Новые книги авторов журнала "Берега"
Лидия Довыденко
О новом сборнике стихов Сергея Зубарева "Танцы на битом стекле", Ростов-на-Дону, 2018.
«Лучшие слова в лучшем порядке»,.- подобно одному англичанину сказала бы я о поэзии Сергея Зубарева. Само название сборника готовит читателя к боли, физической и душевной, которую переживает поэт, при этом знающий о "красоте Божьей" и в то же время - о человеческой низости.
В первой части сборника под названием "Быть или не быть" собраны стихи, посвященные трагедии предательства России «за печеньки» Украиной, развязавшей войну с республиками ДНР и ЛНР, "перевёртышам", на ком "стынет кровь Донбасса", кто организовывает факельные шествия памяти Бандеры. Стихотворение "Сон ветерана" потрясает до комка в горле, до дрожи в теле, столь неожиданна его концовка, так внезапно врывается в сон участника освобождения Киева в Великую Отечественную войну сегодняшний залп "Града".
Герой стихотворения "Возвращение" - ополченец, вернувшийся из боя, в котором погибли больше половины его товарищей, вспоминает о "поле диком", где расцветают мины "разрыв-травою".
Горе Украине и горе России. "Разошлись мы с сестрой Украиной, но не навеки". "Днепр впадает в Русское море - помни об этом". А еще не забывай о том, что "страна, в которой книги жгут на свалках, на страшные пути обречена".
«Поэзия и религия — две стороны одной и той же монеты», - писал Николай Гумилев в статье «Читатель». Поэзия Сергея Зубарева требует от читателя веры и духовной работы, определения какой-то высшей цели, перерождая, или преображая, как записано в Евангелии. Его поэзия обращена к личности, не к народу, не тем более к толпе.
Звучит мечта о "поцелуях на морозе", желание "день и ночь о Ней молиться", тянуться за "летящим журавлем", чтоб ронять в "твои ладони с ветки золотые яблоки-стихи". Поэт хочет, чтобы то же стал чувствовать и читатель., чтобы понять, что такое «быть».
Вторая часть сборника получила название "Сила молитвы". Это и молитва жены, спасшей поэту жизнь, и молитвы лирического героя Сергея Зубарева: то вопросы "для чего я приходил на землю?", то тихая надежда на "цветущей сливы белый парус", на то, что "захлебнется душа от любви", на то, что в стихах "плещет золотом слово",
Звучит молитва о спасении любимых: "пролей на всех небес бескрайних синь", чтобы "стало все меньше зла, чтобы стало больше любви".
Поэтические открытия Сергея Зубарева западают в сердце:
Как в рябине на флейте играет
По кровинкам рябиновых нот...
Как закат догораю.
Автор сборника рассчитывает, что его читатель – друг, что он будет понят им, что читатель также отмечен милостью Божией.
Золотой одуванчик, одуванчик седой..
А меж ними дыхания ветер…
И таит затишье перед бурей,
Как и немота перед стихами…
Поэзия высотой чувства призвана облагораживать людскую породу, и тогда рождается внутренняя твердость перед враждебными силами, терзающими страну:
И страну пуская под откос,
Думали враги: "Ну, всё, сопьётесь".
Отвечаю на больной вопрос:
"Как бы ни хотели - не дождетесь!"
Ведь нам достаточно, чтобы найти радость и покой в сердце, просто увидеть: "ах, как поле клевера цветет!"
Поэт мечтает остаться "на устах, хотя бы одной строкой" в памяти читателя, и я верю, что ему удастся. "Не целковый, чтоб нравиться всем", "кровью пиши!" «и любимыми будь любим!" А когда спускается ночь, когда «с небес август сыплет не звезды, стрелы молний", «Когда замирает от страха прибой", помни, что к утру это пройдет. Ты защищен, потому что ты "в горячей ладони у Бога".
Пусть кто-то научился "уродство выдавать за красоту", но нам, поэтам и писателям, задача седлать коней и быть Дон Кихотами, ведь немало мельниц на земле, любить свою Дульсинею, оставаясь "влюбленными в мир книг, будто в небо - река". Зрелые образы и сильное волнение, стилистика Зубарева, его композиционные решения подвигают сказать словами поэта: "Пусть скрипят наши перья под анапский прибой!"
«Шепот небесный" - это название третьей части книги, написанной от имени погибшего сына. Это потрясение, это то, что называется "рвать душу на куски", потому что поэт старается услышать "крик души, летящей к свету" сына, при этом рвется его собственная душа, сплавляя в слове "серебро и медь", соединяя "боль и небесный свет".
"Пусть муза прядет золотую нить", «расцветают ландыши», но поэт живет скорее снами, и в снах приходит молодой сын, взлетал отец за ним, за журавлиной стаей, чтобы услышать божественный голос с повелением жить на земле: "пока стихом своим ты не набил оскому, неси свой крест!"
И вышел он из дома чуть живой
Знакомою дорогою за хлебом.
А на востоке рдело над землей
Им ночью зацелованное небо.
С сыном идут молчаливые беседы о поэте, о его царственности и одиночестве, о предназначении поэзии - "оттаивать души льдин".
Поэт должен быть гоним,
Быть вечно голодным волком.
Он должен быть нелюбим,
Быть любым одной двустволке.
Несчастный, порою злой -
А небо серее мыши! -
Вот именно в час такой
Все лучшее и напишет.
Поэту видится сын живым, любящим мать:
Мамочка, не плачь, - кричу любя,-
Выгляни в окошко, вот я рядом.
Хочешь, этой ночью для тебя
Я прольюсь ноябрьским звездопадом.
Вспоминаются прежние разговоры, о том, что человек не выбирает время, страну рождения, но если бы это было дано: выбирать эпоху, страну,
" я хотел бы, - сейчас усмехнетесь, это, мол, сдуру, -
Родиться в двадцатых, чтоб в Отечественную войну,
Как Александр Матросов, лечь грудью на амбразуру...
Ностальгия по подвигу, святости ведет к мысли о том, что "совершается дома":
Что сотворили с Родиной моей?
Одни погрязли в воровстве и лжи,
Другие - в нищете и безнадеге.
Куда идем? Куда наш путь лежит?
Забыли и о чести, и о Боге.
Сергей Зубарев слышит боль земли, чувствует "жасмином пахнущую ночь", облака, проливающиеся дождем, но не может смириться с уходом сына, он для него живой собеседник:
Оба мы с отцом той минуты ждем,
Той, когда затлеет закат...
А пока я плачу весь день дождем,
что не оглянулся назад.
"На душе пустыня, немота и ветер ледяной". Если бы знал сын об этой безмерной любви родителей, то не отступила ли бы перед ним смерть?