов веса в руки. В Калининграде их посадили на поезд и отправили в Германию. Когда мы приходили в Калининград за кирпичом, у причала стояли женщины и дети, просили есть. У нас было достаточно крупы, и мы ею делились, давали хлеба.

- В чем особенности судоходства по Калининградским водным трассам?

- Нужно строго держаться фарватера, следить за бакенами. Под мостами проходили лишь ночью в указанное время. Конечно, если судно малогабаритное, оно может пройти и под неразведенным мостом, а у нас была паровая баржа, и мы при проходе под мостом трубу заваливали. Ее валили вручную, используя противовесы, а на место она сама восстанавливалась, когда противовесы отпускаешь. При немцах по рекам ходили только в дневное время, а при советской власти ходили и ночью. Против течения идти лучше, а по течение тебя заносит, и поэтому надо следить. Очень сложно заходить было в гавань в Советске, того и гляди, течением тебя выбросит на берег. Под мостами между свай было непросто пройти. Во время большой воды тебе могло рубку снести, если не рассчитаешь высоту от воды до моста. Сложно проходить было перекаты. До Черняховска шесть шлюзов надо было пройти. Подходишь, сигнал даешь, ворота открываются, закрепился, ворота закрыли, воду подняли. Во время туманов ударяли в колокол  и зажигали фонарь, давали отмашку, чтобы не столкнуться. В некоторых местах груженым нельзя было по правой стороне идти, поэтому давали отмашку встречному судну флагом.

Причалов как таковых, кроме Гвардейска, на реках не было, и когда надо было в какой-то деревне остановиться, то становились носом к берегу. Якорь бросишь, выскочишь на землю, что-то сгрузишь или загрузишь, и пошел дальше.

В 1947 году Виктор Каспрук перешел на рейдовый буксир, работал на РБ-127, РБ-40 и других. В те времена, если буксир ломался, его списывали и переходили на другой.  А наши суда вообще первое время не приходили в Пиллау, потому что рейд был заминирован. К тому же был затоплен продовольственный немецкий транспорт между косой и доком 33 СРЗ, и из-за него невозможно было пройти кораблям. И это стало событием, когда пришел в Пиллау первый транспорт «Иркутск». Встала задача очистить гавань и фарватер от топляков. Собрали плавучие краны. Были 18-20 тонники, 60, 120 и 350- тонники, немецкие. Все ходили смотреть, когда подняли судно в гавани, корпус у которого был из железобетона.

Железные дороги были с узкой колеей, и наши поезда еще по области не ходили, поэтому активно использовался речной транспорт.

Когда немецкое население было департировано из Калининградской области, на буксире пришлось ходить по рекам области Виктору Каспруку самостоятельно, но благодаря прежним хозяевам «Юмбы» молодой человек успел хорошо изучить особенности речных путей. Из Гвардейска возили продовольствие в виде кур, картофеля, капусты для воинских частей, но в основном, для части, располагавшейся на косе. За картофелем ходил на самоходной барже в Черняховск. Однажды произошел такой случай. В конце мая прибыли на Черняховскую пристань. Вода была очень низкой. Где-то на перекате проползли по песку, и мотор забился. На Черняховской пристани загрузились картофелем, а сухая погода продолжалась. Мотор не заводился, на груженой барже тем более невозможно пройти по обмелевшему руслу. После доклада руководству прислали капитана Хорошева, и еще неделю ждали, пока пошли дожди, и можно было двинуться на буксире, который тащил самоходку, потому что двигатель нужно было менять. Картофель сохранили в основном, но уже была угроза, что он сгорит в трюме от жары.

Ходили по рекам в Советск через Гвардейск. Обычно проходили мост в Калининграде в 12 часов ночи, потом ложились спать и с рассветом отправлялись в путь. В Тильзите стояли тральщики, маленькие деревянные «КМ». Они разминировали Куршский залив, а Виктор Каспрук и такие, же как, он молодые старшины на буксирах доставляли им продовольствие и технику.  На ремонте у них стояли катера в гавани за речным портом, и их тоже речным путем снабжали продуктами.

Встала задача ремонта жилья, восстановления разрушенного города, и Виктор Каспрук стал возить на своем судне черепицу из Зеленоградска, где в конце 40-начале 50-ых годов еще работал черепичный завод. Путь из Балтийска в Зеленоградск лежал по Куршскому заливу через Полесск. Маленькая гавань находилась в 5 километрах от Зеленоградска. В нее можно было зайти только задним ходом, иначе невозможно было развернуться. Оттуда доставляли в Балтийск красную немецкую черепицу для возведения крыш.

Через некоторое время Виктора Каспрука назначили лоцманом. Он вел буксиры через Куршский залив, который отличается коварными мелями, на Клайпеду. Там стояла бригада ракетных катеров, и их обеспечивали буксиры продовольствием,  топливом, техникой. Ориентировался по заливу на маяк в поселке Рыбачьем, а затем шел на Клайпеду.

Затем Виктора Поликарповича перебросили на рейдовые работы. Он доставлял вооружение в Балтийск из складов, находившихся в Светлом. Грузили боезапасы, а потом развозили по кораблям торпеды и мины.

Вышедшие из срока годности боезапасы топили в море. Но мусор категорически запрещалось выбрасывать в море. Вывозили только специальные баржи с люком в днище пищевые отходы в район Южного мола, и там было эльдорадо для рыбаков, которые рыбачили прямо с мола.

На вопрос, как выглядели причалы и Преголя в Калининграде после войны,

Виктор Поликаропович вспоминает, что поначалу в Балтийске было немного кораблей. На 24 причале стоял угольный буксир и большое количество барж. А в Калининграде по Преголе вдоль берегов было тесно от барж, которые стояли готовыми к перегону в Россию через залив – в Балтийское море – далее в Ленинград. Эти баржи многие утонули во время штормов на переходе, некоторые дошли, груженые пианино, перинами, швейными машинками и другими вещами.

К концу 40-ых годов – начале 50-ых годов на флот стали приходить военные корабли, миноносцы, крейсера, тральщики, БК, БПК, десантные корабли. И их надо было обеспечивать углем. Угольный склад располагался на 56 причале, а затем перебазировался  в 4 бассейн. Там же резали списанные корабли, и металлолом отправляли в Россию.

 Заработал 33 судо-ремонтный завод, освобождена от мин военная гавань.

Виктору Поликарповичу приходилось выполнять массу тяжелых трудоемких работ. Он принимал щиты после стрельб и транспортировал их в 4 бассейн, возил на шаланде грунт, извлеченный землечерпалкой при чистке и углублении фарватера.

После того, как вспомогательный флот стал гражданской структурой, шаланду, на которой работал Виктор Поликарпович, передали на Дальний Восток. Прибыла для перегона команда из Североморска, и, чтобы обучить технике на переходе, с командой  североморцев пошел В. Каспрук. Шли морем до Ленинграда, а затем по внутренним водам до Белого моря через Онежское и Ладожское озера, по Беломорскому каналу, реке Свирь.

Возвратившись в Балтийск, Виктор Поликарпович некоторое время поработал помощником капитана на 100-тысячном кране, а затем перешел на 249 буксир, который называли «вертолетом», потому что он легко двигался вперед-назад, влево - вправо. На 249 буксире В. Каспрук доработал до пенсии в должности старпома с капитаном А.К. Птицыным. Он является «Ветераном труда», тружеником тыла, награжден несколькими медалями. На столе у Виктора Поликарповича лежат письма из Кремля. Ежегодно сам президент Российской федерации  шлет ему поздравление с праздником Победы и добрые пожелания.