Русский мир Лидии Довыденко

Главы  4 - 7

Глава 4. О книге «Гумилевская осень»

 

Людмила Воробьёва

«Посредине странствия земного…»

Размышления над книгой Лидии Довыденко «Гумилёвская осень»

 

                                                                                      Чувствую, что скоро осень будет,

                                                                                             Солнечные кончатся труды,

                                                                                             И от древа духа снимут люди

                                                                                             Золотые, зрелые плоды.

                                                                                             Николай Гумилёв, «Солнце духа».                                                                                               

    Жизнь и человеческая судьба пронизаны символами. Концепция символа как представления о вечном пронизывает и всю мировую литературу. Осень – одно из самых пророческих времён в истории и природе земли – итог определённого пройденного пути, или часто та последняя черта, когда открываются и высота, и бездна. Русский поэт Николай Гумилев неслучайно в своих стихах обращается к этой философской и знаковой поре, как неслучайно и писатель Лидия Довыденко назовет свою книгу о нём «Гумилёвская осень» (Калининград: «Капрос», 2009). Книга посвящена тем десяти напряжённым дням октября, которые Николай Степанович, будучи вольноопределяющимся Лейб-гвардии Её Величества Уланского полка, провёл на территории нынешней Калининградской области, где в августе 1914 года развернулись события Первой мировой войны. Данный «пространственно-временной перекрёсток в жизни Гумилёва», на каком неоднократно концентрирует внимание Лидия Довыденко, и стал целью её историко-краеведческого и философско-литературного исследования. Нужно сказать, что пребывание поэта на военной службе в годы Первой мировой войны – малоизученная страница его биографии, которая долго оставалась почти неосвещённой. Но не так много информации на этот счёт мы имеем и сегодня. По мнению автора, «исследователи творчества поэта совершенно не уделили внимания данному периоду».

    Лилия Владимировна Довыденко – автор 19-ти художественных и публицистических книг, лауреат и победитель многочисленных всероссийских и международных литературных премий и конкурсов. Лишь самые яркие из них: «Золотое перо Руси – 2016» – Всероссийский конкурс журналистских работ; «Серебряное перо Руси» – за «Высокое художественное мастерство»; медаль «М. В. Ломоносов. За заслуги. Слава русскому народу». Лидия Владимировна – главный редактор художественно-публицистического журнала «Берега», что стал за весьма непродолжительный срок с момента его создания достаточно известным периодическим изданием не только в России, но и за её пределами.

    Сквозь толщу лет, эпох, исторических наслоений ведёт нас автор книги «Гумилёвская осень», ведет уверенно, напоминая лучшие произведения поэта, пропуская через себя его творчество, представляя весь сложный и многомерный мир поэтического искусства Серебряного века. «Эволюционный взгляд Гумилёва, его изменяющееся отношение к ратному делу, к жизни, к творчеству связаны с десятью днями под прусским небом», – читаем мы в книге выверенные авторские мысли.

    Конец XIX–начало ХХ веков – время, насыщенное событиями огромного исторического значения, переломными и глобальными. Глубокий кризис, охвативший всю европейскую культуру, отразился и на русской литературе. Серебряный век насчитывал 35 литературных направлений. И совершенно очевидно, что каждая эпоха рождает свои незаурядные имена и личности, которые со временем становятся её ведущими символами. А. Блок, А. Белый, В. Иванов – символисты с ярко выраженным философско-религиозным пониманием мира; Н. Гумилев, А. Ахматова, М. Кузмин, О. Мандельштам, С. Городецкий – акмеисты, утверждавшие возврат к миру материальному, к таковому, каков он есть. Гумилев удивительным образом вобрал в себя черты и символизма, и романтизма, и отчасти футуризма, и имажинизма. Поэтический мир его был далеко неоднозначен. Пожалуй, единственное, что роднило всех, – любовь к родине и народу. В их поэзии, по словам М. Горького, «запечатлены великие порывы духа» истинных художников. «Сердце русского писателя, – говорил он, – было колоколом любви, и вещий, могучий звон его слышали все живые сердца страны…»

    На историческом рубеже конца ХХ и начала ХХI веков мы прошли аналогичную ломку и материальных, и духовных ценностей, тот же, по сути, мучительный переход в новую неизвестную реальность. Нам сегодня так же крайне важно почувствовать себя одним целым, неразъединимым во времени и пространстве, важно проникнуться непреходящими смыслами и тайнами природы, человека, Бога. Не зря Д. С. Лихачев на стыке ХХ и ХХI столетий говорил: «<…> Культура движется вперёд не путём перемещения в пространстве, а путём накопления ценностей…» А что может быть более ценным, чем человеческая жизнь, наполненная служением родине? В мире всё повторяется, всё, кроме отдельной судьбы. И каждый год этой жизни, особенно творческой, чрезвычайно значим как для самой личности, так и для пространства, где эта личность жила и творила. Именно о значении всего десяти дней в четырёхлетней воинской и тридцатипятилетней жизни поэта Н. С. Гумилёва и рассказывает Л. Довыденко.

     Современное общество, страдающее леностью ума, инерцией мысли, не готово порой к подобного рода литературе, в которой прежде всего прочитывается позиция писателя по отношению к миру: социальная, философская, эстетическая, – как в книге Лидии Довыденко «Гумилевская осёнь». Книга словно возвращает ускользающее время, помогая увидеть изнанку исторически важных событий и в судьбе России, и в судьбе поэта, в груди которого мерно билось её «золотое сердце». Предельно упруг ритм повествования, в чём-то сравнимый с такой же стремительной гумилёвской строкой. Эта книга – зримое воплощение авторского художественного стиля, в котором реалистическое письмо, публицистика искусно озвучены живой поэтической речью. В ней задана установка на конкретику и лаконизм. Книга впечатляет синтезом философии и литературы, пока ещё малоизученным феноменом, к тому же синтезом истории, краеведения, реальной жизни, которым придается поэтическая окраска.

 

«... Милый запах земли»

    Автор чётко очерчивает конкретный маршрут, когда началось второе прусское наступление русской армии: 14 октября 1914 года – Ширвиндт – ныне посёлок Кутузово; Пилькаллен – посёлок Добровольск; Ласденен – город Краснознаменск; Шилленен – посёлок Победино – места боёв, «в которых довелось принять участие русскому поэту Николаю Степановичу Гумилёву и описанных им в документальной повести «Записки кавалериста». Краеведческая страсть и вдумчивая аналитическая мысль философа и литератора помогают Л. Довыденко вновь увидеть эти легендарные места, хранящие гумилёвские «священные ночи» и «огнезарные дни», увидеть «записи судеб» поэта-путешественника, конквистадора и рыцаря, поэта-ратника с высоты тех ушедших времен.

   Весьма интересны в книге исторические сведения о Краснознаменске, который до 1939 года был Ласдененом, а затем – Хадельбергом до 1946 года. Автор поясняет двойное название городов в северо-восточной части Восточной Пруссии, связанное с тем, что здесь издавна жили и литовцы, и немцы. Удивляет обилие церквей! К примеру, архитектурное произведение Августа Штюлера, сохранившееся до сих пор и «радующее глаз», возведённое в 1877 году. Сегодня эта старинная церковь называется Петропавловской в честь Святых апостолов Петра и Павла. Любопытнейший факт, приведённый в повествовании: в Ласденене жила известная женщина-поэт Иоганна Амброзиус. Её светлые и чистые, как янтарная слеза, строки, воспевающие любовь к родной земле, звучали как народные песни, что являлось высшим признанием поэтического творчества. Конечно, Гумилёв о ней тогда не знал, но его кавалерийский разъезд достигал Ласденена. Поэтические пересечения судеб всегда неизбежны.      

   Добровольск, куда ходил в разведку Гумилёв, бывший Пилькаллене–Шлоссберг, также впечатляет своим прошлым. Он возник в 1516 году, а в 1710 году после нашествия чумы был заселён беженцами из Зальцбурга, построившими реформистскую церковь. «Реформация Мартина Лютера стала настоящей немецкой духовной революцией», – говорится в книге. «И королевство Пруссия стало первым в мире государством, где существовала свобода религий», – подчеркивает автор. Мы узнаем и о том, что зимой 1914-1915 годов на территории города проходили тяжёлые бои, и во время Первой мировой войны Пилькаллен был почти разрушен. А вот город Ширвиндт, сегодня – посёлок Кутузово, где воевал Гумилёв, возник около 1500 года. И церковь Святого Иммануила в стиле барокко, замечает Л. Довыденко, тоже «наверняка удивила поэта». К сожалению, в 1944 году она была разрушена. Восхитительное неоготическое строение обозначало самую восточную точку Германии. «Величественное и прекрасное», «наполненное музыкой органа», оно «ушло в вечность», – так романтически скажет о нём автор. 

    Гумилев любил и чтил свою историю, он, как и Пушкин, не желал для себя ничего иного, поэтому его строки о стране, «что может быть раем», мы невольно вспоминаем, когда вместе с Лидией Довыденко отправляемся в Краснознаменск. Она как раз и рассказывает о людях, которые тоже влюблены в свой край, делая его красивым, наполняя жизнь смыслом и любовью к каждой травинке, к каждому взращенному ими деревцу и цветку, а значит, и любовью к ближнему. Перед нами реальные люди, творящие добро, – заведующая Краснознаменской ЦБС Людмила Беспалова, художник-пейзажист Николай Хицкий… Всех, разумеется, здесь не упомянуть. Жителями поселка Ливенский восстановлены собственными силами и реставрированы: памятник павшим воинам с надписью на русском и немецком языках «Вечная память всем павшим»; памятник павшим в годы первой мировой войны; памятник памяти русских воинов, погибших в Первую мировую войну. «157 неизвестных русских воинов» – надпись на братской могиле 1914 г. «В ней покоятся однополчане, соратники Н. Гумилёва, лишь на семь лет их пережившего», – уточняет автор.  

    Путешествие продолжается, и мы с вами оказываемся в бывшем Шиллене, который в 1939 году был переименован в Шильфельде. Когда-то он считался знаменитым благодаря евангелистской церкви, построенной в 1796 году на средства Фридриха Вильгельма II. Сегодня в бывшем Шилленене установлен памятник Н. С. Гумилёву, который открылся 26 октября 2002 года. Во дворе школы этого чистого и уютного посёлка с его приветливыми жителями, на огромном камне красного гранита закреплена прямоугольная доска в память о поэте Н. С. Гумилеве, изготовленная художниками-скульпторами Людмилой Богатовой и Олегом Сальниковым. Надпись гласит: «Осенью 1914 г. в бою за Шилленен – ныне Победино – участвовал великий русский поэт, кавалерист Николай Гумилёв». Здесь действует организованный учителями и учениками музей истории посёлка Победино Краснознаменского района, в котором нашло отражение и пребывание в нём Н. Гумилёва. В музее много фотографий разных лет с праздников «Гумилёвская осень».   

   «Есть так много жизней достойных», – писал поэт, провидчески заглядывая далеко в будущее. Лидия Довыденко, общаясь с «творческими, прекрасными жительницами Краснознаменска», скажет, что их «с полным правом можно отнести к тем, кто «грезился» Николаю Гумилёву, ведь он писал: «Так не умею думать я о смерти, / И все мне грезятся, как бы во сне, / Те женщины, которые бессмертье / Моей души доказывают мне». И приведёт вдохновенные стихи Людмилы Быковой, которые она посвящает поэтам Серебряного века и которые перекликаются со стихами самого Гумилёва. Круговорот всего происходящего в мире, в человеческой судьбе, таинственная лента Мёбиуса – всё это в гениальных стихах поэта: «Так, объяты тихою печалью, / детство от себя в себе тая, / мы стремимся от конца к началу, / замкнутые в кольцах бытия». Многое ведь повторилось, только в другой жизни, в другом тысячелетии. И неизбывна память о поэте, что подтверждают стихи нашей современницы, педагога Нины Цветковой:

Гумилёв писал стихи о многом / До ещё случившейся беды,

И теперь мы ходим по дорогам, / Где его разбросаны следы.

Вместе плачем горькими слезами / По своей растерзанной стране,

 А поэт летит под облаками / На крылатом белом скакуне.

   Следует отметить, по мнению автора, роль первооткрывателя доказательств того, что здесь воевал Гумилёв, профессора кафедры истории Балтийского региона РГУ им. Канта, доктора исторических наук Геннадия Викторовича Кретинина. Именно он, работая в архивах, обнаружил, что Гумилёв «действовал в районе населённых пунктов Ширвиндт, Пилькаллен, Ласденен, Шилленен». Данный факт, бесспорно, очень важен в военной биографии поэта. Поистине примечательно, что в стенах школы ежегодно проходит посвящённый ему праздник – единственная в России «Гумилёвская осень»! – восторгается Л. Довыденко. 20 октября 2001 года состоялось торжественное открытие мемориальной доски, посвящённой Н. Гумилёву, на фасаде концертно-театрального комплекса «Дом искусств» в Калининграде. Автор – известный скульптор Николай Фролов.

   Думается, что поэт оценил бы уникальный экскурс в историю, совершенный автором, это удивительное путешествие во времени. Прощаясь с Пруссией, Гумилёв писал в документальной повести «Записки кавалериста» о невероятном «счастье вырваться в простор полей, увидеть деревья, услышать милый запах земли». Несмотря на то что ему не было и сорока лет, у него уже сформировалась собственная стратегия освоения мира.

 

«На священный, долгожданный бой»

                                                        Пусть дух твой станет тих и спокоен,

                                                            Уже не будет потерь:

                                                  Он божьего воинства новый воин,

                                                            О нем не грусти теперь.

   Анна Ахматова. «Утешение», 1914 г.

       «Почему поэт стал воином?» – задается автор закономерным вопросом, размышляя о судьбе Гумилёва, о её предначертании и о божественной судьбе слова в его короткой, но такой насыщенной событиями жизни. Глеб Струве, также отмечая её интенсивный ритм, скажет и о том, что «поражает как бы полное отсутствие воспоминаний о Гумилёве – солдате и офицере». Неужели не настало время написания полной и исчерпывающей биографии выдающегося русского поэта?! В книге «Гумилёвская осень» Лидия Довыденко пытается восполнить столь непростительный пробел в военной биографии поэта. Она ищет причины его ухода на фронт, ведь в 1907 году Гумилёв получил освобождение от воинской повинности по болезни глаз. И тем не менее, как пишет автор, «он с упорством пробивал себе дорогу на фронт». Он был настойчив, и ему удалось добиться принятия в армию добровольцем, как тогда говорили, «охотником». Подобное определение как нельзя лучше характеризовало Гумилёва, за плечами которого уже были две африканские экспедиции. «Прежде чем стать воином, он стал путешественником», – замечает Л. Довыденко. Именно об этом в 1915 году писал Ф. Сологубу и сам Н. Гумилёв: «<…> Мне всегда было легче думать о себе как о путешественнике или воине, чем как о поэте…»

    Гумилёв обладал тем восхитительным и стремительным воображением, без которого не бывает настоящей поэзии. Странствия вливали в нее новые впечатления и образы. Известный философ Н. Лосский свою главную книгу «Обоснование интуитивизма» начинает словами: «В душе каждого человека, не слишком забитого судьбой, пылает фаустовская жажда бесконечной широты жизни. Кто из нас не испытывал желания жить одновременно и в своём Отечестве, волнуясь всеми интересами своей родины, и в то же время где-нибудь в Париже, Лондоне или Швейцарии, в кругу других, но тоже близких интересов и людей, обладающих интеллектуальной и мистической интуицией». Гумилёву даже за столь непродолжительный отпущенный ему жизненный отрезок удалось во многом утолить эту фаустовскую жажду.  

   Когда в июне 1914 года в далеком Сараеве раздался роковой выстрел Гавриила Принципа и Европу охватил пожар войны, то ответом был патриотический порыв, охвативший всё русское общество. С этого момента и начинается та трагическая эпоха, которую мы так до конца и не пережили. В автобиографической прозе Анна Ахматова писала: «ХХ век начался осенью 1914 года вместе с войной, так же как ХIХ начался Венским конгрессом. Календарные даты значения не имеют». Лидия Довыденко в книге обращает наше внимание на сложные взаимоотношения Н. Гумилёва с женой А. Ахматовой: «<…> их отношения скорее были тайным единоборством…» Может, поэтому просто некомубыло отговорить Гумилёва идти на фронт. Возможно, война и участие в ней оказались выходом из сложившейся тяжёлой личной ситуации. Он был едва ли не единственным среди видных русских писателей, кто отозвался на обрушившуюся на страну войну действенно, и почти тотчас же, 24 августа, записался добровольцем. «Гумилёва от многих отличало его мужество, его неустрашимость, его влечение к риску и тяга к действенности», – справедливо подчеркивал Глеб Струве. Это подтверждает и Вячеслав Иванов, ссылаясь на бытовавшую в русской литературе эстетическую концепцию исполнения жизненного долга, когда осуществление общего дела было важнее дела поэзии. Ещё сильно и остро впечатляли живые примеры Давыдова, Лермонтова, Толстого. Дело «мореплавателя и стрелка», ездившего, как Хемингуэй, в Африку, привело Гумилёва и на фронт.

       И в рёве человеческой толпы, / В гуденье проезжающих орудий,

       В немолчном зове боевой трубы / Я вдруг услышал песнь моей судьбы

       <…>

       Так сладко эта песнь лилась, маня, / Что я пошёл, и приняли меня,

       И дали мне винтовку и коня, / И поле, полное врагов могучих…

                                                                  («Пятистопные ямбы»)

      В своей небольшой книге Лидия Довыденко смогла донести до нас немало информации из военной жизни Николая Гумилёва. Вот некоторые штрихи того периода: 5 августа 1914 года Гумилёв уже в военной форме, и их с Ахматовой на Царскосельском вокзале встречает Блок. Имея право самому выбирать род войск, Гумилёв предпочёл кавалерию, так как с раннего возраста полюбил верховую езду, обучался владению шашкой, брал уроки фехтования. Ахматова вспоминала, что поэт взял с собой на войну, как потом и в тюрьму, Евангелие и книгу Гомера. Автор цитирует А. Левинсона, касающегося патриотизма Гумилева, который был, по его убеждению, «столь же безоговорочен, как безоблачно было его религиозное исповедание…». «Глубокое религиозное восприятие Гумилёвым войны» отмечал и Г. Струве. Этому свидетельство – одни из лучших во всей «военной поэзии» в русской литературе стихи о войне, вошедшие в его сборник «Колчан» (1916).

      16 октября 1914 Уланский полк Гумилёва подошел к границе Восточной Пруссии, а 17 октября боем, в котором он участвовал, были взяты Владиславов (Литва) и Ширвиндт (посёлок Кутузово Калининградской области). «В разъездах Гумилёв находился два дня 18 и 19 октября», – сообщает автор, уточняя его конкретный маршрут. Как видим, перед нами своеобразный вариант исторической хроники тех десяти дней, проведённых Гумилёвым, на прусской земле. Л. Довыденко следует и литературному, и жизненному документальному материалу, беря за основу его повесть «Записки кавалериста», и в процессе изложения приводит выдержки из нее. Книга конкретизирует: первые две главы повести посвящены именно боевым действиям в Пруссии.

   Естественной интонацией, образным языком, хорошо выверенным стилем, над которым Гумилёв усиленно работал, вселяет доверие уже само начало повести. Гумилёв потом напишет о том, что подобного результата он добивался «месяцами усиленной работы над стилем прозы», пытаясь «победить роковую инертность пера» и постоянно живя «заботами о выработке прозаического стиля». Буквально с первых строк Гумилёв заинтересовывает повествованием о кавалерии, о которой на страницах своего документального произведения он рассказывает приподнято, с воодушевлением: «Мне, вольноопределяющемуся-охотнику одного из кавалерийских полков, работа нашей кавалерии представляется как ряд отдельных, вполне законченных задач, за которыми следует отдых, полный самых фантастических мечтаний о будущем. Если пехотинцы – подёнщики войны, выносящие на своих плечах всю её тяжесть, то кавалеристы – это весёлая странствующая артель, с песнями в несколько дней кончающая прежде длительную и трудную работу. Не ни зависти, ни соревнования. «Вы – наши отцы, – говорит кавалерист пехотинцу, – и за вами, как за каменной стеной». Тон повествования будет меняться по мере осознания нелёгкого дела войны, но никогда у автора «Записок…» не встретишь полного уныния, в большей степени лишь лёгкую иронию и безобидный юмор. Убеждаешься, что Гумилёв не был жесток даже в условиях войны. Вера и добро жили в его душе. Далее в «Записках кавалериста» он скажет «о глубокой разнице между завоевательным и оборонительным периодами войны», о «внезапно закипевшей жажде боя и мести», о мечте об атаках, о долгожданном наступлении, когда «наступать – всегда радость, удесятерённая гордостью, любопытством и каким-то непреложным ощущением победы», «время, когда от счастья спирается дыхание, время горящих глаз и безотчётных улыбок».

   В документальной повести Николая Гумилёва все названия поселков и городов обозначены лишь заглавными буквами, поэтому Лидия Довыденко поясняет данный нюанс, проводя сопоставления относительно современных названий, непосредственно отсылая и к гумилёвскому тексту «Записок кавалериста». Так, 26 октября наступление русских войск было продолжено, в результате – взяты Вилюнен и Шилленен. А затем последовало решение вернуть Уланский полк в Россияны и готовить к переброске на другой фронт. «Вечером мы узнали, что наступление будет продолжаться, но наш полк переводят на другой фронт. Новизна всегда пленяет солдат, но когда я посмотрел на звёзды и вдохнул ночной ветер, мне вдруг стало очень грустно расставаться с небом, под которым я как-никак получил моё боевое крещенье», – скажет Гумилёв, покидая Пруссию. В свою очередь и Лидия Довыденко сделает вывод: «Итак, поэт воевал совсем немного на территории нынешней Калининградской области в окрестностях нынешних посёлков Кутузово, Победино и Добровольска. <…> здесь Гумилёв получил «боевое крещенье», и именно об этом периоде его военной жизни написано в первых двух главах «Записок кавалериста».

    Причём достаточно обстоятельно автор говорит и об исторической роли России во Второй мировой войне и в главе «Война идей» анализирует общую ситуацию на политической карте мира. Лидия Владимировна упоминает прекрасные высказывания русского философа, князя Евгения Николаевича Трубецкого, для которого были очевидны ключевые истины: «Россия – держава-освободительница», «защитница всех малых и слабых народов», имеющая свой «собственный образ Божий», потому что она «служит всему человечеству», подчиняясь «сверхнародному смыслу войны» – идее «освободительной миссии». Большое значение уделяет автор и роли Николая II, ясно понимающего необходимость уничтожения всё нарастающего германского милитаризма. 

   Общеизвестно, что ХIХ век в истории России был ознаменован многочисленными войнами, но начало ХХ века потрясло всех особенно – страшной и тяжёлой войной, которая так непредсказуемо закончилась для России, ужасая неимоверной беспредельностью жертв русского народа. В главе «Война идей» автором дана объективная характеристика политического и экономического положения Германии, из которой явственно становятся понятны причины катастрофы и логика извечного немецкого пути, что отзовётся и во Второй мировой войне. Г. Гейне еще в 1834 году писал: «Мысль предшествует действию, как молния – грому <…> и если вы однажды услышите грохот, какого ещё не слыхивала немецкая история, то знайте: немецкий гром наконец-то достиг цели». Однако при всех потерях и неудачах России удалось преодолеть и надломить немецкую радикальность, интеллектуальный рационализм Германии, который не знал себе подобных и который роковым образом повторился в 1941 году, чтобы быть окончательно поверженным русским народом.

 

«Дело величавое войны»

                                                                                   Там Михаил Архистратиг

Его зачислил в рать свою.

Николай Гумилев

   Русская тема и тема войны в послевоенном поэтическом творчестве Николая Гумилёва – новые темы. Он уже не только «зачарованный викинг», который «шёл по земле…», но и настоящий герой, властитель дум. Поэт явственно слышит зов родной земли, он впитал её силу и мощь, её кровь и скорбь. Невероятное преодоление любых физических трудностей стало одним из главных мотивов как его военных стихов, вошедших в сборники «Колчан» и «Костёр», так и военной прозы, в частности, документальной повести «Записки кавалериста». Автор книги «Гумилёвская осень» акцентирует наше внимание на этом прозаическом произведении поэта, в семнадцати главах которого отражены события, связанные с пребыванием его в Уланском полку, в особенности на периоде с октября 1914 года по сентябрь 1915 года, когда Гумилёв участвовал во втором прусском походе. Лидия Довыденко подробно останавливается лишь на первых двух главах повести, рассказывающих о боевых действиях на территории нынешней Калининградской области.

   Книга «Гумилёвская осень» представляет особый взгляд на историю войн, открывающий совершенно неожиданные и давно забытые моменты тех далёких времен. Обращаясь к «Запискам кавалериста», мы сегодня глубже и шире постигаем феномен бытия в условиях войны, безусловно, увеличивающий интерес к живой человеческой личности, какую не всегда можно судить жёсткой мерой требований «нравственного императива», ведь в повести Гумилёва предстают обычные, земные люди в военной форме, когда принцип «хорошие – плохие» уже своё отжил, потому что реальная жизнь автора «Записок…» привлекает гораздо больше. Мы понимаем, что нам нужна правдивая литература о минувших войнах, как Отечественной 1812 года, как Первой мировой 1914 года, так и Великой Отечественной 1941-го.

   Здесь уместно привести поразительное высказывание Ф. Тютчева, строки из его стихов «Неман» о войне 1812 г., которые есть в книге, строки, по-своему пророческие, тем самым подчеркивающие духовное родство поэтов: «И целость русского народа ты там навеки утвердил». Н. Гумилёв, как и философ Е. Трубецкой, видел в войне «возрождение образа единой России», укрепление её национальной мощи. Поэт страстно мечтал на своём скакуне въехать в побеждённый Берлин. Истинно – дороги всех русских войн вели в Берлин! Он так мечтал надеть «парадную форму»! Она была уже изготовлена по императорскому распоряжению Николая II для всей русской армии, но этот освободительный порыв лихо перехватили революционеры: и легендарные буденовки, и кожаные куртки, предназначенные для торжественного парада, в итоге пришлись впору Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Горькое прозрение и разочарование ожидало участников Первой мировой войны.

    На первых порах война и само её бравурное начало воспринимались по-рыцарски. «Розы за ушами лошадей», как писал Гумилёв, позже сменились суровым пониманием войны.  Всё же поэт был в большей степени оптимистом. Он описывает «самые трогательные и счастливые часы перед боем», хотя «в благословенной кавалерийской службе даже отступление может быть весёлым». Как хороший рассказчик и собеседник, Гумилёв не испытывал недостатка в друзьях, пользовался заслуженным авторитетом среди сослуживцев и службу закончил в чине прапорщика полка. Анна Ахматова говорила впоследствии: «Как бы свято ни было чувство долга, Гумилёв – честный, храбрый солдат – боялся войны, боялся греха убийства». Он был человеком православным, настоящим христианином, верил в Бога. Человеческая жизнь имела для него истинную ценность. Читая «Записки кавалериста», мы убеждаемся в том, что содержание любого произведения определяется только поведением самого художника. Гумилёв заключил в форму литературного произведения свою христианскую душу.

    Целая философия духа предстает в его описаниях, посвящённых одной из ночей перед боем, когда физические лишения не могут сломить патриотический дух: «Я всю ночь не спал, но так велик был подъем наступления, что я чувствовал себя совсем бодрым. Я думаю, что на заре человечества люди так же жили нервами, творили много и умирали рано. Мне с трудом верится, чтобы человек, который каждый день обедает и каждую ночь спит, мог вносить что-нибудь в сокровищницу культуры духа. Только пост и бдение, даже если они невольные, пробуждают в человеке особые, дремавшие прежде силы». Об этом позже скажет он и в гражданственных стихах «Наступление». Нечто подобное прочитывается и в описании Гумилёвым другой ночи, когда поэту-воину сопутствует символический образ розы, по словам В. Иванова, это «роза духа, аромат и огонь которой ему открылся в бдениях фронтовых ночей». «И всё же чувство странного торжества переполняло мое сознание. Вот мы, такие голодные, измученные, замерзающие, только что выйдя из боя, едем навстречу новому бою, потому что нас принуждает к этому дух, который так же реален, как наше тело, только бесконечно сильнее его», – здесь сливаются и романтизм, и трезвые реалии войны, потрясающие своей мощной и непоколебимой верой в человека. 

    Высказывания русского философа князя Е. Трубецкого (1863-1920) из его книги «Смысл жизни», которую он писал в годы гражданской войны, когда Россию постигла духовная катастрофа, помогают тоже взглянуть на жизнь совсем другими глазами, без суеты повседневности. Посреди братоубийственной бессмыслицы, остро переживая происходящее, он искал то, ради чего всё-таки стоит жить: «Вся жизнь наша есть стремление к цели. От начала и до конца она представляется в виде иерархии целей, из которых одни подчинены другим в качестве средств. Есть цели, желательные не сами по себе, а ради чего-нибудь другого: например, нужно работать, чтобы есть и пить. Но есть и такая цель, которая желательна сама по себе. У каждого из нас есть что-то бесконечно дорогое, ради чего он живет. Всякий сознательно или бессознательно предполагает такую цель или ценность, ради которой безусловно стоит жить… вот почему никакие неудачи не могут остановить человечество в искании этого смысла». Никакие временные неудачи не останавливали и Н. Гумилёва в его духовном росте, в его неудержимом стремлении к высшей цели. Поэт будто предчувствовал, предвосхищал свою судьбу, зная, что человеку отмерено в этой жизни не так много. При своей храбрости он был выдержан, внутренне спокоен и готов в любой момент к смерти. Не раз, о чем говорится и в «Записках…», стоял «у бездны мрачной на краю», но должен был пройти свой путь до конца ради единственной и великой цели. В этом поэт признавался и в своих письмах с фронта, которые дышали отрезвляющим вдохновением борьбы и победы над самим собой. «Чеканить, гнуть, бороться» – слова, от которых исходил металлический холодок совершенства, стали поэтическим лозунгом его жизни.

   Ирина Одоевцева писала в стихах: «Он был среди храбрых храбрейшим, / И может быть, оттого / Вражеские снаряды / И пули щадили его». Два солдатских Георгия, полученные поэтом, на протяжении первых пятнадцати месяцев войны, сами говорят за себя. Гумилёв умел сочетать трагизм жизни, такой скоротечной и несправедливой, с наслаждением и восторгом от неё. Не всем это дано. Война обостряет внутреннее зрение и дает чувство обретаемой свободы, когда ты вдруг можешь взглянуть в глаза смерти. Поразительно, но Гумилёв предсказывал собственную смерть в 53 года, а получил в 35 – мистика, словно зеркальное отражение и зловещее воплощение последовательности цифр. История культуры знает мистические числа: 37 – знак смертной черты в судьбах многих творцов. Гибель Лермонтова, Гумилёва, Есенина отозвалась долгим и болезненным эхом в русской лирике, ведь, как оказалось, никто так жертвенно не любил Россию, её историю и культуру, как те, кого за это преследовали. Известно, подлинные поэты умирают на взлёте. Нам остаётся потом лишь собирать по крупицам скудные сведения о них, чтобы явить миру и потомкам истоки их стоицизма, истоки их жизненной и творческой позиции.  

   Лидия Довыденко упоминает в книге, что 17 глав «Записок…», не считая двух глав о Пруссии, посвящены военным действиям в приграничных регионах Польши, Литвы, Белоруссии, Украины. Разумеется, возникает жгучее желание прочесть всю повесть, настолько она захватывает. В. Брюсов, который не понял позднего Н. Гумилёва, оказался прав в одном: поэт был «более эпиком, чем лириком». Впрочем, в гумилёвских «Записках…» мы находим и поэзию войны: «Мы седлали ещё в темноте, и по дороге к позиции я любовался каждый день одной и той же мудрой и яркой гибелью утренней звезды на фоне акварельного рассвета…», или ещё: «Иногда мы останавливались в лесу на всю ночь. Тогда, лежа на спине, я часами смотрел на бесчисленные, ясные от мороза, звёзды и забавлялся, соединяя их в воображении золотыми нитями…», а дальше всё чётче проступает суровая действительность войны: «Я ел хлеб со снегом…», «Люди засыпали в сёдлах…», от невыносимой усталости, катастрофического недосыпания у них «порой возникали галлюцинации…»

   Гумилёв часто бывал на волосок от смерти и «бормотал молитву Богородице», но знал и «ослепительную радость последней победы». Напряжённый диалог между Жизнью и Смертью ведёт он в «Записках…», что добавляет его лёгкой строке уверенности, философской сосредоточенности и углубленности. Поэт резонно писал Михаилу Лозинскому о том, что «успех зависит совсем не от солдат, солдаты везде одинаковы, а только от стратегических расчётов». Участие в боях на территории Восточной Пруссии, как отмечает Лидия Довыденко, поэт назвал «лучшим временем жизни»: «Я буду говорить откровенно: в жизни пока у меня три заслуги – мои стихи, мои путешествия и эта война». Затем его тон меняется, что вполне закономерно: мы знаем, каковы были результаты Первой мировой войны, знаем о подписанном Россией «позорном» Брестском мире, когда до желанной победы было рукой подать. И автор расставляет акценты, обращая наше внимание на то, как изменилось отношение Гумилёва к войне, лишившись прежней эйфории: теперь это уже только «работа по ассенизации Европы». Разочарование постигло многих представителей русской интеллигенции. К примеру, художник редкой оригинальности, очень противоречивый и сложный, талантливо сочетающий будничное и обыденное с идеально-высоким, общечеловеческим, поднимающий глубинные проблемы нравственной философии, Леонид Андреев, кстати, уникальный писатель, до сих пор недостаточно исследованный и оцененный в русской литературе, пришел в конечном итоге к осуждению войны как таковой. Еще в повести «Красный смех», используя насыщенные экспрессионистические приемы письма, он высказывает своё отрицательное отношение к русско-японской войне, описывая её кровавую бойню, безумие и ужас. Литературная параллель: частое присутствие красного цвета встречается и на страницах повести Н. Гумилёва «Записки кавалериста», просто он старается избегать сгущения трагических красок. Он с самого начала не скрывал отрицательного отношения к большевистскому режиму, что и приблизило его неминуемую кончину. В стихах, входящих в его последние сборники, поэт предсказал свою смерть: «И умру я не на постели, / При нотариусе и враче, / А в какой-нибудь дикой щели, / Утонувшей в густом плюще…» (сборник «Колчан», «Я и вы»). 26 октября 1921 года Николай Гумилёв был приговорен к расстрелу. Воистину, это трагическое завершение жизни человека, которому был неведом страх. Разве можно не считать его жизнь подвигом?! Иначе что же тогда есть подвиг?

 

«Что делать нам с бессмертными стихами?»

Я – не первый воин, не последний,

                                                                                                Долго будет родина больна.

                                                                                      Помяни ж за раннею обедней

                                                                                 Мила друга, светлая жена!

                                                                                                                           Александр Блок.                                                                                                      «На поле Куликовом», 1908 г.

   Опыт лет, проведенных Гумилёвым – бесстрашным бойцом – на фронтах Первой мировой войны, подготовил его и для последних испытаний. Подлинный поэт всегда разделяет судьбу своего народа, оставаясь преданным сыном своего времени. И звёздный взлёт поэзии Николая Гумилёва в три последних года вполне закономерен. Новая поэзия ХХ века ищет простоты, ясности, достоверности, пытается преодолеть риторику века ХIХ, которая так приелась Гумилёву. Именно военный опыт, по убеждению Лидии Довыденко, оказался для поэта решающим в его становлении. В книге «Гумилёвская осень» как раз идет речь о «новом мироощущении – одном из наиболее ясных откровений духовного смысла войны», который открылся Гумилёву и нашел отражение в его зрелой поэзии. Это стихи о войне 1914 года: «Новорожденному», «Наступление», «Война», «Солнце духа», «Рыцарь счастья». В них его поэзия обретает живое и мощное дыхание, блистая своей эстетической данностью, поражая фантастической симфонией культур.

   Издавна наша страна держалась на трёх столпах российской государственности, которыми являлись: Самодержавие, Православие, Народность. Монолитная уваровская формула прочно вошла в народное сознание, и русский солдат в бой шёл за Веру, Царя и Отечество. Лидия Довыденко знакомит нас и с книгой религиозного философа Павла Флоренского «Столп и утверждение Истины». В стихах «Новорожденному» (20 июля, 1914 г.), посвященных сыну М. Лозинского, Гумилёв писал: «И он искупит пред Богом / Многие наши грехи. <…> Он должен. Мы бились много / И страдали мы за него», – понимая, что земная жизнь – это, прежде всего, несение креста. Стихи «Наступление» продолжают военную тему, перекликаясь с повестью «Записки кавалериста»: «Мы четвёртый день наступаем, / Мы не ели четыре дня», – здесь, как видим, поэзия вливается в тягучую прозу жизни. Между тем, главное – отнюдь не физический, а дух внутренний, когда «Господне слово / Лучше хлеба питает нас». И «голос дикий» рвётся из груди, и вещие пророческие строки рождаются вопреки и наперекор смерти: «Я, носитель мысли великой, / Не могу, не могу умереть». Но война жестока и беспощадна, доказательством чему стала смерть члена Российского императорского дома, хотя, как скоро станет известно, не единственного в ветви Романовых, князя Олега Константиновича, корнета лейб-гвардии Гусарского полка. Стихи «Наступление» Гумилёв послал Ахматовой. «И так сладко рядить Победу, / Словно девушку в жемчуга, / Проходя по дымному следу / Отступающего врага», – в последней строфе он предстаёт не только акмеистом, Гумилёв по-прежнему в чем-то тот же романтик, «русский Киплинг», как часто его называли.

   Великие исторические события имеют свою отдачу. Такой отдачей и большой наградой для поэта стали его военные стихи, впитавшие феномен русской культуры, который вне своей религиозной природы и традиции не имел смысла. Та же Анна Ахматова отмечала в поэзии Николая Гумилёва «религиозное возрождение» в восприятии им войны. А Николай Оцуп писал о том, что в стихах поэта слышится, «как в молитвах, обращение к Божьей Матери и Христу». Образы нового мира будоражили воображение Гумилёва, в архетипах войны ему виделась особая миссия России, то, о чём писал Кант, считая «целью русского искусства – усовершенствование жизни, а не искусства ради искусства». В дневниковых записях Ахматовой есть оценка того архисложного периода: «Несомненно символизм – явление ХIХ века. Наш бунт против символизма совершенно правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем…» В самом конце XIX и первые два десятилетия ХХ века русская культура, как и вся национальная культура, переживала период необычайного подъёма, период, как бы воскресивший и подхвативший традиции пушкинского «золотого века» и названного, по аналогии с ним, «веком серебряным». Канун нового, ХХ века, воспринимался современниками как некий итог исчерпывающей себя цивилизации, как преддверие неминуемой катастрофы, как начало конца света. Эсхатологическими настроениями были пронизаны философско-религиозные и художественные пророчества. Это было время бешеной популярности всякого рода оккультных наук, мистических откровений и напряжённой философской мысли, когда человек оказался на краю пропасти, обуреваемый тревожными предчувствиями. Литературовед, критик, публицист Д. П. Святополк-Мирский восторженно писал в 1926 году: «Никогда поэты не занимали такого места в русской общественной жизни, как в период Серебряного века. Флаг поэзии взвивается ветром истории прежде, чем приходит в движение поверхность народного моря». Да, поэт тогда был демиургом, всевластным творцом созидаемого космоса. Свежий всплеск творческой инициативы был осенён знамениями романтизма, близкого к модернизму. Сегодня нам это не понять, но люди того времени стремились жить по законам поэзии, и в обществе было особое отношение к поэзии и к званию поэта, безоговорочно утверждавшего исключительность творческой личности.

   Однако вернемся к Гумилёву. В потоке многочисленных течений, группировок, школ, в этой неоднозначной эстетической атмосфере, когда трудно синтезировать обобщенную концепцию, Н. Гумилёв, минуя пестрый шлейф разнообразных литературных ассоциаций и аллюзий, будучи на пути обостренного эксперимента, всё же находит своё сугубо индивидуальное и неповторимое видение мира и искусства, свои утонченные поэтические формы, свою оригинальность поэтического стиля как наивысшего критерия художественности. Он прошел путь извилистый и тернистый, путь, усыпанный не столько розами, сколько шипами, путь волшебного и мучительного преображения гадкого утенка в прекрасного лебедя сформировал своё художественное credo в соответствии со всей мировой поэтической картиной. Гумилёв жил и творил собственную жизнь, красочную, яростную и таинственную.  Вся она нашла отражение в его поэзии о войне.

   В книге «Гумилёвская осень» автор размышляет об этом и анализирует его отдельные произведения данного периода. Как аналитик-литературовед Лидия Довыденко добивается удивительно острого сочетания аналитики с эмоцией. Можно сказать, что «Записки кавалериста» – это боевая страда поэта, а военные стихи – это его героический подвиг. Так произведение «Война», посвящённое поручику Чичагову, Гумилёв пишет, когда уже созданы образы войны в творчестве Пушкина, Лермонтова, Толстого. Но им найден собственный ракурс войны: у поэта она становится своеобразным полигоном, на котором проходит испытание на прочность человеческий материал, прежде чем стать материалом для образа. Гумилёв тяготеет к многомерности, проникновенной философской углубленности, осмыслению событий исторического прошлого. Стихи «Война», вошедшие в его сборник «Колчан», Анна Ахматова читала на вечере в Государственной Думе. «Как собака на цепи тяжёлой, / Тявкает за лесом пулемёт, / И жужжат шрапнели, точно пчелы, / Собирая ярко-красный мёд», – строки явно перекликаются с ХV главой «Записок кавалериста», где так же «пули жужжали, как большие, опасные насекомые».

    Что отделяло Гумилёва от других художников слова Серебряного века, отрицающих творчество как служение в отличие от него, так это то, что он всегда стоял перед Богом: «И, представ перед ликом Бога…»  Его военные произведения просты и торжественны. Поэт не отступался, по словам философа, религиозного мыслителя Г. Флоровского, от «абсолютной, религиозно-нравственной нормы», которая всегда являлась главным мерилом каждой эпохи. «Тружеников, медленно идущих / На поля, омоченных в крови, / Подвиг сеющих и славу жнущих, / Ныне, Господи, благослови», – только Бог может благословить человека на великую любовь и на жертвенный подвиг, ибо слаб он и не в силах один справиться с подобной неимоверно тяжелой ношей. И Гумилёв в это свято верил, целиком и полностью вверяя себя лишь одному Богу.

    Поэт эстетизи́ровал войну, у него присутствовала своя метафизика патриотизма, воспевающая всепобеждающую терпеливую жизнь духа. Философско-символическое произведение «Солнце духа» впитало в себя впечатления боев в Восточной Пруссии, описанных им в «Записках кавалериста». Стихи были опубликованы в 1915 году в журнале «Невский альманах жертвам войны».

        Расцветает дух, как роза мая, / Как огонь, он разрывает тьму,

       Тело, ничего не понимая, / Слепо повинуется ему.

       В дикой прелести степных раздолий, / В тихом таинстве лесной глуши

       Ничего нет трудного для воли / И мучительного для души.

Лишь воспитав душу и волю, можно победить себя, победить смертный страх. Куприн говорил о том, что Гумилёв «умел поэтизировать» войну. Но крайне сложно совместить пафос и обыденность, оставаясь честным перед своей совестью, а еще при этом и соблюсти чувство меры. Изящна и гармонична гумилёвская ритмика. Близок недостижимый идеал, как близка и эстетическая значимость, подтверждаемая живой поэтической мыслью. Гумилёв талантливо сочетает традиции и новаторство, его идеалы стоят рядом с их реальным воплощением.

    Ахматова спустя годы вспоминала: «Война была для него эпосом, Гомером, и когда он шёл в тюрьму, то взял с собой “Иллиаду”. История мира была его историей, и он сам был настоящим человеком мира. Лирический герой Гумилёва решителен, полон веры, он превосходит и себя самого и поэта, реализуя многоликое авторское «Я», очередной раз доказывая, что русский романтизм – явление многогранное и сложное.

Как в этом мире дышится легко! / Скажите мне, кто жизнью недоволен,

Скажите, кто вздыхает глубоко, / Я каждого счастливым сделать волен.

<…>

 Пусть он придёт! Я должен рассказать, / Я должен рассказать опять и снова,

 Как сладко жить, как сладко побеждать / Моря и девушек, врагов и слово.

                                                                         («Рыцарь счастья»)

  

Господне слово

Есть Бог, есть мир. Они живут вовек,

                                                                                        А жизнь людей мгновенна и убога.

Николай Гумилёв

   В апреле 1918 года Николай Гумилёв возвращается домой. Брестский мирный договор, обеспечивший губительный выход России из Первой мировой войны и сопровождавшийся эпитетом «унизительный», подписан. Говорят, что пути Господни неисповедимы. А пути истории? Пути литературы? История войн, если воспользоваться формулировкой Герцена, часто бывает «сведена на дифирамб и на риторику подобострастия». Именно этого и не могла принять свободолюбивая и прямая душа Гумилёва. Но и одна история с её исключительным сослагательным наклонением не могла и не может всё рассказать о войне, ибо она субъективна. И лишь литература с её гениальными произведениями способна внести не менее существенный вклад в спасение мира, потому что она умеет рассказывать образами, рассказывать через условно сослагательное наклонение мысли и метафоры.

    Пожалуй, самые личные и автобиографичные стихи Н. Гумилёва, поражающие, как замечает Г. Струве, своей «объективностью», своей двойственной парадоксальностью, – это «Пятистопные ямбы», вошедшие в сборник «Колчан» и адресованные блестящему переводчику М. Лозинскому. Начало их пронизано знакомыми мотивами кочевья и дальних экзотических странствий, но отнюдь ими не исчерпывается, здесь каждая строфа набирает мощь и неуклонный рост, открывая тематическую широту видения поэта, его безоглядность в литературе.

    Явная боль и горечь разрыва прочитывается в строках, обращённых к Анне Ахматовой, обнажающих нестерпимую бездну их отчуждения. «Я молод был, был жаден и уверен, / Но дух земли молчал, высокомерен, / И умерли слепящие мечты, / Как умирают птицы и цветы. / Теперь мой голос медлен и размерен, / Я знаю, жизнь не удалась… и ты… <…> Сказала ты, задумчивая, строго: / «Я верила, любила слишком много, / А ухожу не веря, не любя… <…> И ты ушла в простом и чёрном платье, / Похожая на древнее Распятье», – столь печальные признания не могут и сегодня не волновать современников, настолько сильна испепеляющая страсть их рокового поединка, не имеющего конца и продолжающегося в веках.

    «Ямбы» Гумилёва – это серьёзная оценка жизни и творческого пути. Душа поэта, обожжённая счастьем ратного дела, нашедшая в нём свое спасение, беседует со звёздами о Боге, и «глас Бога слышит в воинской тревоге / и Божьими зовёт свои дороги». В. М. Жирмунский оценил справедливо гумилёвские «Ямбы»: «Эти стрелы в «Колчане» самые острые, здесь прямая, простая и напряжённая мужественная поэзия создала себе самое достойное и подходящее выражение». Поэт ставит себя перед Богом, обращаясь к библейским евангельским образам высшим стилем. «Крылатый призыв к вышине…», мистическая высота – иной путь, который открылся ему после войны.

Есть на море пустынном монастырь / Из камня белого, золотоглавый.

Он озарен немеркнущею славой. / Туда б уйти, покинув мир лукавый,

         Смотреть на ширь воды и неба ширь… / В тот золотой и белый монастырь!

Проецируется некий футуристический взгляд, когда религия будущего, возможно, станет религией космоса. И в то же время его стихи воспринимаются не как отдельный голос и нечто непостижимое, но как сокровенное, последнее слово из вечности.

    Гумилёв во многих стихах, входящих в послевоенные сборники, предсказывал свою смерть. «<…> Несравненное право – самому выбирать свою смерть», – строки из его раннего произведения «Выбор». Будто предчувствуя ограниченность сроков жизни, он пишет стихи «Смерть»: «Есть так много жизней достойных, / Но одна лишь достойна смерть, / Лишь под пулями в рвах спокойных / Веришь в знамя Господне, твердь». Как умереть? – вот что важно. Только для героев-воинов и благородных мыслителей мира: «Свод небесный будет раздвинут / Пред душою, и душу ту / Белоснежные кони ринут / В ослепительную высоту».

    Общий обзор собственной биографии, в котором вновь соединяются и жизнь, и судьба, и творчество, дан в стихах «Память» (сборник «Огненный столп», 1921 г.), известных двумя незабываемыми строками: «Только змеи сбрасывают кожи, / Мы меняем души, не тела». Но Гумилёв не был бы выдающимся поэтом, если бы представлял лишь одну биографию, он всегда и везде, безусловно, говорит больше, видит дальше, взлетает выше. Он заново переживает свою судьбу, творит её поэтически, этот «священный долгожданный бой» в нём не замолкает ни на мгновенье. «Знал он муки голода и жажды, / Сон тревожный, бесконечный путь, / Но святой Георгий тронул дважды / Пулею нетронутую грудь», – так он напишет о тех военных днях. Поэт опять на пути, где бушует вечная стихия прозрений и озарений. Его любимым поэтом, как замечает Л. Довыденко, становится У. Блейк, поэт-путеводитель. И Гумилёву видятся «стены Нового Иерусалима / на полях моей родной страны». Небесная высота слога не лишает стихи естественности, потому что поэт предельно искренен. «Предо мной предстанет, мне неведом, / Путник, скрыв лицо; но всё пойму, / Видя льва, стремящегося следом, / И орла, летящего к нему», – срезы жизни, существующие в памяти человека, что «слабее год от году», словно наслаиваются и разрастаются, открывая Млечный Путь, на котором когда-то могут встретиться изменчивые, непостоянные человеческие души, абсолютно не зависящие от бренной жизни тела. Поэт поражал современников своей новой поэтической религией, которая не противоречила христианским истинам.  

    Божественный смысл воинского мужества и жертвенного героизма, отвергающего смерть, воспевается в стихах «Священные плывут и тают ночи…» (1915), отражающих чувства тех десяти дней под прусским небом. «Священные плывут и тают ночи, / Проносятся эпические дни, / И смерти я заглядываю в очи, / В зеленые, болотные огни», – это сочетание эпического и эстетического момента, таинственным способом объединяющего частную историю и историю человечества, исповедь одного человека и картина эпохи. Поиск утраченного и обретение чего-то неизведанного часто пересекаются в его стихах, уже не удивляя своим парадоксом: «Но прелесть ясная живёт в сознаньи, / Что хрупки так оковы бытия, / Как будто женственно всё мирозданье / И управляю им всецело я». Удивительны и стихи «Сестре милосердия» (1915), несущие этим жертвенным ангелам войны боевой и отважный посыл веры «в здоровье духа, / в молниеносный его полет», в особенности их заключительная строфа:

И мечтаю я, чтоб сказали / О России, стране равнин:

– Вот страна прекраснейших женщин / И отважнейших мужчин.

   Автор книги не раз обращает наше внимание на провидческие чувства Гумилева, которым было суждено оправдаться. Достаточно упомянуть и стихи о нём наших современников, и памятник, и мемориальную доску, и праздник поэзии «Гумилевская осень».

    Как ни парадоксально, но историю делают войны, и отечественная художественно-философская мысль ХIХ века сильна вечными темами, воплощенными в русской поэзии. Если оттолкнуться от высказывания Н. Бердяева, то Н. Гумилёв гениально владел не только «магией слов, всегда заколдовывающей», но и «мистикой слов, всегда освобождающей». Необычайно притягательна в книге глава «И ещё о небе», без которой образ поэта-воина был бы неполным. Вообще, надо сказать, философия космизма пронизывает всю русскую культуру и литературу, и она неизменно присутствует во всех произведениях Лидии Довыденко. Образ неба, олицетворяющий бесконечную широту мирового пространства, к чему поэт действительно испытывал магическую тягу, зрительный образ соприкосновения земного и небесного проходит чрез весь гумилёвский сборник «Огненный столп», где собраны его вершинные, зрелые стихи. Этот сборник, наряду со сборником «Костёр», подтверждает, какие неограниченные возможности таились в поэте, жизнь которого так рано оборвалась. Вячеслав Иванов в своей литературоведческой статье «Звёздная вспышка», характеризуя поэтическую судьбу Николая Гумилёва, сравнивает её со взрывом звезды, «перед своим уничтожением внезапно ярко вспыхнувшей и пославшей поток света в окружающие её пространства». Космические звёзды, далёкие планеты, Млечный Путь, молниеносно сгорающие кометы неотступно озаряют его поэтический мир. Философская составляющая и мистическая интуиция, а он унаследовал этот пушкинско-лермонтовский дар мистика, являются ключом к разгадке его стихов.  Представьте такую картину: где-то в глубине Вселенной мириады звёзд, они рождаются и исчезают, а свет от них тысячелетиями разливается по Космосу. И человеческая жизнь – лишь слабый отблеск этих звезд, она мала и мимолётна, но свет от неё может струиться долгие годы по истории мира. Жизнь и судьба Гумилёва, обладавшего внутренней свободой, колоссальной энергетикой и независимостью стиха, – ярчайшее подтверждение этому.  

   «<…> скитания очищают, переплетают встречи, века, книги и любовь. Они роднят с небом», – писал романтик советской эпохи К. Паустовский. Восточная поэзия – самая большая страсть Н. Гумилёва, африканский материк его манил своим «колдовским очарованием». Произведение, зачаровывающее тайнами древности, – «Звёздный ужас». Оно всё пронизано символами и знаками. Ничто не раздроблено во времени. Захватывает фантастичность происходящего и какая-то планетарная перспектива, которую поэту необходимо оставить в сознании последующих поколений. «Это было золотою ночью, / Золотою ночью, но безлунной, / Он бежал, бежал через равнину, / На колени падал, поднимался…» – бежал, падал, но не смотрел лишь «в небо чёрное, где блещут / недоступные чужие звёзды», первая и последняя строки взаимосвязаны, они как будто замыкают вечное кольцо бытия, здесь звучит та самая необъяснимая, загадочная нота, делающая стих великим и поднимающая из исторических глубин земли тысячелетние ассоциации.

   Гумилёв удивительно поздно раскрылся как большой поэт. В чём же секрет его поздних стихов? Они отличались, по словам В. Иванова, колоссальной мощью, смещающей обычные представления. Дальнейший путь поэта после окончания войны – путь внутреннего углубления. Он в конце концов приходит к выводу, что ему до сих пор не хватало именно глубины, прочной идейной основы. «Заблудившийся трамвай», пожалуй, одно из самых сложных философских произведений Гумилёва, представляющее аллегорическое обобщение собственной жизни и судьбы. Происходит изменение привычных категорий, смещение действия во времени и пространстве, но и, странным образом, соединение разрозненных деталей и частей стиха, очень ясных и вполне самостоятельных по содержанию.

Шел я по улице незнакомой / И вдруг услышал вороний грай,

И звоны лютни, и дальние громы, – / Передо мной летел трамвай.

<…>

Мчался он бурей темной, крылатой, / Он заблудился в бездне времен…

Остановите, вагоновожатый, / Остановите сейчас вагон.

<…>

Где я? Так томно и так тревожно / Сердце мое стучит в ответ:

Видишь вокзал, на котором можно / В Индию Духа купить билет.

Духовный героизм поэта окрашен его извечной тягой в Востоку, в их соприкосновении ощущается и острое предвидение собственной смерти. «В красной рубашке, с лицом, как вымя, / Голову срезал палач и мне…» – так метафорически представляет поэт свою смерть. Вместе с тем в стихах прослеживаются точные причинно-следственные связи между самыми различными событиями, когда все части собираются воедино. Поэт использует литературные реминисценции, навеянные воспоминаниями пушкинских мотивов: из «Капитанской дочки» – образ Машеньки, а из «Медного всадника» – образ Императрицы. «И все же навеки сердце угрюмо, / И трудно дышать, и больно жить… / Машенька, я никогда не думал, / Что можно так любить и грустить», – жизнь тем и влечёт, что человек никогда не может себя исчерпать, что нет ничего окончательного в его судьбе. Эта парадоксальная двоякость происходящего и помогает ему идти по жизни, падать, подыматься, терять и вновь обретать себя. Возможно, тут сказывается и влияние Блока на поздние стихи Гумилёва. Он учился у Блока противоречиям в поэзии. И его стихи по-блоковски были «натянуты, как холст, между двумя противоречиями».

   Философская мысль в поэзии Серебряного века тяготела к диалектическому взаимодействию, к самоосознанию себя в меняющемся мире. Художники слова пытались соединить философию и поэтическое знание, предвидя грандиозные перспективы развития философии и литературы. В ХIХ и ХХ веке начинает активно доминировать русское философское течение – космизм, открывающее органическое единство всего и во всём. ХХ век стал веком возмездия, веком мучительного поиска понимания в непрекращающейся борьбе противоположностей. Гумилёв, используя образы пространственного единства, создает в своей поэзии общее органическое мироощущение. Философ Н. Лосский рассматривал мир как целостную систему, как единство органически целого. И Н. Гумилёв заражал умы философией поиска истины, её благородным духом, вызывая своей поэзией чувство философского восторга. Противоречивая борьба идей найдет выход в его стихах «Шестое чувство». Да, жизнь неоднозначна. Наряду с вещами обыденными, есть в ней и нечто непостижимое, загадочное. «Но что нам делать с розовой зарёй / Над холодеющими небесами, / Где тишина и неземной покой, / Что делать нам с бессмертными стихами?» – задается вовсе не риторическим вопросом поэт. И отвечает на него заключительной строфой этого поэтического шедевра, раскрывающей секрет гармонии и примирения с двойственностью мира:

  Так век за веком – скоро ли, господь? – / Под скальпелем природы и искусства

  Кричит наш дух, изнемогает плоть, / Рождая орган для шестого чувства.

      Эволюция духа как высшая цель, где поэт «носитель мысли великой», найдет у Гумилёва своё развитие в центральной теме – теме слова, высвечивающей подлинную высоту человеческих устремлений. «Путь Гумилёва – движение к “сакральному” творчеству, к стремлению объяснить бытие России и человечества в ХХ веке, соединить “личное” и “соборное”», – пишет Л. Довыденко. И поэт напоминает нам всем об ответственности за изречённое слово, о его роковой неслучайности в нашей жизни и в человеческой судьбе. Гумилёвская строка восхищает своей фантастической плотностью, энергетическим накалом мысли. Поэт считал, что «без изучения поэзии нельзя писать стихи». И он усиленно учится стихотворному мастерству, будучи при этом отчаянным словолюбом и мечтателем. Стихи «Слово» перекликаются с его поэмой «Начало», где «заповедное слово Ом» – сама божественная плоть, сама материя и аура природы, некий космический Абсолют. Гумилёв по-пушкински верил в то, что гениальные слова и строки способны изменить жизнь и судьбу. Гениальное стихотворение будто вырастает из самого бытия, и бесполезно пытаться его интерпретировать. Тело слова, претерпевшее воплощение, способно к воскрешению, к новому уровню существования, к просветлению души и её бессмертию.

В оный день, когда над миром новым / Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом, / Словом разрушали города.

Мир слова таинственен, непознаваем до конца, он воистину целомудрен, прост и точен, как мир Бога.

Но забыли мы, что осиянно / Только слово средь земных тревог

И в Евангелье от Иоанна / Сказано, что слово – это Бог.

Мы ему поставили пределом / Скудные пределы естества.

И, как пчелы в улье опустелом, / Дурно пахнут мертвые слова.

    Как завещание потомкам звучат стихи «Мои читатели» – своеобразная исповедь поэта, в которой он говорит и о предназначении человека, о предначертании судеб, когда все земные пути ведут к Богу. Читатели Гумилёва близки ему по духу: «Много их, сильных, злых и веселых, / Убивавших слонов и людей, / Умиравших от жажды в пустыне, / Замерзавших на кромке вечного льда, / Верных нашей планете, / Сильной, весёлой и злой, / Возят мои книги в седельной сумке, / Читают их в пальмовой роще, / Забывают на тонущем корабле», – перед его читателями весь мир, огромный и разноликий, и они владеют им, как когда-то владел и сам автор этих строк. Но отрадно то, что спустя столько десятилетий Гумилёв по-прежнему владеет нашими умами и сердцами: «Я научу их сразу припомнить / Всю жестокую, милую жизнь, / Всю родную, странную землю / И, представ перед ликом Бога / С простыми и мудрыми словами, / Ждать спокойно Его суда», – вещие строки поэта словно вписаны в книгу жизней Вселенной, в которой обязательно должны храниться гениальные стихи, ведь и слово, что было вначале, было словом Бога, и было оно, несомненно, поэтическим. 

    Оглядываясь назад, мы видим, что великие писатели и поэты прошлого не боялись ставить насущные жизненные вопросы и искать на них ответы. Процесс этот бесконечен. Мы тоже сегодня в поиске свежих идей и решений. Благодаря книгам, подобным «Гумилёвской осени», мы находим смысл бытия, обретаем внутреннее равновесие, что дает нам и новый прилив сил. Николай Гумилёв научил нас многому: осуществлению живого слова, смелости мысли, проникновению в мир красоты, – он научил, возможно, самому главному – оставаться выше любых обстоятельств. Мы должны очистить память, замутнённую сомнениями и ложью, и по нашим венам не должна бежать «отравленная кровь». Когда осуществляется воля истории, то осуществляется и неизбывное право человеческой памяти, о чём говорил поэт в своих стихах. Он страстно хотел этой сакраментальной сопричастности. И великое будущее военной литературы прошлого в том, что она всегда жива, что мы непосредственно находим в документальной повести Гумилева «Записки кавалериста» и в его военной поэзии.  

     Сквозная тема книги «Гумилёвская осень» – проблемы войны и мира, исторической ответственности каждого живущего на земле, его гуманистических возможностей в результате опыта, накопленного человечеством, а также в контексте современных реалий с опорой на национальные традиции нашей русской литературы. Лидии Довыденко удается синхронизировать, осмыслить бытие и творчество поэта на гребне глобального цивилизационного разлома, представить это в сжатых пределах десяти гумилевских дней под прусским небом, ставшими для поэта судьбоносными. Давайте будем размышлять историософски, учиться и помнить, как это делал русский поэт Николай Степанович Гумилёв, о том, что история и поэзия живут в нас до последнего дня и часа. И не прощают предательства.

    «Едут в Победино, чтобы прочувствовать Гумилёвскую осень, ставшую символом «серебряного века» в Калининградской области, едут в Победино, как к месту паломничества, те, кто любит поэзию Н. Гумилёва», – пишет в завершение автор, соединяя в книге исторический фон с хроникально-бытовым и с условным временем, подразумевающим прошлое, настоящее и грядущее. Пророчески и вдохновенно звучат строки Татьяны Гнедич, написанные поэтессой в прошлом веке и посвящённые Николаю Гумилёву:

Народный разум всё ему простил –

Дворянской чести рыцарственный пыл

И мятежа бравурную затею –

Прислушайтесь: над сутолокой слов

Его упрямых бронзовых стихов

Мелодии всё громче, всё слышнее.

 

Литература:

1. Гумилев, Н. С. Собрание сочинений в четырех томах / Н. С. Гумилев. – М.: ТЕРРА, 1994.
2. Гумилев, Н. С. Лирика / Н. С. Гумилев. – Мн.: Харвест, 2018.
3. Ахматова, А. А. Сочинения в двух томах. / А. А. Ахматова. – М.: Худ. лит-ра, 1986.
4. Поэтические течения в русской культуре конца ХIХ – начала ХХ в.: Хрестоматия. – М.: Худ. лит-ра, 1988.
5. Русская поэзия ХIХ – начала ХХ в. – М.: Худ. лит-ра, 1987.
6. Сонет серебряного века. – М.: издательство “Правда”, 1990.
7. Война в славянской литературе. – Мозырь: ООО «Белый Ветер», 2006.

 

Часть 4. О книге «Возвращение. Сергей Иванович Балуев»

 

Эд Побужанский, поэт, издатель:

Родился 19 апреля 1968 года в Черновцах (Украина). Детство и юность провёл в г. Единцы на севере Молдавии. Окончил школу с золотой медалью. Служил в армии. Окончил факультет журналистики Молдавского государственного университета и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького. Автор поэтических книг «Светосплетенья» (1992), «От мира сего» (1993), «Ересь» (2012) и «Между слов» (2018). Стихи публиковались в журналах «Москва», «Крещатик», «Плавучий мост», «Слово/Word», «Новый Свет», «Берега», «Алтай», «Дальний Восток» и др., были переведены на румынский, украинский, чешский, армянский и английский языки. Член Союза писателей России. Основатель и главный редактор издательства «Образ». Живёт в Москве.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ СЕРГЕЯ БАЛУЕВА

Лидия Довыденко, Александр Балуев. Возвращение. Сергей Иванович Балуев. – М.–Буки–Веди, 2019. – 240 с.

В Москве, в Доме русского зарубежья им. Александра Солженицына, почти при полном зале прошла презентация документально–биографической книги Лидии Довыденко (Лидия Довыденко (Lidia Dovydenko) и Александра Балуева «Возвращение» (Москва – Калининград, «Буки Веди», 2019). Книга посвящена судьбе видного учёного в области медицины, популяризатора теории долголетия Сергея Ивановича Балуева (1921–2004). В основу повествования легла запись воспоминаний Сергея Балуева, сделанная в 1999 году другом семьи Виктором Тутуновым. Не будь этих видеокассет (девять часов уникальной записи!), то и книга наверняка бы вышла совсем иной — более отстранённой, без важных деталей и личных впечатлений главного действующего лица–рассказчика.
Эта книга интересна тем, что через призму истории одной семьи, одного рода Арсеньевых–Балуевых показана история великой страны в трагические годы революций и войн. Благодаря смене фокуса повествования — от частного к общему и обратно — создаётся многоплановая, объёмная картина жизни русской интеллигенции на историческом переломе эпох.
Как редактор и издатель, я, конечно же, не мог не обратить внимание на сложную структуру книги: помимо основной линии показаны (иногда пунктирно, бегло, иногда развёрнуто) знаковые фигуры начала прошлого века, чьи судьбы в разное время пересекались с судьбой главного героя. Морозовы, Трубецкие, Врангели… Одни из этих имён сегодня всё ещё на слуху, но многие, к сожалению, совсем забыты. Например, из книги я узнал об Анатолии и Алле Штейгер (в замужестве Головина). Брат и сестра были талантливыми поэтами, хорошо известными в среде русской эмиграции! Анатолий скончался от туберкулёза в «пушкинском» возрасте 37 лет в 1944 году, а Алла Головина дожила до 1987 года!
Интересный факт (один из многих): в семье Балуевых бережно хранится бесценная реликвия — перстень–печатка декабриста Василия Давыдова. Чугунный перстень из кандалов был изготовлен Михаилом Бестужевым, братом другого знаменитого декабриста, Николая Бестужева.
В книге много редких архивных фотографий, документов, уникальных фактов и свидетельств. Огромный труд, который, надеюсь, займёт достойное место на книжной полке любителей русской культуры, науки, исследователей истории русской эмиграции.

 

Елена Лебедева

Елена Алексеевна Лебедева – представитель межрегионального   Шаляпинского Центра (творческая общественная организация, занимающаяся изучением жизни и творчества певца Фёдора Шаляпина). Публикуется около 20 лет. В Париже познакомилась с родственниками жены Шаляпина, автор около 70 статей о русской жизни в Париже, написала 20 статей для парижской   газеты «Русская   мысль», публицист, специалист по Русскому Зарубежью

Долгое возвращение

 Из Москвы в Москву – через Восточную Пруссию, Францию, Бельгию, Болгарию // Независимая газета от 22.1.2020

http://www.ng.ru/non–fiction/2020–01–22/14_1014_return.html

В основу книги легли воспоминания профессора в области медицины Сергея Балуева (1921–2004), жизнь которого проходила в нескольких европейских странах (Восточная Пруссия, Франция, Бельгия, Болгария) после отъезда из Москвы в середине 20–х годов вместе с матерью Натальей Балуевой (урожденной Арсеньевой). Интересно рассказывается о кенигсбергском антифашистском подполье, которое возглавляли русские послереволюционные эмигранты. После войны, в середине 1940–х, у Сергея Балуева появилось желание – вернуться в СССР. Дорога к возвращению из Бельгии в СССР была сложной и прошла через Болгарию. Она заняла около 10 лет. После жизни в Киеве в конце 1960–х годов был осуществлен переезд в Москву, куда Сергей Балуев был приглашен для ведения научной работы… В книге также приводятся воспоминания сына Сергея, Балуева Александра, и его жены Раисы Балуевой (урожденной Акуловой), которые добавляют интересные подробности жизни, связанной с переездами и большими трудностями обустройства на новых местах.

Наталья Балуева вывезла двух своих малолетних сыновей Ивана и Сергея в Кенигсберг, где преподавал в университете ее брат Николай Арсеньев, который был профессором, философом и культурологом. Опасаясь ареста в Москве из–за того, что он был в Белой армии на Дону в 1917–1918 годах, Николай Арсеньев выехал в Польшу, а оттуда в Кенигсберг. Он приютил у себя приехавшую сестру с детьми и помогал ей в эмиграции деньгами. Помимо этого, в 1932 году ему удалось при поддержке одной жившей за границей состоятельной родственницы выкупить из Советской России двух своих сестер и мать, которые приехали к нему и жили вместе с ним. Это были довольно большие деньги, которые пришлось уплатить Советской России через Международный Красный Крест. Но они позволили соединиться с близкими и сохранить жизнь людям, которые находились в лагерях.

Из Кенигсберга Наталья Балуева вместе с сыновьями вскоре уехала в Кламар под Парижем, а затем из–за начавшейся астмы у старшего сына Ивана все трое перебрались на юг Франции. Оттуда переехали в Гренобль, а потом вернулись в Кламар и поселились в Русском доме. В 1937 году переехали в Бельгию. Сергей учился в Брюсселе во французской школе, а его мать Наталья Сергеевна уехала в Кенигсберг к брату Николаю, чтобы ухаживать за своей заболевшей матерью. В Брюсселе Сергей познакомился с детьми белого генерала Петра Врангеля и вдовой генерала – Ольгой Михайловной, с которой он находился в отдаленном родстве. Она была человеком редкой доброты и обаяния и оказала помощь Сергею, поселив его в своем доме в свободной комнате. Перед оккупацией немцами Бельгии Ольга Михайловна уехала в Америку, а Сергей вместе с товарищем перебрался во Францию, которая тоже вскоре была оккупирована.

Сергей жил в Париже, работал то санитаром, то грузчиком. Французской визы у него не было. Поэтому его арестовали и отправили на работы в Германию. При распределении в Берлине он просился в Восточную Пруссию и вскоре стал сельским работником в имении немецкого графа, куда ему помог перебраться дядя Никола. Затем благодаря ему же он стал санитаром в университетской клинике. Жил у дяди Николы, где велись разговоры о сопротивлении Гитлеру и были патриотические настроения. Все больше становилось известно о зверствах немцев, видели ужасное отношение к советским военнопленным. Образовалась подпольная группа, часть которой потом попала к польским партизанам. Изготавливали нитроглицериновые бомбы, которые подсовывали в вагоны военных эшелонов, и при тряске они взрывались.

Сергей был принят на анатомический факультет. Лекции шли на немецком языке, многого не понимал и пришлось изучать немецкий. В конце 1942 года Сергей познакомился с Раей, которая после войны стала его женой. Ее вывезли из Киева на принудительные работы, и она работала прислугой в богатой немецкой семье в Кенигсберге. Рая выполняла отдельные задания подпольной группы.

При изготовлении бомб произошел взрыв. В результате него 30% поверхности тела у Сергея было обожжено и пострадала сетчатка глаза. По знакомству он находился полгода нелегально в католической больнице. Он долго был в тяжелом состоянии, но ему удалось выжить.

Согласно Ялтинскому соглашению после войны все должны были вернуться туда, где жили до войны. Сергей возвращался в Брюссель. Его мать и Рая, как его жена, были отправлены вместе с ним. После жизни в переселенческих лагерях и католическом общежитии пришлось пройти проверку лояльности, что не сотрудничали с немцами. Сергей снова поступил в университет, но за учебу надо было платить. Поэтому работал монтажником–механиком на заводе днем, а по вечерам в больнице. Рая рвалась к матери в Киев. Она не адаптировалась в Бельгии. Без Раи Сергей не вернулся бы в СССР, так как, окончив университет, получил хорошую работу; семья, в которой появилось двое детей, сын Александр и дочь Татьяна, жила в хороших условиях в доме из шести комнат с большим садом. Ходили в советское посольство, заполняли анкеты. Посол не советовал возвращаться и предупреждал, что в СССР таких условий для жизни не будет. В итоге предложили переехать в Болгарию, где был нужен специалист по экспериментальной медицине. Мать Сергея после отъезда сына уехала к брату Николаю, который покинул Калининград и жил в то время в США, в Си–Клифе.

Оставив Бельгию, семья переехала в 1951 году в Софию, где поначалу жили в комнате дешевой гостиницы. Рая родила третьего ребенка, Сережу, и сильно болела. Жить было тяжело. Приходилось много работать. Сергей организовал лабораторию радиологии и читал лекции вначале по–русски, а затем по–болгарски. При этом он владел французским и немецким. С Раей, мечтая об отъезде в СССР, ходили в советское посольство. Только через три года после смерти Сталина, в 1956 году, им разрешили переехать в Киев, где жила мать Раи.

Через год начались командировки в Москву, и удалось встретиться с другом Андреем Трубецким, к которым познакомился в Кенигсберге во время войны. В конце 1960–х годов по инициативе профессора из Москвы Александра Павлова, знакомого еще по работе в Софии, семья Балуевых переехала в Москву, так как ученому Сергею Балуеву предложили организовать лабораторию по радиобиологии в институте, которым руководил Павлов. Свою научную деятельность профессор и ученый Сергей Балуев окончил только за полтора года до своей кончины, в 2004 году.

Его воспоминания были записаны на видеокамеру в 1999 году. Благодаря им авторам книги удалось показать весь жизненный путь, в котором цель возвращения на Родину играла первостепенное значение. 

 

 

Людмила Семенова

 

Семёнова Людмила Анатольевна родилась 20 октября 1977 года в Челябинске. В 2001 году окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Статьи и художественные произведения публиковались в журналах «Наследник», «Молоко», «Русское поле», «Роман-журнал XXI век», газетах «День литературы», «Российский писатель», «Русское воскресение», альманахах «Пересвет», «Неизбывный вертоград», в сборнике «Тайна Воскресения» (издательство Псково-Печерского монастыря «Вольный странник», 2019) и в других изданиях. Член Союза писателей России.

 

О книге «Возвращение»

Лидия Довыденко, публицист и прозаик, в конце 2019 года в Доме Русского Зарубежья в Москве представила свою книгу «Возвращение», написанную в соавторстве с Александром Балуевым. Книга посвящена судьбе русского ученого в области медицины – Сергея Ивановича Балуева. Балуев – потомственный дворянин, происходящий из рода Арсеньевых, много лет находился в эмиграции, встречался и общался с представителями русской культуры, литературы, науки, духовенства (И.А. Буниным, И.С. Шмелевым, Александром Бенуа, Николаем Бердяевым). В книге много интересных деталей о быте и нравах русской интеллигенции за границей, о взаимоотношениях в своем сообществе и об отношениях с представителями коренного населения Франции, Бельгии, Германии. Издание снабжено уникальными фотографиями. Яркое сочное авторское повествование перемежается документальными фактами и воспоминаниями самого Сергея Ивановича и людей, знавших его. После прочтения книги возникает твердая уверенность в том, что русская эмиграция продолжала духовную традицию своей исконной Родины, делами, достижениями служила сохранению и преумножению культурной и научной славы России.

 

Глава 5. О книге «Праздник мудрецов»

 

Сергей Пылёв. Космическое начало

В любую свободную минуту мое чтение Вашей книги продолжается. Оно напоминает мне открытие Вашего непривычного многим, изумительного контрастного видения нашей жизни словно бы через призму высшего космического начала. Честно говоря, аннотация к Вашей книге словно не о ней написана.

Позвольте мне предложить текст не замещающей аннотации, но той, которая «условно» отразит суть того, что для меня стало радостным, волнующим в Вашей особой, ни на кого не похожей прозе. Мной уже прочитаны: «Ежик и Елочка», «Праздник мудрецов», «Под небом Вальдбурга», «Подводная история», «Частность Вселенной», «Путешествие в Гданьск».

Итак…

Проза калининградской писательницы Лидии Довыденко является авторским восчувствованием масштабности самых, казалось бы, простых человеческих судеб. Ведь они даже на малом пространстве рассказа ощутимо имеют органическую связь с прошлым, настоящим и будущим человечества. В камерных, лирических произведениях Лидии Владимировны всегда присутствует крик небесной совести, боль Высшего духа.

Сюжетные линии ее произведений увлекают за собой самую искушенную читательскую фантазию, обещая и открывая ей глубинные тайны бытия. Иногда ее манеру письма хочется назвать «приключениями духовного поиска». Ведь даже за каждым житейским событием в жизни персонажей ее книги ощутимо стоит космическая составляющая.

Лишь одним росчерком пера обозначу географию ее произведений и сложный конгломерат героев: Кант, Елочка, Коперник, Ежик, Анатолий, Пак, Фридрих Вильгельм, Вальдбург и Балтийск, Тибет… Ее проза – волнующее переплетение знаковых исторических событий, житейских проблем и отблеска Царствия Божьего… Большого стоит смелый и удачный эксперимент, когда автор предоставила слово реальной жизни в лице Леопольда Ивановича и добилась невероятного катарсисного эффекта без присутствия традиционного литературного инвентаря. А разговор баклана и чайки?!!

Писать подобную прозу может только Лидия Довыденко. И только она имеет на это право. Все, кто рискнут завистливо или испытательно войти в открытую Вами дверь, в итоге окажутся ни с чем. Необходимо иметь Ваше Вселенское мышление, предощущение Бога, остроту исторического зрения и Ваш общественный и научный тезаурус, вдохновенную ясность социальной позиции. И высшей пробы – романтизм…

Язык точен, насыщен, динамичен, а, когда надо, его образность волнующе зашкаливает, достигая высот стилистического напряжения. Пожалуйте, господа хорошие, на праздник живого русского слова:

 Руины обретали плоть краснокирпичных замков или дворцов с колоннами, в них звучали голоса реально существовавших мужчин и женщин, смех детей, заливистый лай собак, стук подкованных лошадей, хриплый клекот охотничьих соколов, звон тяжелых мечей и переливающихся искристым вином бокалов, гул орудий, тиканье каминных часов, отмерявших скоротечные жизни, звуки рояля  в гостиных, скрип старой липы в саду, шепот влюбленных в розовом саду и змеиное шипение подлых наветов, гудение ветра в парусах, шелест шелковистых трав и цветов в заливных лугах.

 

Космическая синева глубин и высот захватывала дух, золотистые переливы теплой близости неба напоминали о бесконечной щедрости Божьей и возможности преизбыточествующей жизни и подлинности бытия.

 

Весенний закат светится переливами неба над самым западным городом России –Балтийском. Свежая зелень деревьев и трав, старинные краснокирпичные и современные серо–голубые стены домов маленького морского города наполняются глубокими тонами. В свете красно–белого маяка загораются свечи крупных цветов каштанов, расточает густой запах черемуха. Женщины солидного и не очень возраста вынесли для влюбленных на Поле чудес – так в народе называют площадь у Торгового центра – тюльпаны и нарциссы со своих огородов. Восседая на скамеечках в ожидании покупателей, расставив огромные букеты у своих ног, они кажутся древними богинями над цветочным алтарем. Тонет своим лиловым отражением сирень в крепостном канале, напоминая о щедрости природы и скрывая собой маленькие, немецкой постройки домики на улице Садовой.

В бронзовых волосах ее вился тревожный ветер, а голубые глаза обращались к священной роще, где обитали  боги, сгинувшие сами и не сумевшие сохранить своих непринужденных и наивных детей, собравшихся вокруг жреца, так любившего дубовую рощу с разноцветными ленточками на нижних ветвях.

Солнечное теплое утро. Рыцари идут по песчаной полоске суши, на которой через сотни лет возникнет город Пиллау. В селении пруссов волнение от шума воинских доспехов незваных гостей. Ржание лошадей, стук копыт, окрики всадников, брань лучников и копейщиков, непонятный язык, требование ночлега и пищи у испуганных пруссов.

Дорогая Лидия! Ваша умная, глубинная, интригующая и пронзительно человечная, мудрая проза никогда не побледнеет, – она есть открытие, выход на космические координаты земного человека!

В восторге – Ваш Сергей Пылёв. 

 

Вячеслав Полежаев -

директор  арт- салона «Преголя–арт», руководитель  ряда  литературных проектов

Чувство любви и сострадания

 Творчество Лидии Довыденко – писателя, журналиста, публициста и краеведа хорошо знакомо как калининградским читателям, так и читателям других регионов России и Зарубежья. Характерной чертой творчества Лидии Довыденко, привлекающей  читателей, является его разноплановость. Книги автора по истории Янтарного края, в которых читатель «погружается» в атмосферу исторических событий, ныне отделенных от нас столетиями, перемежаются с произведениями о жизненных коллизиях  простых наших современников – нынешних жителей Калининградской области.

В своем новом сборнике «Праздник мудрецов» Лидия Довыденко еще раз подтверждает  – наша жизнь полна перипетий, когда человек, словно легендарный витязь на распутье дорог, должен решить, какой именно путь выбрать, в каком направлении идти. Это коллизия между долгом перед семьей и ответственностью за свой образ жизни, коллизия между частными интересами индивидуума и интересами общества и многое – многое другое.

  Особенно деликатно автор повествует об отношении к культурному наследию былых эпох, историческому прошлому нашего края, его взаимосвязи с реалиями современной действительности.

 

 Балтика — ты примечательная частность

Вселенной. Необъятной глубины и шири

Божественный мне дар — к тебе причастность,

Быть званной гостьей на великом пире.

Пути Господни привели к твоей природе,

К твоим предначертаниям и знакам,

Загадкам скрытым, и особым родом

Проявленным талантам и познаньям

 

    Повесть «Под небом Вальдбурга», рассказ «Встреча с домом», очерки, вошедшие в сборник, вызывают у читателя чувство сопереживания с трагедией немецкого народа. Сострадания к  людям, которых, волей военных перипетий, судьба лишила отчего дома и малой родины.  Это и не удивительно. Ведь и первые российские переселенцы, укоренившиеся на территории бывшей Восточной Пруссии,  как никто другой, испытали боль безвозвратных утрат родных и близких людей, ужасы  оккупации, все тяготы и лишения военной поры. Но на этой земле, спустя десятилетия, они, как пишет автор: – «…с удивлением открывали для себя, что какие–то национальные черты мало значат в их дружбе, их сближает одинаковый интерес к миру, людям, к искусству и литературе – оптимизм  и вера молодых в счастливую звезду. Неистребимое желание простых людей соединяться в любви и дружбе…». После прочтения этих строк у читателя не остается сомнения в том, что история этой территории, история Вальдбурга, пробуждает родственные чувства у людей, в глазах которых и ныне отражается древнее небо этого края.

  Тема любви, вечная как мир… Столько светлых воспоминаний и фантазий услужливо предлагает читателю его память, после прочтения романа в письмах «Ёлочка и Ёжик». Эта история о чистом и светлом чувстве любви двух простых людей – Геннадия и Валентины, которая по силе чувств и сложности взаимоотношений невольно напоминает любимый нами фильм Евгения Матвеева «Почтовый роман», снятый им по сценарию Даниила Храбровицкого.

 В этой повести первая любовь, обостренная молодостью главных героев,  осенними красками и ароматами, описана автором настолько живо и достоверно, что мы явно ощущаем волнение каждого из героев в ожидании новой встречи с любимым человеком, когда все их существо кричит – «Хочу любить!». Вечерние прогулки под звездами, «утопая ногами в мягкой  траве», когда воздух напитан «ароматами земли и упавших листьев» цвета хурмы, а сердце замирает в предвкушении поцелуя... И это до дрожи сладостно – болезненное ощущение, когда чувствуешь, ощущаешь, что любишь, что любим… Казалось бы,  незатейливая по сюжету история, а она  и «поныне зовет сердца в эту беспокойную даль, чтобы получить в дар поцелуй от вечности».

  В этом повествовании Лидия Довыденко проявила себя, с одной стороны, как зрелый, талантливый литератор, достоверно раскрывая перед читателями многогранный характер её героев. С другой стороны, она написала эти строки благодаря чувству любви, любви к людям, его населяющим, любви к краю, в котором она живет. Описывая хронику жизни своих героев, деликатно относясь к людским судьбам, автор старается не подвести тех людей, которые доверили ей сокровенные, очень личные переживания.

   Эти люди, по своей сути, близки автору. Близки настолько, что вдруг ловишь себя на мысли, что  именно в этом заключается  актуальность и ценность произведений Лидии Довыденко.  Они возвращают нам веру, что в эпоху засилия массовой культуры, непрерывных  телевизионных реалити–шоу, развлечений, культивирующих потребительское мышление и различные суррогаты, именно герои её произведений вселяют в читателя веру в то, что остались еще незамутненные источники, дарящие людям тепло, свет и силу бытия, силу души. И эта сила не дает угаснуть духовному сиянию доброты, любви и великодушия.

  Рассказы, повести, очерки, вошедшие в сборник  «Праздник мудрецов» Лидии Довыденко  – калейдоскоп человеческих судеб и событий, так явно и убедительно утверждают читателя в мысли о том, что  автору сборника волею судеб дарована особая душевная «сверхчуткость», которая помогает ей «…сигналить о благородстве, протестовать против пошлости, убеждать нас в том, что Земля предназначена для любви, которая приходит к тому, кто в нее верит». 

 Закрыв последнюю страницу книги, находишься во власти сильного впечатления, которое произвели образы героев рассказов, очерков и повестей Лидии Довыденко. О них, этих простых людях,  можно было бы продолжить наш рассказ и далее, но вскоре сборник «Праздник мудрецов» увидит свет и каждый желающий, прочитав его, сможет самостоятельно убедиться,  что «он услышит  тоненький звук флейты судьбы, мелодия которой означает благосклонность и щедрость к нему жизни, приветливость высших сил».

 

 

 

 

 

 

 

Глава 6.  Об Энциклопедии авторов журнала «Берега»

 

 

 

Валерий Старжинский

Валерий Старжинский – доктор философских наук, профессор. Является авторов 4 патентов на изобретения.  Работает на стыке     научной и художественной культур. На протяжении десяти лет им разрабатывались сценарии серии телепередач на ОНТ в ток–шоу «Выбор» и на СТВ в ток–шоу «Такова судьба» с участием студентов и аспирантов по проблемам противодействия антикультуре и духовной деградации молодёжи. Печатался в журналах: «Берега», «Полымя», «Белорусская думка», «Наука и инновации», «Адукацыя і выхаванне», периодических изданиях: «Беларусь сегодня», «Республика», «Настаўніцкая газета»,«Семь дней» и др. Опубликовано 14 монографий, около 500 статей, в том числе более 30 – на художественно–публицистическую тематику

 

 

Поделиться радостью

 

 

В июле 2019 года вышла в свет Энциклопедия авторов журнала «Берега», которая ознаменовала пятилетний юбилей этого замечательного издания. Более точно, «не вышла», а подготовлена и издана усилиями основателя и главного редактора Лидии Владимировны Довыденко. Зачем это нужно главреду, этому неистовому и неугомонному «сеятелю чистого, доброго, вечного». Давайте не будем торопиться с ответом, а поразмышляем над этим событием.

 Вначале о методологии. Как известно, вопрос «почему?» конституирует науку, а «зачем, каков в этом смысл?» – философию. Начнем с  нашего «всего», говоря языком культурологии, непреходящих, абсолютных ценностей нашей отечественной, да и мировой культуры, Александра Сергеевича Пушкина. Все помнят из школы:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастёт народная тропа …

         Да простит меня великий Мастер, в эпоху интернета, информационного общества, как не странно это звучит, встаёт задача – отыскать величественные памятники современной культуры и указать к ним тропу. Более того, поддерживать тропу в рабочем состоянии, расставить указатели, а, главное,  убедить, что это не просто тропа, а дорога к Храму.

После постмодернистских изысков задача усложняется ещё и тем, что в современном мире, якобы, нет никаких памятников (авторитетов, великих достижений культуры и духовности) и не нужны никакие навязывания своих мнений. Якобы, все относительно, в мире нет логоса, а есть хаос и бесконечная свобода выбора. Но это мнение пессимиста, когда у него только «полстакана». Оптимистический, жизнеутверждающий взгляд на мир предполагает преемственность культуры, которая развивается и сохраняется (а значит, сохранят нашу планету Земля) благодаря абсолютным ценностям, воплощённым в великих произведениях культуры и их творцах. Критик, прочитав эти строки, саркастически улыбнется: «Эка хватил! Где Пушкин и где мы…». Но не торопитесь с суждениями о несоизмеримостях…. История, лучший судья, может, будет милостива по отношению и к нашим творцам–современникам.

         Зададимся вопросом, а как же разыскать эти памятники. Не только в плане монументальности: пресловутых общечеловеческих, непреходящих ценностей. (Лично я не знаю ответа на этот вопрос, но полагаю, что великие мастера художественного слова современности не только чувствуют, но и знают наверняка. Дело за «малым» – проверкой временем, отделением «зёрен от плевел»).  Я же говорю об информационно–технологической доступности, востребованности и популярности. На сленге: «раскрутке» журнала и авторов.  Информационное общество потому и получило свое название, что её субстанцией является информация. Сформулируем задачу на чисто техническом языке. Научно–публицистический и художественный журнал «Берега» должен обрести свои координаты и место в медийном пространстве.      

Но как разыскать эту маленькую звездочку в бесконечном звёздном  мире, который представляет собой информационно–медийное пространство, есть ли всеобщий способ ориентации? Да, есть, и называется он – рефлексия. Следует вознестись к небесам и посмотреть с высоты на информационное пространство и попытаться увидеть эти будущие и настоящие памятники. Тем более, памятники не рукотворные, а результат культуротворчества. Самое место им на небесах. Таким образом, тексты будут преобразованы в метатексты, и анализу подвергнутся  не только  произведения искусства, но и их творцы. Но отрефлексировать, посмотреть сверху – это полдела, следует их оценить–упорядочить (а эта задача, подобна прохождению по минному полю. Есть опасность проглядеть талант, недооценить автора, что чревато…), создать карту звёздного неба журнала «Берега».  И построить своеобразный навигатор.  Вот   главное, но не единственное назначение Энциклопедии персоналий «Берегов».

         Заметим, что в советское время подобные метатексты существовали на уровне средней школы, в которых давалась общая оценка, социально–политический контекст написания произведения, основная идея, описывался сюжет и краткое содержание. Школьники такие произведения называли «Критика». Конечно не всё из этой «критики» можно было оправдать, но главное следует наследовать – разрабатывать навигаторы для ориентации в лабиринте хитросплетений культуры и политики, высокой культуры и массовой, узнавать в лицо антикультуру, контркультуру и пр.

         Итак, современное информационно–медийное (язык не поворачивается сказать – культурное) пространство замусорено постмодернистской и масскультурной вторичностью. И чтобы разглядеть настоящие бриллианты, золото и платину, надо их поначалу увидеть, созерцать, «брать на зуб», опираясь на мнение знатоков–специалистов. Особенно это важно для молодежи – обрести ориентиры, находить пласты полезных ископаемых в горных массивах.

И это всё для пользователей–читателей. А что же авторы? Разве они не ждут признания от благодарного читателя и критика? Вот вам следующее назначение энциклопедии – антропологическое, вернее, социально– психологическое. Энциклопедия представляет собой не просто список авторов журнала. Она возникла в результате профессионального культурологического, художественно–эстетического, нравственно–этетического, консциетально–идеологического анализа произведений, разных по стилю, жанру, лингвистическим изыскам, но единых в главном – высокохудожественных и патриотичных. Остается только восхищаться и благоговеть перед мастерством художественно–критической оценки произведений и творцов, выполненной Лидией Владимировной.

Свойство патриотизма отнюдь не случайно названо в качестве одного из критериев качества произведений и их авторов. Красной нитью эта тема проходит буквально через всё содержание журнала «Берега». И здесь я должен изменить стилю и пуститься в пространные объяснения.    В силу глобализационных процессов и, прежде всего, информационно – комуникационных, культура становится полем сражения по принципу «свой–чужой». Наши идеологические (и не только) противники выбирают путь опосредованного идеологического воздействия через СМИ на сознание граждан страны, особенно молодого поколения с не устоявшейся системой ценностей и юношеским радикализмом. С этой целью разрабатывается новый вид оружия – консциентальный. Консциентальность происходит от латинского слова conscientia – «сознание» или «совесть». Соответственно, консциентальная война – война на поражение сознания, изменение системы ценностей.  В основе такой трансформации лежит уничтожение   способности к самоидентификации, т.е. к самоопределению в рамках культурно–исторической традиции. Другими словами, идеологическая обработка осуществляется таким образом, чтобы человек не мог ответить на вопрос: кем он себя считает, в рамках какого национально–культурного образования он предпочитает жить. Расшатывание основ самоидентификации приводит   к неустойчивости его взглядов и убеждений и постепенному дрейфу на сторону идеологического противника.  Ставится задача – убедить молодежь, что русский человек уже, якобы, не звучит гордо, что русский, якобы,   – лузер, исподволь навязывается негативное мышление и установки  по отношению к русскому миру культуры и образу жизни. А вот Запад, дескать – это прогресс… Человек, который обладает чуждой системой ценностей и убеждений    способен в процессе холодной и даже «горячей войны» переметнуться на сторону врага.   В процессе консциентальной войны цель наших противников – сделать граждан страны её врагами, оппозиционерами, друзьями её врагов. Такие люди делают выбор: отказ от Родины в пользу навязанных им идеалов и ценностей.

Вспомним знаменитые строки Михаила Исаковского:

Враги сожгли родную хату,

Убили всю его семью.

Куда теперь идти солдату

Кому нести печаль свою?

 Так вот, задачи гибридной войны и консциентального оружия – сделать так, чтобы граждане своей страны стали её врагами и «сами сожгли родную хату». К сожалению, мы видим весьма эффективное применение этого оружия на примере наших соседей.

Уважаемая Лидия Владимировна! Мы разделяем вашу позицию. Общечеловеческие ценности, и прежде всего любовь к Родине, духовности, культуре являются доминантами нашего социального развития и воспитания подрастающего поколения. Ваша деятельность в качестве руководителя журнала и направлена против расчеловечивания Человека.

Однако не будем о грустном (земном) и обратимся к звездному небу. Автор Энциклопедии создает нам Млечный Путь – большое созвездие авторов, доступных созерцанию каждому на звёздном небосводе. Именно главный редактор ищет, зажигает, лелеет звёздочки, открывает новые пульсары и квазары на небосводе духовной культуры, художественного слова на нашей необъятной Родине и за её пределами. Для Лидии Владимировны, как и для всех нас не существует границ, поскольку мы находимся в духовном, нерукотворном мире высокого Искусства.

С выходом в свет Энциклопедии персоналий–авторов журнала «Берега»  Лидия Довыденко стала не просто руководителем издания, она – продюссер проекта:  Возрождение духовности в сфере изящной словесности, демиург, творец мира подлинной культуры. Она не только зажигает звёзды, но и заботится о том, чтобы свет самой далекой звезды был воспринят нами. Помогает ориентироваться в этом звёздном небосводе духовности и культуры. При этом она играющий тренер. Энциклопедия обрела статус Полярной звезды, вокруг которой вращается художественно–публицистический и духовный небосвод «Берегов». Кто сомневается в необходимости Полярной звезды, спросите у мореходов и других странников мира.

 

Андрей Чернов

Андрей Чернов – литературовед, критик, публицист, секретарь Союза писателей ЛНР, автор книги "Притяжение Донбасса" (Москва, 2016), заместитель главного редактора литературного альманаха "Крылья" давно занимается изучением истории, культуры и литературы Донбасса, отмечен российскими литературными наградами, медалями ЛНР, живет и работает в Луганске, неоднократно выступал в различных изданиях, в том числе в журнале "Берега", с очерками и статьями, посвященными духовной сфере жизни в Донбассе, соединил их в книгу "Донбасский код", 2019 .

 

Путеводитель по русским берегам

В Калининграде вышла в свет «Энциклопедия авторов литературно–художественного и общественно–политического журнала «Берега». Справочник вобрал в себя короткие сведения об авторах российского журнала за пять лет его существования

Журнал «Берега» издаётся в Калининграде с 2013 года, главный редактор – Лидия Довыденко. За пять лет журнал получил несколько литературных наград, заработал авторитет в писательской среде.

Однако, казалось бы – пять лет существования – небольшой срок. Не каприз ли, документировать и подводить статистику? Но так может рассуждать только человек, который совершенно не соприкасался и не соприкасается с огромным и бурным явлением – литературным процессом. Многие сотни (если не тысячи) имён, тысячи произведений – беллетристики, поэзии, публицистики, мемуаров. И всё это разбросано по десяткам старых и новых «толстых» литературных журналов, по альманахам и сборникам. И если попытаться современному исследователю войти в эту реку, что говорится, не зная броду – подхватит, собьет с ног, опрокинет так, что захлебнёшься в информационном потоке.

Поэтому – справочники, подобные «Энциклопедии авторов литературно–художественного и общественно–политического журнала «Берега», служат большим и важным подспорьем исследователям современного литературного процесса.

В справочном издании – несколько сотен биографических справок. Кроме кратких сведений творческой биографии, также приведена информация о публикациях автора в конкретных номерах калининградских «Берегов». Привлекает внимание и обилие имён, и пестрота (представлены и традиционалисты, и сторонники литературного эксперимента), и географическая широта – весь Русский мир, не только многие регионы Российской Федерации, но и другие уголки мира, ставшие домом для русских.

В «Энциклопедии» мы найдём имена давно известных писателей, живых классиков нашей словесности, таких, как Юнна Мориц или Александр Проханов. Также немало имён молодых, тех, кто лишь начинает свой творческий путь. Несмотря на степень известности, всем авторам «Берегов» равно уделено внимание, большинство биографических справок снабжено фотографиями. Конечно, есть и определённые недостатки у книги – сведения поданы без стилистического единства. Но, это, мне кажется, не снижает документальную значимость справочного издания.

Справочник, безусловно, демонстрирует сильные стороны журнала «Берега», который за пять лет существования стал мощным литературным явлением, точкой сборки для писателей различных творческих подходов. И, конечно, не может не радовать, что журнал продвигает идею единства русской литературы – как в России, так и в эмиграции. В современных условиях человек может поменять гражданство, уехать далеко от Родины, но при всём этом он остаётся частью Русского мира. И единство Русского мира – в нашем Слове, нашей великой русской литературе.

Отрадно, что в «Энциклопедии» журнала прописались авторы, представляющие Донбасс – кровоточащую рану. Глеб Бобров, Людмила Гонтарева, Ирина Горбань, Елена Заславская, Виктория Мирошниченко, Александр Можаев, Александр Морозов, Елена Настоящая, Сергей Прасолов, Светлана Сеничкина, Владимир Спектор – далеко не полный список писателей русского Донбасса, ставших авторами «Берегов». И такое внимание к литературе Донбасса со стороны значительного литературного журнала – беспрецедентно.

«Энциклопедия авторов литературно–художественного и общественно–политического журнала «Берега» является удобным и полезным навигатором, инструментом, без которого не обойтись исследователю современной русской литературы. И с таким путеводителем никогда не скроется из виду берег русской литературы.   http://oduvan.org/interesnosti/novosti–russkogo–mira/putevoditel–po–russkim–beregam/?fbclid=IwAR2UWhKUeO–yBYIwoekaDv1pj

 

 

 

Владимир Подлузский

Члено Союза писателей России, сорок лет он работал журналистом на Брянщине и в республике Коми. Был главным редактором газет «Аргументы и факты Коми», «Магазин», «Экспресс–Неделя», первым заместителем главного редактора «Республики» и зам редактора «Вечернего Сыктывкара». Избирался депутатом Сыктывкарского горсовета и председателем республиканской организации «Чернобыль». Публиковал стихи в «Комсомольской правде», «Литературной России», «Российском писателе», «Литературном Ленинграде», журналах: «Берега», «Юность», «Север», «Мир Севера», «Нижний Новгород», «Десна», (Брянск), «Омск литературный», «Новая Немига литературная» (Минск), «Днепр» (Киев), «Глаголъ» (Париж), «Роман–журнал ХХI век», «Наш современник». Стихи Владимира Подлузского вошли в «Антологию русской поэзии ХХI век», «Антологию военной поэзии» (Москва), антологии «Поэзия делает землю красивой» (Санкт–Петербург) и «Тихая ночь» (Москва–Киев). Владимир Подлузский – лауреат Национальной литературной премии «Щит и меч Отечества» 2014 года за роман в стихах «Тарас и Прасковья» и республиканской литературной премии общественной организации «Русский Дом». Он Дипломант VIII Регионального конкурса поэтических произведений» «Омские мотивы». В 2003 году награждён Почетной грамотой Республики Коми.

 

Об Энциклопедии авторов журнала «Берега»

    Начну с того, что журнал «Берега» и есть полнокровная энциклопедия русской жизни. Конечно, я не присваиваю авторство знаменитой фразы. Так в своё время великий критик определил выход в свет «Евгения Онегина». Заметьте, новый литературный герой тогда явился с берегов Невы, где, может быть, гуляли вы. Почти через двести лет на всё той же Балтике, у одного из прорубленных в Европу окон, зашелестел историческими страницами журнал, возвестивший о новой русской эпохе. В первую очередь, в литературе и общественной мысли. Кто бы мог подумать, что во всеобщую пору увядания и социальной катастрофы родится издание, которому суждено войти в историю отечественной словесности и философии. Да ещё стать энциклопедией современной русской жизни.

   Прошло всего пять с небольшим лет с момента выхода первого номера «молочного» журнала с «кисельными» берегами. Первый цвет– колер обложки. Второй–русской мечты о благе и достатке. Не зря именно эти символы и пришли мне на ум, когда я взглянул на только что вышедшую из типографии Энциклопедию авторов «Берегов». С той же самой, уже привычной для национальных писателей, философов, историков, литературоведов, обложкой. С той же россыпью янтаря, не лишённой метафорического смысла. С тем же классическим форматом.

    Как и любой достаточно образованный человек, я видел немало самых разнообразных энциклопедий. Но чтобы таковую в честь своего юбилея выпустил общественно–политический и литературно–художественный журнал, слышу впервые. Да, бывали журнальные антологии с лучшими опубликованными произведениями. Не более того.

    А тут на научном уровне отдана дань авторам, определившим успех издания. Нельзя не заметить, что здесь галерея современных мыслителей, скрупулёзно собранная всего одним человеком (!).  Когорта, сделавшая честь не только журналу, но через него и всей теперешней нашей словесности. Собственно, пять лет сии понятия уже неразделимы. Под одной обложкой все современные классики, великие, большие и крупные имена. Нашлось место авторам, которые ещё обязательно расцветут, посидев и поразмышляв на литературном балтийском «Бережку».

  Лучше называть никого не буду. История вещь обманчивая. Кто знает, как через сто–двести лет читатель и наука посмотрит на сегодняшнюю воспеваемую градацию литераторов. Хотя лучшего «проявителя», подобного «Берегам», пока не появилось. Да и не скоро, видимо, появится. Уже с поправками на время.

  К Энциклопедии Лидия Владимировна Давыденко шла не один месяц. Сначала появился блестящий во всех смыслах буклет «5 лет мы вместе!». Затем ошеломляющая книга «Жертвенное сияние современной русской мысли». Издание настолько академическое, что к нему будут обращаться исследователи русского Слова и Мысли не одно десятилетие. Сколько же институтов было задействовано в создании такой объёмной по информации и теоретическим выкладкам, анализу, по только что рождённым формулам монографии. (Она же книга, антология, диссертация)? Ответ прост. Один человек! Имя его поэт, прозаик, публицист, философ, главный редактор и прочая Лидия Владимировна Давыденко. И это была своеобразная артподготовка к самой ЭНЦИКЛОПЕДИИ. Орудия, конечно, духовные, использовались самого крупного калибра.

  Позволю себе некоторое отступление. Лет пятнадцать назад я, как журналист, представлявший «Аргументы и факты», на одной из полузакрытых выставок ознакомился с достаточно секретной электронной картой минеральных богатств Республики Коми. Поскольку руководителем проекта и одним из авторов модели был кандидат наук, с которым мы в своё время побывали на Атомном озере, возникшем при взрыве (пока экспериментальном) трёх атомных бомб, предназначенных для поворота северных рек на юг, то учёный, не выдавая гостайны, показал мне общий принцип работы карты. На любую точку с незамысловатым названием наводишь курсор, набираешь пароль (всегда индивидуальный) и видишь тамошние подземные россыпи, с самыми подробными цифрами, часто представляющие чуть ли не всю таблицу Менделеева. Говорят, за электронным кладезем сильно охотились шпионы.

  Чем–то похожий принцип применён при составлении Энциклопедии. Тут не только полтысячи имён в алфавитном порядке. Но и ссылка на все их произведения, опубликованные в «Берегах». Только кодов никаких набирать не надо. Для ввода достаточно лишь подумать о конкретном Таланте и его степени служения Отечеству. Конечно, о шпионах тоже речи не идёт. Без того найдётся за границей немало исследователей, да и просто любителей русской литературы, которые будут рады прикоснуться к первому, наиболее обстоятельному труду двадцать первого века сразу в нескольких гуманитарных областях. Думаю, не оставит энциклопедия равнодушными и отечественных писателей и мыслителей.

В добрый путь, «Энциклопедия авторов» под авторством и редакцией одного из самых достойных подвижников современной словесности и отечественной философии Лидии Владимировны Давыденко!

 

 

 

 

Александр Лобанов

 

Александр Александрович Лобанов родился 7 октября 1954 года. Жил с родителями в Донецке. В 1972 году поступил в медицинский институт, а после четвёртого курса перевёлся на военно–медицинский факультет в Куйбышев (Самара), связав таким образом жизнь со службой в армии в качестве военного врача. Полковник в отставке. Ветеран боевых действий. Прошёл Приднестровье, Чечню. Член Союза приднестровских писателей, а также Союза писателей России. Повести и рассказы неоднократно публиковались в «Нашем современнике», «Российском писателе». Постоянный автор альманаха «Подвиг», на страницах которого вышли в свет романы «Крутой этап», «Приднестровец», «Будем жить», «Шайтан», «Снежная королева». Первый сборник повестей и рассказов «Последний бой» был выпущен Агентством по печати и массовым коммуникациям Республики Коми в 2010 году, там же в 2014 году вышла книга Александра Лобанова «Небесные колокольчики». Живёт в Сыктывкаре.

 

 

 

Лучезарные Берега

 

В Калининграде мне выпало бывать дважды. Увы, не туристом, скорее гастарбайтером. По комсомольской путёвке от Приднестровья, государства непризнанного по сей день, даже матушкой Россией, вернее, её руководством. Несмотря на то, как все понимают, что эта узкая полоска земли на левом Днестровском берегу наш юго–западный форпост, плацдарм с выходом на Балканы. Равно как и северо–западный Балтийский, этакая кость в горле Европы, де–юре признанный в апреле 1946–го. Как и де–юре дальневосточный, этот вечно наш. Как и юго–восточный Донбасс, юридический статус которого как субъекта Российской Федерации – дело недалёкого (лестная надежда) будущего.

Де–юре Кёнигсберга стало возможным в ходе самого ужасного эпохального кровопролития, второй мировой войны, с нашей стороны справедливой. При штурме города полегло почти четыре тысячи бойцов. Военные историки утверждают, что эта операция была удачно продуманна, организована и осуществлена с «малыми» потерями… СССР за победу заплатил двадцати семью миллионами жизней наших сограждан. Не поддающаяся уразумению арифметика.

Официальные данные приднестровских потерь в военном конфликте девяносто первого, девяносто второго годов – приблизительно тысяча погибших, треть из которых мирные жители. Какое уж тут сравнение. Но разве этого мало для узкой полоски берега слева по течению Днестра? Разве там не было того ада, что присущ самой страшной чуме в истории? Разве не текла невинная кровь? Ибо все погибшие на войне невинны, даже те, кто зверствовал.

Да, мне приходилось элементарно вкалывать, зарабатывать копеечку для семьи, что нищенствовала после потрясения войны. Наслаждаться театром, галереями, экскурсиями было некогда и не на что. За исключением музея янтаря, не посетить который было бы совсем уж грешно. К тому же запретить любоваться просто так, бесплатно, никто, даже судьба, мне запретить не могли. Кафедральный собор, балтийская готика, усыпальница великого Канта. Храм Христа Спасителя. Крестовоздвиженский собор. Развалины королевского форта на берегу живописного городского озера, мимо которого каждое утро ходил на работу. Многочисленные лоточники с поделками из янтаря. Купил даже пару ожерелий за дёшево совсем. Они при мне постоянно, уже в привычке перебирать окаменелые солнечные слезинки пальцами, как будто чётки. Янтарь – мой камень по гороскопу и по душе. И по красоте…

Минули годы, канули в Лету лихие девяностые. Российские миротворцы прочно застолбили ПМР[1] де–факто. Хорошо помню тот день, когда в город вошла федеральная колонна бронетехники с нашими триколорами. Какое это было счастье! Русский майор, с автоматом на плече, заскочил в магазин. Жена стояла за пачкой творога для ребёнка, самое по цене доступное, что было в продаже, на мясо не хватало нам тогда... Майор, увидев огромную очередь, несколько растерялся. Он даже рта раскрыть не успел. Все разом расступились, и чуть ли не за руку его к прилавку. Кто–то в мгновение ока раздобыл букет астр. А лица какие были святящиеся! Так, наверно, встречали освободителей в ту войну, Отечественную.

Балтийский флот свой форпост свято стережёт более семидесяти лет. Великолепно отбивая охоту всяк мечтающему возвернуть себе колдовскую столицу своей расколовшейся на куски Восточной Пруссии, этого панегириста средневекового мракобесия. И сие есть де–факто, де–юре, и вообще: пусть только сунутся!

Да, годы уходят. Но взамен судьба преподносит иное, высокое, не многим доступное. Вот я держу в руке номера «Берегов» со своими скромными опусами. Значит, я боец могучей самой армии мира, армии литераторов, и, в частности, её Северо–Западного форпоста на лучезарных Берегах.

И ещё де–факто: я вырос в Донецке, юго–восточный форпост, если смотреть глазами святого Владимира с Днепровской кручи нашей древнерусской столицы. Был и во Владивостоке, дальневосточный форпост. Там на пирсе подводных лодок есть мемориальная доска, в мрамор которой золотом вписаны имена погибших героев моряков–подводников. И среди них – Лобанов Александр Александрович… Мой полный тёзка.

Голова по сей день кругом!

Но вот опять в руках заветный свежий номер. Не обычный, энциклопедический. О нём поговорим. Вышесказанное пусть будет предисловием. И мой полный тёзка пусть оттуда, где рано или поздно мы встретимся, прочтёт на семьдесят второй странице наши с ним фамилию, имя, отчество. Прочтёт и остальные. О Бог мой, какие это имена! Горжусь тобой, наверняка скажет тёзка. Я, конечно, обниму его, поблагодарю, но от себя добавлю: какая, брат, замечательная, лучезарная улыбка у нашего необыкновенного командира…

Итак, Энциклопедия Берегов. Среди маститых бытует мнение, и оно не высосано из пальца, что любой мало–мальски литературный талант по силе своего свечения во смутных сумерках мещанского мировосприятия перекрывает тысячу и более населения. Выдающийся писатель, поэт, публицист – уже сотни тысяч, вплоть до миллиона. Но светосила гения – это уже десятки миллионов человеческих душ. В энциклопедии – сколько выдающихся и гениальных фамилий (себя из скромности не считаю)? Почти пятьсот!!!

Получается, наш милый, любимый, незаменимый главный редактор, наш с лучезарными глазами командир управляет не полком, не дивизией и даже не армией. Да что там армия. Посмотрим, сколько бойцов у самых крупных вооружённых сил мира. Китай – 2 млн 183 тыс., Индия – 1 млн 362 тыс., США – 1 млн 282 тыс. (последние данные википедий). О нашей не говорим, так как сколько бы ни было, всё равно победим. Теперь подсчитаем личный состав Янтарных Берегов. Даже по выдающемуся минимуму – уже полмиллиарда. Если же внесём поправку на гениальность. О–о–о… Нечто космическое, всемогущественное. Словом, опять голова кругом.

Но какое же звание нашему солнечному полководцу? Генералиссимус, фельдмаршалиссимус… Или гелиосилиссимус? Армии в сотни миллионов светосил, то бишь, человеческих душ. И это всё мы, друзья! Наши «Берега». «… Опять кипит воображенье … Зажгло в увядшем сердце кровь … Опять любовь …»

Каких душевных потрясений, просто физических, нервных, эмоциональных сил потребовала сия кропотливая работа, даже гадать не приходится. Каково значение нашей энциклопедии для литературного процесса в целом? Неоценимое!

Прими же низкий поклон, янтарная столица. За умиленные слёзы дочерей Гелиоса, застывшие в космических эпохах, но не перестающие дарить свою лучистую красу нам смертным, каждый из которых уже не без оснований уверенно претендует на толику бессмертия. Нам, кто причастен к великому таинству литературного творчества.

За наши солнечные «Берега». За их блестящий редакционный состав. За необыкновенную светящуюся улыбку нашего неутомимого главного редактора. Дай Вам Бог здоровья, милая Лидия Владимировна

  

Иван Кунцевич

Родился в Беларуси в 1948 году. С 1–го по 11 классы учился в г. Калининграде. Окончил Калининградский технический институт. Направлен на работу в г. Рига в 1971 году. Работал технологом на судах РБРФ. Живу в Риге. Писать стихи начал со дня поступления в институт. Издано 10 сборников стихов. На стихи композиторами написано более 20 песен. Являюсь членом Союза писателей Северо–Запада, Международной писательской организации писателей и публицистов, Российского союза писателей, литературной творческой мастерской «Русло». Член Латвийско–Российской Ассоциации Сотрудничества, в которой провожу поэтические встречи и веду литературную страницу «Поэтический перекрёсток» в журнале «Корни».

 

ЛЮБОВЬ, ПОРОЙ, ПРИХОДИТ НЕВЗНАЧАЙ

 

     Друзья! Необычайное счастье – держать в руках «Энциклопедию авторов Литературно–художественного и общественно–политического журнала «Берега»! Счастье для самих участников журнала «Берега», их друзей и для людей, интересующихся поэзией и развитием русской литературы, изменениями прошлой и веяниями текущей и новой жизни России. Это история! История современной литературы. Острие социальной обустроенности и назначения русского общества на планете Земля. Энциклопедия существует в сегодняшнем времени и, не сомневаюсь нисколько, она будет востребована и в более отдалённые времена, т.к., по большому счёту, без прошлого – нет будущего. Как этого не знать нам и не передать потомкам это, вечно живое знание и утверждение диалектики Вселенского развития, в том числе и развития человеческой мысли.

     Говоря о радости и счастье держать в руках Энциклопедию авторов журнала «Берега», я хочу отметить то обстоятельство, что в данном журнале нет случайных и проходных авторов литературных подборок. Все авторы в журнале «Берега» заметные, значимые и известные в литературном мире публицисты, писатели и поэты. Заглядывая в журнал «Берега» и знакомясь с их авторами – проходными никак не назовёшь: Александра Проханова, Станислава Куняева, Анатолия Аврутина и других писателей. В журнале много новых имён, но это имена ныне развивающихся и движущихся вперёд к высотам совершенства на литературном поприще людей. Парнас их влечёт неумолимо к своим вершинам, и они, верю, не намерены останавливаться на достигнутом. И повторное открытие читателями журнала «Берега» этих имён ещё впереди!

     Вечность их не ждёт – она их торопит!

 

                   *   *   *

Да, Вечность... Что она такое?

Мгновенье жизни, будней шаг?

А мне бы жить в миру в покое.

Мне нужен друг, не нужен враг.

 

А мне бы просто знать, что небо

Доступно мне, моей судьбе,

Да и тебе – души потреба

В твоей и вере, и в мольбе.

 

И ты на всё имеешь право:

На солнце, снег, на дождь и град...

В духовной жизни: Честь и Слава

И составляют вечный ряд.

 

     Движение к вечному – это постоянный, неугомонный поиск совершенства личности, совершенного устройства бытия жизни.

     Недавно у меня зашёл разговор с одной интеллектуальной особой о журнале, его предназначении и востребованности. Горько и печально было слышать, что живём мы все в мире «шариковых», а жизненный интерес «шариковых» до неприличия ограничен и заключается в единственном – поесть и поспать. О позыве к духовности – нет и намёка на её необходимость!

     Преклоняюсь перед внутренней силой этой женщины. В разряд «шариковых» попал, без всякого снисхождения на родственные узы, и её собственный сын. А как не попасть, когда вся – радио и телевизионная харизма сводится к очередной рекламе: в эфире, на сцене и на экране. Само государство направляет прибыли предприятий на рекламу, вместо того, чтобы эти отчисления с прибыли направить на культуру и на литературу.

     Впрочем, на культуру, а конкретно на развитие театров, государство не глядя на духовность спектаклей, регулярно направляет в частные заведения немалые средства. Возникает вопрос: а почему государству не выделить материальную поддержку передовым общественно значимым журналам, и в первую очередь журналу Союза писателей России «Берега»? Может быть, у Союза писателей России иные просветительские задачи, чем у театральных деятелей России?! Или я здесь в чём–то не прав и заблуждаюсь по поводу просвещения и любви государства к литературе?

 

     У меня есть песня, которая начинается таким словами:

 

Любовь, порой, приходит невзначай,

Не требуя безумства и рассудка,

Порой – как приглашение на чай,

Как дивный сон, а иногда – как шутка.

 

     Друзья литераторы, в этой связи, хочу пожелать, чтобы и к вам, и к журналу «Берега» пришла ещё и преданная, и страстная любовь читателей!

 

     PS: Главному редактору и создателю Энциклопедии авторов журнала «Берега» Лидии Владимировне Довыденко – хочу выразить особую душевную благодарность от всей Литературно–поэтической группы «Корни» Латвийско–Российской Ассоциации сотрудничества!

 

 

 

 

 

Сергей Воробьев

Воробьёв Сергей Павлович, родился в Ленинграде. Автор нескольких книг прозы, вышедших в издательствах «Светоч» и «Алетейя». Сопредседатель рижского Общества литераторов «Светоч». В СП РФ с 2011 года. Редактор и составитель литературного сборника «Русская проза XXI век». 

 

Звёзды собираются в созвездия

 

         Каких только энциклопедий не существует на свете! Все мы знаем о таких фундаментальных и универсальных изданиях, как БСЭ с многочисленной редакцией и сонмом консультантов и специалистов чуть ли не во всех областях знаний.  Знаменитая и выдержанная в лучших традициях современных представлений о мире 86–ти томная энциклопедия Брокгауза и Ефрона.

         Наверное, это один из самых распространённых и массовых жанров в литературе, если энциклопедию вообще можно назвать жанром. Есть уже упомянутые универсальные издания, есть тематические, как Энциклопедия физики микромира или Энциклопедия федерализма, есть специализированные и даже, условно говоря, однотемные: энциклопедия романа «Два капитана», первая в мире 3–хтомная персональная энциклопедия об одном человеке – «Янка Купала» или географическая энциклопедия, полностью посвящённая Шантарским островам.

         И вот появляется новая энциклопедия, или библио–биографический справочник под редакцией Лидии Владимировны Довыденко – редактора известного литературного журнала «Берега». Эта энциклопедия объединила в себе имена и краткие биографии порядка пятисот авторов, помогая уяснить место лица в общественном сознании, его лепту, внесённую в копилку общероссийской, а, может быть, в отдельных случаях, и мировой литературы.

         Собрать такое количество авторов, опубликованных в журналах «Берега» за пять лет его существования, – это вам не по грибы пойти в грибную пору. Здесь под одной обложкой представлены многие регионы России, ближнего и дальнего зарубежья. Это пример большого подвижничества, энергии, концентрации сил, проявления воли, мужества и любви к родному языку. И всё это – деятельность одного неутомимого и влюблённого в своё дело человека – Лидии Владимировны.

         Очень важное свойство таких изданий в первую очередь то, что разрозненные до недавнего времени авторы начинают узнавать друг друга, а также открываются читателю и ориентируют его в нужном направлении. Мы узнаём биографии поэтов, писателей и публицистов, чьи произведения напечатаны  на страницах журналов, видим необъятную широту современной литературы, когда отдельные звёзды собираются в созвездия. И уже кем–то отмечено, что звёзды эти превращаются в своего рода маяки, по которым читатель сверяет свой курс.

         Мы видим здесь и очень известные имена, и менее или совсем неизвестные. Но, благодаря энциклопедии, знакомимся со всеми. И читатель непременно обратится к чтению произведений наиболее приглянувшихся ему авторов.

Юрий Серб

Юрий Серб (Георгий Александрович Лебедев) родился в 1944 году в Ровенской области, там же окончил среднюю школу.

В 1970 году окончил филологический факультет Ленгосуниверситета (ныне СПбГУ), после чего работал учителем английского языка, диспетчером флота, директором морского агентства, редактором издательства, преподавателем вузов, методистом дополнительного образования в доме детского творчества. Прозаик, член Союза писателей России с 1996 года, публикуется с 1989 года. Прозаические произведения Юрия Серба печатались в журналах «Литературная учеба», «Северная аврора», «Аврора», публиковались в сетевых изданиях «Русский переплет», «Топос», «МолОко», «Филград». Публицистика Ю.Серба, посвященная главным образом вопросам защиты отечественного языка и культуры, появляется на различных интернет-сайтах на протяжении ряда лет.

Сопредседатель Общества защиты отечественной истории и культуры «Петроград» (http://petr0grad.livejournal.com/). Редактор создаваемого в 2011 году литературно-общественного интернет-журнала «Русскiй часословъ».

Член Рабочей группы Александро-Невского Братства по вопросам сохранения и защиты русского языка.

Книги: «Годовщина прошлой листвы» (1995), рассказы; «Солнце вдоль проспекта» (2009), роман; «Страна Эстремагвай» (2010), повести и рассказы.

 

Необычный проект журнала «Берега»

 

Издающийся в Калининграде литературно-художественный и общественно-политический журнал «Берега» известен тем, что привлекает к себе русских авторов отовсюду – со всей России, ближнего и дальнего зарубежья.

Главный редактор Лидия Владимировна Довыденко, кандидат философских наук и член Союза писателей России, учредившая «Берега» в 2013 году, смогла в короткий срок превратить журнал в новый центр притяжения талантов, а город на Балтике - казалось бы, изолированный - связать прочными узами творческого соработничества и дружбы с литераторами самых разных возрастов в большом Русском Мире.

На страницах журнала бывали представлены русские голоса (имена) отовсюду - с невских, московских, неманских берегов наряду с берегами Вислы, Днепра, Австралии, Прибалтики, Атлантики и Тихого океана. Множество читающих и пишущих людей уже не могут представить Калининград, как и культурную жизнь Русской Прибалтики, без литературных вечеров журнала «Берега» - обладателя российских и международных наград и отличий.

Идея создать энциклопедию авторов журнала возникла у друзей «Берегов» в ходе встреч по достойному поводу  пятилетия выхода въ свет. Это журнал, который, в отличие от столичных, замкнутых на узкий круг, объединяет людей и умножает число своих (по)читателей. Энциклопедия авторов «Берегов» соединила более 500 имён. Работа проделана колоссальная - трудом небольшой группы энтузиастов под руководством Л.В.Довыденко. Ценность этого уникального проекта ещё предстоит осознать историкам отечественной словесности и культуры.

Подробнее о журнале: сайт www.dovydenko.ru

 

 

Сергей Пылев. Свежий ветер с Балтики. К выходу Энциклопедии авторов журнала «Берега». – Калининград, 2018

 

Слово «энциклопедия» имеет просто–таки магическое влияние: своей наполненностью выверенной истинностью знаний, их глубинной ёмкостью. Ряды самых различных энциклопедий множественны и составляют базовую основу нашего понимания бытия. Сегодня они пополнились необычной энциклопедией, которая станет важным материалом для историков, литературоведов и просто читателей. Это энциклопедия авторов российского литературно–художественного и общественно–политического

журнала «Берега», издающего в Калининграде. Главный редактор – секретарь Союза писателей России, кандидат философских наук, талантливый поэт, прозаик, публицист и общественный деятель Лидия Довыденко.

Итак, вниманию читателей предлагается издание, в котором представлены сведения о наиболее ярких литераторах современной России, ближнего и дальнего Зарубежья в 10–е годы XXI века. Этот справочник научной и общеобразовательной информации собрал наиболее заметных представителей современных литературных школ, течений, направлений. Это единый алфавитный список авторов журнала «Берега» с указанием краткой биографии, а также, в каком номере, с какими произведениями выступил на страницах издания тот или иной прозаик, поэт, публицист, философ, историк, журналист, представитель русского Зарубежья.

 

В роли «энциклопедистов» новой волны выступили главный редактор Лидия Довыденко, ответственный редактор Елена Груцкая и методист кафедры гуманитарных дисциплин Калининградского областного института развития образования. Технический редактор – Эвилина Мхитарьянц, доцент Санкт–Петербургского университета МВД России (Калининградский

филиал), кандидат философских наук, – а также редакционная коллегия журнала «Берега».

У такого значимого события в литературной жизни России интересная предыстория. Непреложна истина, что у каждого литературного журнала – своя судьба, свой, если так можно сказать, характер, а, главное, – духовная позиция, высшие ценности, которыми он движим. Порой на обретение журналом истинного своего лица уходят годы, десятилетия, если не более того. Калининградскому светлоликому журналу «Берега» всего пять лет, но с первых номеров он обрёл широкую известность, – читатели радостно встретили его и не ошиблись; он стал веским и ярким обретением русской культуры. Журнал «Берега» можно сравнить с белеющим парусом, наполненным свежим ветром. Но вовсе не одиноким. Ибо своими высокохудожественными публикациями он с первых номеров дал понять, что с его выходом прибыло полку тех, кому дорог русский народ, его история, жизнь нынешняя и горизонты будущего.

Сама Лидия Владимировна так пишет о пятилетнем (с 1 ноября 2013 года) опыте издания журнала «Берега»: «…Пройден путь выпуска тридцати номеров. Это был очень сложный и тревожный период поиска средств к изданию, а также наиболее интересных авторов, читателей и подписчиков, которые, кто радостно, кто с удивлением, потянулись к нашему изданию, относя его к лучшим журналам современности не только в России, но и на русскоязычной планете. Шесть раз в год читатели ждут и прочитывают

новый номер от корки до корки, потому что находят ответы на мировоззренческие вопросы. Свежий ветер с Балтики открывает многогранность современной русской литературы, берегов культуры и искусства многовековой России, в том числе тех, кто разными дорога–

ми и судьбами оказались вне России... Лучшие литературные силы планеты, объединённые русским языком, стали собираться на страницах «Берегов». Это такие творцы поэтического миросозерцания, как Николай Фёдорович Иванов, Сэда Вермишева, Геннадий Иванов, Владимир Скиф, Александр Кердан, Диана Кан, Сергей Зубарев, Валентина Ерофеева–Тверская, Владимир Фёдоров и многие другие. Иногда в редакционном совете возникали дискуссии по некоторым авторам, но всё же мы находили компромисс, и в целом получалось удачно. Золотые страницы в истории журнала составляют прозаические произведения Сергея Пылёва, Владимира Подлузского, Александра Проханова, Владимира Крупина, Вячеслава Куприянова, Александра Грибкова, Татьяны Грибановой, Александра Новосельцева, Геннадия Сазонова и других. Многие читатели и авторы отмечают высокий уровень нашей публицистики, которая представлена выдающимися авторами: Валентин Курбатов, Александр Казинцев, Вячеслав Лютый, Станислав Куняев, Григорий Блехман, Анатолий Байбородин,

Светлана Савицкая, Наталья Советная. Особое направление – знакомство читателей с деятельностью русской аристократии: князь Никита Дмитриевич Лобанов–Ростовский (Лондон), князь Александр Александрович Трубецкой (Париж), недавно ушедший из жизни барон Эдуард Фальц–Фейн (Лихтенштейн) и другие. Нам очень приятно, что публикация в «Берегах» открыла дорогу в большую литературу становящимся всё более известными молодым авторам:  Елене  Тулушевой, Дмитрию Филиппову, Ивану Привалову и многим другим.

3 февраля 2014 года в Доме русского зарубежья в Москве состоялось презентация журнала «Берега». Пришли знакомые и незнакомые писатели и поэты, барды, в том числе будущий Председатель Союза писателей России Николай Иванов, давший согласие войти в состав редакционного совета журнала, что было очень важно, потому что в его творчестве задолго до личного знакомство меня давно покоряло благородство и великодушие, незаурядный ум, талант потрясающего прозаика, который дал такое словесное определение редакционной политике журнала: «Ни пяди журнала друзьям и знакомым, только литературе. Журнал – это территория нравственности».

При всём притом не будем забывать, что личный девиз Лидии Владимировны – «Делать всё на 100%». Тем более что она не «один в поле воин» в стремлении остановить нарастающую тенденцию к трагическому обнулению Высшей Духовности человечества, в её опоре на основы основ такого всемирного знакового явления как великий Русский Мир. В итоге кроме традиционных рубрик «Проза», «Поэзия», «Публицистика», «Критика», в журнале сложились такие ныне постоянные рубрики, как Берега Новороссии, Приднестровья, Крыма, Брянских, Орловских, Вологодских и других берегов России, Берега памяти, Берега истории, Берега культуры и искусства, Русский мир без границ с берегами Беларуси, русскими берегами Литвы, Латвии, Польши, Чехии, Болгарии, Германии, Франции, Великобритании, Китая, Израиля и другие.

Позволю себе ещё раз процитировать выдержки из вступительной статьи Лидии Владимировны к «Энциклопедии авторов»: «…Я хотела бы особо выделить тех писателей, которые оказались на территориях, притянувших взгляды всего мира: Крым, Новороссия, Приднестровье. В июне 2014 года мы пригласили в Калининград Николая Иванова, который был в Крыму в самые его тревожные и победоносные дни, отражённые в очерках, опубликованных в «Берегах», и поэта из Евпатории Сергея Овчаренко, тоже нашего автора. Родилась литературная акция «Братство двух морей», и Сергей Овчаренко увёз с собой флягу с водой Балтийского моря, соединив её потом с водами Чёрного моря, тем самым побратались писатели России с крымчанами. Весной 2017 года по приглашению авторов из Луганска и Донецка я побывала в Донбассе, встречалась с прекрасными людьми и авторами. Это Андрей Чернов, Глеб Бобров, Елена Заславская, Александр Морозов, Ирина Горбань, Лиана Мусатова, Людмила Гонтарева, Ната Игнатова, Иван Донецкий, Владимир Скобцов, Ирина Бауэр; из Приднестровья – Сергей Чернолев, Александр Лобанов. Можно перечислить десятки имён поэтов и прозаиков, которые создают литературу честную, искреннюю, без позолоты и фальши. Увы, книги этих авторов вы вряд ли найдёте на прилавках. И далеко не все из них представлены на литературных порталах, поэтому такие литературные журналы, как наш, становятся для многих писателей способом общения с широким кругом читателей. Литературно–художественный журнал «Берега» – один из таких навигаторов в мире современной литературы. Произведения наших авторов – это продолжение традиций русской и советской литературы, её лучших писателей. Я постоянно ощущаю безбрежную благодарность за то, что читатели не равнодушны к нашему журналу, не жалеют для него теплых слов признательности».

Однако не только читательская любовь свидетельствуют о значимости нового журнала в общественной и духовной жизни России, но и уже полученные им только за первую «пятилетку» такие уважаемые награды как национальная литературная премия «Золотое перо», национальный конкурс журналистского мастерства «Слава России», журналистский конкурс СМИ «Патриот России», премия «Россия – Беларусь. Шаг в будущее».

В итоге значимое авторское единство журнала «Берега» и легло в основу такого новаторского замысла, как издание этой энциклопедии. Сведённые воедино, обретшие общее небо, они как бы поднимаются над уровнем библиографического издания и становятся, можно сказать, одним из тех батальонов, «которые просят огня» в напряжённом и спасительном для России сражении за приоритетность высших нравственных идеалов,  духовности Русского Мира.

 

Глава 7. О журнале «Берега»

 

Владимир Подлузский

«Поздравим друг друга с берегом. Ура!»

Увидев в Интернете один из номеров журнала «Берега», я был по–хорошему ошарашен. Неужели вот так просто даже в наше время можно изменить ситуацию в захиревшем издательском деле? Но передо мной был кладезь талантливых текстов, чем–то похожих на гражданские молитвы. Авторами их являлись не святые, а достаточно известные в литературных кругах писатели. Блистали также имена учёных, державших ранее под спудом прорывные труды. Я не верил своим глазам. Передо мной раскрывался совершенно необыкновенный для 21 века русский журнал. Наверное, первое издание, которое за последние сто лет можно смело назвать РУССКИМ. Без всяких оговорок. Без этнических и прочих реверансов. Русский в том державном понятии, которое бытовало при царской власти. Он оказался настолько родным, что я, достаточно избалованный публикациями в элитных журналах, вдруг захотел увидеть собственную подборку в "Берегах". И она чудным образом появилась. При этом я был поражён почти невиданной дотошностью и внимательностью к конкретному таланту главного редактора. Словом, всё было, как в классическом издании, в том же Пушкинском "Современнике". Готовые материалы для преподавания на кафедрах современной русской литературы и ещё Бог знает, на каких кафедрах.
   
Пушкин был пророком. А не про грядущий ли журнал он написал в седьмой главе «Евгения Онегина»?
Довольно мы путём одним
Бродили по́ свету. Поздравим
Друг друга с берегом. Ура!
Давно б (не правда ли?) пора!
     У каменистых скал журнала клокочет радуга всех земных и небесных океанов. При этом отчётливо виден нимб Русского Мира. Тоже не однородный. Со слегка иными церковными и литературными символами. С палитрой знаменитых в своих странах имён и их шедевров.
   Мне нравится, что журнал не идёт по пути модных восторженных «песнопений» каждой удачной вещи. Но и во взвешенных формулировках чувствуется тот самый клокот мировых волн, выносящих всё более крупные куски янтаря к ногам читателей.
   Глубоко убеждён, что рано или поздно появится журнальная Школа Довыденко. Вы сразу набрали мощные обороты «двигателя», работающего на непознанной силе мирового и особенно русского православия, на самости нашего великого народа, в котором тоже полно всяких вкраплений и, простите, выхлопов. Зато не перестаю восторгаться Вашему организаторскому таланту. Как бы высоко журнал не взлетал, в России, да и в Европе полно аэродромов, куда ему можно приземлиться. А уж там встретят с цветами и поведут в роскошные залы, где в полной мере проявится Ваш дипломатический и организующий дар.

С удовольствием читаю очередной номер "Берегов". И вот о чём подумалось: если забарахлит мотор машины, то её тащат в автомастерскую. А вот если на русском сердце появится тревога за завтрашний день, то нужно идти за духовным исцелением в самый лучший в Русском мире журнал. Уверяю, каждый десяток прочитанных там страниц приблизят умного читателя и к Богу, и к самому себе.

Несколько лет я пытаюсь понять причины необыкновенной популярности журнала "Берега" практически во всех странах, где есть русские диаспоры. В том, что искусственно разорванный Русский мир постепенно возвращается в единое духовное пространство, есть несомненная заслуга и калининградского журнала. Из именитого балтийского порта ежемесячно уходит в дальнее плавание целая тысяча "парусников" с янтарным логотипом на обложке. Их ждут, насколько я знаю, не только в Европе и Азии, но и в Америке и Австралии. Не говоря уже о родном Отечестве.
Что же происходит? Теперь о «Берегах» знают и современные классики, и многие более–менее адекватные авторы, познающие с их помощью мощь и художественность великого и могучего. Отдавая должное признанным вчера и позавчера именам, журнал очень точно и мудро отбирает тех, кто завтра, когда страна после пандемии опомнится, будет обязательно признан классиком. Вслед за Владимиром Скифом и Анатолием Байбородиным, в этот ряд, несомненно, станут Сергей Пылёв и Юрий Серб. Поднимая "Знамя борьбы за человека", журнал ювелирно верстает свои страницы из крупных и средних литературных, философских и исторических бриллиантов, отвергая многочисленные стразы, которыми "богаты" иные издания. Это и есть главная причина успеха "Берегов". Русское сердце встрепенулось и потянулось к настоящему Слову.

 

Григорий БЛЕХМАН

«ПЕРВЫЙ ЮБИЛЕЙ ЖУРНАЛА «БЕРЕГА»

Узнав о том, что подошёл первый юбилей литературно–художественного и общественно–политического журнала «Берега», был очень удивлён, потому что казалось, совсем недавно вышел его первый номер. Видимо, известная фраза знаменитой комедии А.С. Грибоедова: «Счастливые часов не наблюдают», ставшая, как и многие фразы этого выдающегося произведения, поговоркой, оказалась и здесь как нельзя кстати.

Счастливыми в данном случае являются все – и члены редколлегии, в составе которой имею честь и удовольствие находиться с первого выпуска, и уже многочисленные авторы, и огромная на сегодняшний день аудитория благодарных читателей журнала.

Ведь, действительно, «Берега» с первого же выпуска стали событием не только в литературной жизни России, но и среди русскоязычных людей ближнего и дальнего зарубежья.

Основная заслуга в этом принадлежит основателю и главному редактору журнала Лидии Довыденко. Не устаю поражаться, с какой любовью и энтузиазмом трудится эта молодая, красивая женщина, чтобы «Берега» были и оставались безбрежными в своём постоянном развитии.

Её концепция отбора литературных произведений лишь по их качеству сразу дала плоды. В журнале с первого же выпуска стали соседствовать имена маститых писателей и юных дарований, многие из которых получили путёвку в литературную жизнь со страниц «Берегов».

И что очень важно, при всём разнообразии литературных форм и жанров повествования они едины в служении русскому слову и русской мысли. Т.е. ,в служении Отечеству.

В данном случае это ни на йоту не пафосно, в чём легко убедиться, прочитав любой номер журнала.

Да и выпущенная благодаря огромному энтузиазму и неимоверным усилиям главного редактора, в том числе и в привлечении материальных средств, первая Энциклопедия «Берегов» – яркое тому свидетельство.

И мне очень приятно поздравить всех нас – любителей истинной литературы с таким событием в литературной жизни.

А также, отдельно поблагодарить наш «центр кристаллизации «Берегов» – Лидию Владимировну за такую благородную направленность её литературного и организаторского дарования во имя служения русскому Слову.

Ведь, как известно каждому: «В начале было Слово».

Желаю нашим «Берегам» безбрежности в своём дальнейшем развитии.

А нашему главному редактору – новых талантливых авторов.

 

Слово русских писателей

Николай Петрович Бурляев, депутат Государственной думы: Сердечно поздравляю всех читателей и созидателей с выходом очередного номера журнала «Берега». Благодарю за оказанную мне честь - оказаться в Вашем журнале. Я никогда не стремился публиковаться. Когда-то давно я написал такие строки:

Могу писать я потому,

Что не подвластен никому.

Не озабочен суетой,

Живу почти как граф Толстой.

За стих не надо ни гроша

На пропитанье малыша.

Кладу я в стол свою тетрадь,

Могу бессмертья подождать.

Эти шуточные стихи.

Но так вышло, что в последние годы я стал публиковаться, напечатал то, что сорок лет лежало в столе. В 56 лет я впервые издал книгу «Одолевая радостью страдания».

Я поздравляю еще раз с прекрасным  журналом «Берега», желаю движения вперед и консолидации наших сил!

Николай Иванов, председатель Союза писателей России: «Копию Знамени Победы в Калининград доставили заместитель председателя правления СП России Николай Иванов и поэт из Евпатории Сергей Овчаренко. Накануне памятной даты они участвовали в Калининграде в презентации журнала «Берега» (главный редактор Лидия Довыденко), четвертый номер которого так же смело, как и предыдущие, «шагнул» за рамки регионального издания и был во многом посвящен событиям в Крыму. Было отмечено, что всероссийский масштаб публикаций и авторов выдвигают это новое издание в ряды заметных «толстых» литературных журналов».

 

Валентин Курбатов, член СПР, Лауреат Государственной премии РФ: Господи, благослови! Всякий раз, выглядывая в телевизионное окошко и видя, как скоро мир теряет рассудок, поневоле боишься, что благие замыслы могут погибнуть по дороге. Но – никто, как Бог. Мир однажды проснётся, оглянется и ахнет - опять, значит, мы дорожку миру топчем, из безумия его вытаскиваем. И опять русским Словом, потому что оно не забывает своего евангельского истока. Номера «Берегов» так хороши, что с испугом думаешь перед новым, что это последний хороший номер, что дальше уже просто не из чего будет собрать. А вот проходит месяц-другой, и оказывается, что мы не просто неисчерпаемы, а час от часу богаче. Я в этом году заметил (по “Ясной Поляне”) что мир только-только начинает собираться и что наш журнал – только первая ласточка. Давайте себя так и вести – первой ласточкой: глядите, де, ребята, как это делается, и давайте дальше делать это вместе. Журнал умен, изящен, в “любом обществе” себя не уронит. ДорогА именно цельность номера. Уж прямо не Микулишна, а Микула Селяниновна – экой номер собрать. Помоги Вам Бог!

 

 

 

Александр Казинцев, член Союза писателей России, был заместителем редактора журнала «Наш современник»: «Получил апрельский номер "Берегов". Ну и роскошное издание! Поздравляю! И содержание великолепное: стихи Надежды Егоровой, Михаила Зайцева, Владимира Спектора, сильный рассказ Елены Родченковой, проза Татьяны Грибановой, Юрия Жекотова. Это ж надо — писатель из Николаевска–на–Амуре с другого конца страны. И талантливый человек. Я всё хотел его привлечь в "Наш современник", а Вы опередили. Молодчина! Как всегда, талантлив Вячеслав Лютый. И всё это многообразие скреплено Вашим отношением к делу, прорывающимся то "Словом редактора", то задушевным обращением к фронтовикам, а то и серьёзной театральной статьёй». Диана Кан, поэт, член Союза писателей России, лауреат всероссийских литературных премий: «В названии «Берега» есть твёрдость редакционной позиции, и есть некая «обережная» аллитеративно–смысловая составляющая, придающая названию журнала образную глубину. Подбор авторов – как из числа именитых словотворцев, так и писателей с менее звонкими именами, но явным талантом – даёт изданию то дыхание совокупной народной речи, которое нечасто встретишь, к сожалению, сегодня. Некоторые издания страдают снобизмом в отношении авторов, другие – всеядны настолько, что роняют художественный уровень издания. Журнал «Берега» идёт третьим, единственно возможным на сегодня, путём. Радует широта географии авторских имён. Радует то, что журнал уже замечен на огромных литературных пространствах России. И то, что журнал ведёт   политику собирательства разных литературных пространств и имён в единое целое под своей обложкой, открывает нам новые имена и напоминает об именах и творчестве уже известных писателей. Желаю журналу «Берега» достойной его высокого творческого уровня финансовой поддержки со стороны властей. Ибо мы знаем, что бывает, когда русский язык подвергается небрежению, опыт Украины – печальный опыт. Но, видимо, такой опыт тоже был нужен, чтобы мы лишний раз оценили всю неоценимую государственную значимость русского языка, как государствообразующего фактора и как фактора формирования межнационального пространства, и в этом смысле – фактора геополитического».   Нина Стручкова и Виктор Петров: «Дорогого стоит – появиться на Ваших берегах рядом с такими замечательными, такими талантливыми авторами.  И отдельно Лене Крюковой большое спасибо за такой труд. А это труд – очень внимательно и очень неравнодушно прочитать, изучить весь номер, найти для каждого автора свои слова одобрения и поддержки, объединить всех в этом обзоре, как Вы объединили их в этом номере.  Успеха журналу, и Вам творческих успехов, доброго здоровья. С глубоким уважением». Юрий Серб о Берегах №4-15: Столь многое трогает меня в новом номере «Берегов» (№4/10), что трудно выстроить иерархию впечатлений. Все же начну с двух породнившихся имён – поэта, критика, человека большой души Григория Блехмана и открытого им для нас оригинального таланта – Сергея Зубарева. Их встреча в журнале на Янтарном Берегу – несомненное событие для всех нас. Теплое чувство пробуждают публикации о судьбах и творчестве калининградских писателей, сбережение памяти об ушедших Вениамине Никишине и Анатолии Дарьялове. Очень ценная для меня публикация – свидетельство князя Александра Трубецкого, хоть и достаточно краткое, о правительственной политике генерала Врангеля в Крыму. Недолгое правление этого правительства, как и состоявшийся в 1922 году в Приморье Земский Собор под началом генерала Дитерихса – два наиболее духовно значительных события Русского Сопротивления той навязанной нам извне «революции» глобалистов. В повести о. Геннадия Рязанцева купаешься как в живительной и чистой русской речушке, главы мужественной прозы Николая Федоровича Иванова будят нетерпеливое ожидание целого романа – и победы справедливости над неправдой, которой мы все заждались наяву. Рассказ Игоря Ерофеева подкупает своим приемом и манерой письма, вызывающей ассоциации одновременно с «Каштанкой» Чехова и стилем Платонова, влияние которого ощущается достаточно явственно. Присутствие в журнале разных берегов – от воронежских до австралийских и назад к вислянским и виленским – создает благодарное чувство сопричастности к великой общности одухотворенных людей.   Нина Волченкова: «Журнал БЕРЕГА у меня. Распаковала, провела по обложке ладонью, прижала к себе. Ёкнуло сердце… Стала читать стихи Валентина Сорокина и… заплакала. Не могу дать объяснения. Знаю, что журнал мой! Спасибо Вам за такое содружество авторов, среди которых мне очень уютно».  Игорь Ерофеев: «Берега», на мой взгляд, в данный момент возглавляют периодику России по формированию Русского Мира, сохранению русского языка и культуры». Станислав Федотов: «Журнал более чем превосходен, журнал всероссийский и даже международный (с каких только берегов не летят к нему литературные птицы); честь и хвала его создателям». Ираида Кельмелене: «Действительно, кружится голова от восторга и радости! Журнал "Берега" – единственный, очередного выхода которого ждёшь с нетерпением». Сергей Пылёв: «За всю историю существования литературных журналов ещё ни один не представлял столь содержательный обзор, сочетая отменную художественность с прекрасной публицистикой, открывая радующемуся читателю свои идеалы и устремления! Первое лекарство от внутренней пустоты и серости! Во радости! Редко какой литературный журнал сегодня становится событием.  Такое впечатление, что в их парусах увял ветер. Что же так напористо подвигает по волнам сияющий бриг журнала "Берега"? Близость Балтики? Вдохновлённость его капитана Лидии Довыденко! Её вдохновлённость духовной масштабностью Неба и Человека». Людмила Яцкевич: «Журнал "Берега" создаёт образ истинной России – России, незамутнённой гордыней всезнайства и чужебесия. Поэтому в журнале нашли свой приют писатели, поэты, литературные критики и философы со всех концов нашего Отечества, искренне его любящие». Андрей Растворцев: «Я несказанно рад, выходу свежего номера журнала "Берега",  появился ещё один прекрасный литературно–художественный журнал. Я поздравляю Вас – хорошее дело у вас получилось. А журнал – прелесть!  Ещё раз хочу поздравить Вас с прекрасным начинанием – началом периодического выхода замечательного журнала. В наше время чаще разрушают, чем созидают или производят (начинают) что–то новое. И я представляю, сколько Вам пришлось перенести, прежде чем заработал этот проект! От всей души желаю процветанию журналу! Удачи и терпения вам!» Геннадий Сазонов: «В своё время питерский поэт Глеб Горбовский сказал про Николая Рубцова, с которым он был знаком, что это ожидаемый, долгожданный поэт. Этот эпитет Глеба Горбовского вполне можно отнести и к журналу "Берега" – он ожидаемый. Я бы даже сказал выстраданный. Поэтому к нему тянутся души и сердца многих читателей и писателей. Если бы у нас существовала советская система распространения печати, то уверен, журнал набрал бы миллионы тиража. Либералы знают, что делают – они разрушают то, что необходимо для нормальной жизни общества.  "Берега" знают, без преувеличения, во всей стране.  Примечательно, что в журнале не бывает "проходных" материалов. Это редкое явления. Журнал боевой, так я думаю». Елена и Владислав Черпаковы: «Очень нам понравилась форма рубрики "Русский мир без границ" и в ней – "Письма из Варшавы", что служит сближению народов. Радует нас, что стали участниками этой рубрики. Мы думаем, что "Берега" найдут своих читателей в Варшаве». Валерий Старжинский: "Берега" – безбрежная и бесконечная духовная высота». Людмила Ашеко, член Союза писателей России, Брянск: «Это зрелое, профессиональное издание. Всё, в нём представленное, соответствует высокому литературному уровню: и содержание произведений (прозы, стихов, статей), и композиция материалов, и оформление». Алексей Дмитровский, член Союза писателей России, кандидат филологических наук, профессор, лауреат премии «Патриот Земли российской» им. Александра Невского: «Журнал "Берега" – это культурный  плацдарм для продвижения идей добра, гуманизма и человеколюбия. Он достоин поддержки со стороны государственных органов и органов местного самоуправления в интересах здравомыслящих людей».   Василий Воронов: «Я давно собирался написать Вам. Но прежде хотел поближе узнать Ваш журнал. Просмотрел, прочитал несколько номеров, Ваше интервью в РП. Мало сказать, что я был удивлен. Я испытал давно уже забытое чувство восторга. На современной литературной ниве "Берега" выросли, как Эверест. Говорю Вам, как читатель, как писатель, как бывший главный редактор журнала "Дон". Такой концентрации талантов, крупных имен наших современников в одном журнале не было никогда. Исключая, может быть, "Новый мир" А. Твардовского. Думаю, что историки литературы воздадут Вам должное, и "Берега" займут самое заметное место в современном литературном процессе». Сэда Вермишева: «Каждый новый номер журнала – праздник, за которым  нелегкие будни, и спасибо всем,   кто сквозь эти будни вывел нас на наши любимые Берега! Спасибо, что есть у нас такие Берега, что не страшны нам штормы и пурга.  Идет глобальный демонтаж всей планеты, такова, увы, перспектива. Вот и Парижский экофорум подтверждает неизбежность перемен...Сейчас на первое место выходит российская Арктика. Демонтаж – расширющаяся Вселенная. Ведь беженцы в Европе с Востока – это из той же оперы. С благодарностью».       ТЕРРИТОРИЯ НРАВСТВЕННОСТИ Беседа Геннадия САЗОНОВА с главным редактором журнала "Берега" Лидией ДОВЫДЕНКО

Жители Янтарного края хорошо знают Лидию Довыденко – поэта, прозаика, публициста, краеведа, критика, учёного–философа. В её багаже более 20 книг, много телевизионных фильмов и научных исследований. Творчество писательницы отмечено Всероссийской национальной литературной премией «Щит и меч Отечества», премией «Золотое перо Руси» – 2016, она лауреат Всероссийского конкурса СМИ «Патриот России» –2016, имеет и ещё ряд наград. В самом западном регионе России, в Калининграде, выходит издание, которое взяло на себя миссию объединения творческих сил страны и успешно её выполняет. Об этом наш разговор с главным редактором журнала «Берега». – У берегов Балтики, на краю нашей страны, наверное, как–то по–особому воспринимается всё, что связано с понятием русской традиции и патриотизма. Так ли это, на ваш взгляд, Лидия Владимировна? – Начну с живого примера. Мне позвонила одна моя приятельница, она родилась в Калининградской области, выросла, стала специалистом в своей сфере деятельности, и впервые в этом году в отпуск отправилась не за границу, а решила пройти на теплоходе по Волге. Возвратившись, она позвонила мне, полная восторга, сказала, что впервые за свои 55 лет поняла, что такое Россия. Так благотворно наполнили ее душу купола православных храмов, волжские просторы, посещение музеев и общение с русскими людьми. И я вспомнила слова народного артиста России Николая Петровича Бурляева из интервью журналу «Берега», № 5(17)–2016, лучше не скажешь: «У нас нет кризиса духовного, наоборот, у нас духовное возрождение. Я лично благодарю Бога и Запад – за санкции. И молю Бога, чтобы ещё какое–то время нас оставили в покое и не поднимали цены на нефть. Так Россия сейчас «сосредотачивается», как говорил Столыпин». Поэтому я могу утверждать, что и у нас, в Калининградской области, происходит сосредоточение, начавшееся всего два года назад, в 2014 году, после присоединения Крыма, когда по выражению Александра Андреевича Проханова, закончилось «время бессилия мысли». Процесс этот, разумеется, сложный, не всё в нём происходит так, как хотелось бы, не всё однозначно. Но где реально потрясающе происходит сегодня препятствие силам зла – это территория Новороссии. В условиях практически жизненного тупика там произошел мощнейший всплеск литературы. Как сказал писатель Дмитрий Филиппов в одной из своих статей, там литература на нравственном, трансцендентном уровне скрепляет отношения общества и государственных институтов. Это действительно феномен добра и духовно–нравственной составляющей – литература Донбасса.   – У писателя лучшее оружие – слово. Вы являетесь главным редактором популярного журнала "Берега", и , очевидно, с этих позиций формируете содержание издания. Дух патриотизма, как я понимаю, Лидия Владимировна, один из главных критериев при отборе рукописей для публикаций? – Да, дух патриотизма – главнейший критерий, но не в ущерб таланту, хорошему вкусу, стилю. Думаю, меня, как редактора, хорошо понял один из авторов, это воронежский писатель Сергей Пылёв, великодушие которого – огромная редкость, поэтому я бы хотела здесь привести частично его слова с благодарностью за понимание и единомыслие: «Ваш журнал с первых номеров стал мне дорог. "Берега" с первых номеров восхитили и ошеломили своей особенностью. Словно распахнулась дверь в комнату, где беседуют на высокие темы хорошо знающие друг друга благородные люди, распахнулась дверь и вошел Некто, молодой и несколько застенчивый, который с первых слов взволновал всех своим особым видением мира, всей нашей жизни в ее большом и малом измерениях. Белоснежный сияющий журнал с рябиновой алостью янтаря, отороченного пеной прибоя уже этим был не похож ни на одно российское издание. Изначально "Берега" не шли малым ходом в кильватере за каким–либо матерым журналом, нащупывая свою позицию. Они сразу обозначили ее, обозначили БЕРЕГА, к которым стремятся причалить вместе со всеми нами. Он пришел, как бодрая, сильная волна, несущая свою особую новизну. И в этом играет большую роль счастливая особенность его главного редактора Лидии Довыденко. Многое она привнесла с собой на эти "Берега": высокую образованность, смелую и деятельную порядочность, выверенную утонченность вкуса и вдохновенность яркой общественной жизни. В России родился журнал глубоко патриотичный, влюбленный в нашу порой нелегкую жизнь. Лидия Довыденко вместе со своими славными соратниками по редакции и авторами держит верный курс к берегам высокой просвещенности, помноженной на живую православную веру и восчувствование высокой миссии нашего многострадального мужественного Отечества. Куликово поле, Бородино, Курская битва, Карибский кризис, Сирия... У меня, как автора этого журнала, теперь есть в жизни свои "Берега", к которым так тянет причалить с достойным визитом от Тихоокеанских мест моей юности».   – Искренний и справедливый отзыв Сергея Пылёва, под которым могли бы, думаю, подписаться многие. – Кстати, мы не скрываем мнения читателей и писателей о журнале от широкой публики, помещаем их в Интернете, так что всякий при желании может с ними познакомиться.   – Лидия Владимировна, сегодня к вам, как руководителю журнала, обращаются писатели со всех краев страны – от Благовещенска до Твери и Брянска. Вы публикуете очень много интересных авторов именно из краев и областей, на которых не всегда обращают взоры столичные издания. В связи с этим хотелось бы услышать ваше мнение о современном литературном процессе. – Да, особенностью журнала является предоставление его страниц талантливым авторам из различных областей России. Мне сейчас уже трудно перечислить все «Берега России», которые опубликованы на страницах журнала: Нижегородские, Брянские, Орловские, Вологодские, Тверские и многие другие. Валентин Курбатов, Вячеслав Лютый, Диана Кан, Геннадий Сазонов, Татьяна Грибанова – из разных городов России, Александр Морозов из Дебальцева украшают своими произведениями журнал. Я очень рада авторам из Сибири и Дальнего Востока: Анатолию Байбородину, Владимиру Скифу, Юрию Жекотову и многим другим. Есть место писателям и поэтам столицы: Александр Проханов, Николай Федорович Иванов, Юнна Мориц, Владимир Крупин, Александр Казинцев, Сэда Вермишева и многие–многие. С другой стороны, в журнале постоянна рубрика «Русский мир без границ», где мы публикуем русских авторов с берегов Сены и Темзы, Атлантического океана и Тихого, с берегов Болгарии, Монако, Китая, Литвы и многих других берегов ближнего и дальнего зарубежья. Современный литературный процесс очень разносторонний, он – живой организм, со своими удачами и проблемами, и мы стараемся, по мере возможностей, раскрыть его наиболее полно. А как удаётся – это уж судить читателю. Мне хотелось бы, чтобы русские люди, живя в разных концах планеты, ощущали себя единой нацией. Я знаю о том, что многие авторы искренне хотят быть полезными современной России, которая, к сожалению, ещё не научилась принимать помощь. В журнале публикуются взгляды на современную Россию русских аристократов, родители которых покинули Родину после революции 1917 года, например, уникального мецената, сделавшего огромный вклад в культуру современной России, князя Н.Д. Лобанова–Ростовского, князя А.А. Трубецкого, уделившего внимание поэтам Донбасса, и я вижу огромный интерес среди читателей к этой рубрике. Я верю, что русские люди планеты вносят свой вклад в стояние против расчеловечивания мира.   – Да, это важно! На мой взгляд, публикации каждого номера журнала противостоят сатанинской сверхзадаче – сделать из человека недочеловека. «Берега» показывают: у русских людей достаточно сил, чтобы развенчать эту «доктрину», держаться вместе. – Отдельной составляющей в деятельности журнала является идея литературного братства, она выражена во взаимных поездках друг к другу, пусть и за свой счет. Но никакими деньгами не окупишь, действительно, взаимообогащающего душевного общения на берегах Балтийского моря, Невы, Москвы, Ельца или озера Бобровичи. Таким образом, мы, редакция, осознаем себя частью литературного процесса, который видится в том, чтобы собирать на страницы «Берегов» талантливых и умных, известных и неизвестных авторов, чтобы давать России и человечеству внутреннее оформление светлой личности. Когда журнал проходил становление, я пригласила в редакционный совет прекрасного прозаика современности – Николая Федоровича Иванова. Он нашел словесное выражение наших принципов: «Ни пяди журнала друзьям и знакомым, только Литературе. А Она – это территория нравственности». По–моему, здесь и находится ответ на вопрос о главном в сегодняшнем литературном процессе. – Согласен, Лидия Владимировна, с такой точкой зрения. Желаю Вам и коллективу журнала обрести новых и новых читателей и расширять свои берега на просторах России.         "ТАЛАНТЛИВЫХ ЛЮДЕЙ НАДО ПОЗВАТЬ И ПОДДЕРЖАТЬ..." Интервью   Поэт и прозаик, критик Елена КРЮКОВА беседует с Лидией ДОВЫДЕНКО, главным редактором литературно–художественного журнала «Берега» Е.К.: Лидия Владимировна, расскажите, пожалуйста, как рождался, как явился на свет журнал "Берега". Представляю, что это ваша идея и инициатива, ваше творческое начинание. Как журнал рос и развивался? Л.Д.: «Родился на брегах» Балтийского моря, неслучайно обложка журнала – это изумительное фото выброса янтаря после шторма на берег. Он появился на свет из понимания, что журнал – кратчайшая дорога писателя к читателю.  А вскоре «Берега» из калининградского журнала выросли в журнал русскоязычной планеты, потому что в этом есть потребность, как со стороны авторов, так и читателей. Он развивается, потому что рядом со мной единомышленники, мировоззрение которых построено на этике, нравственности, человечности, утверждении наших духовных ценностей, идей русского мира, высшего начала. Е.К.: Вокруг "Берегов" за эти годы сложился круг авторов, кто, по сути, творит атмосферу журнала, двигает вперед его смысловое наполнение, его образную систему. Кого бы вы назвали, как наиболее значимых писателей "Берегов" для себя – первого читателя их новых произведений? Понимаю, что авторов много, и все же... Л.Д.: Действительно, из жителей разных берегов России и планеты сложился круг писателей, философов, ученых, художников, актеров, пишущих о себе, о времени, кого интересуют судьбы мира, кто тоскует об осмысленной жизни, кто презирает мещанство,  преодолевает невзгоды, бесчинства чиновников и наслаждается красотой веры. Большую роль играет редакционный совет журнала, это мои сподвижники, это хорошие, добротные писатели: Николай Иванов – председатель Союза писателей России, Григорий Блехман, Александр Герасимов, Татьяна Грибанова, Игорь Ерофеев, Александр Орлов,  Алексей Полубота, Сергей Пылёв, Андрей Растворцев, Геннадий Сазонов, Наталья Советная, Валерий Старжинский, Вячеслав и Римма Лютые, Наталья Советная и Татьяна Грибанова, Вадим Терехин. Я верю, что все они обладатели неувядаемой творческой силы.  К сожалению, мы понесли огромные потери: это уход таких гигантов мысли в литературе, как Александр Казинцев и Валентин Курбатов, которые были членами редакционного совета. Никто их не заменит… 2020 год унес жизни блестящих, талантливых, многогранных литераторов: Сэда Вермишева, Владимир Подлузский,  Владимир Вахрамеев. Светлая им память! Для меня они были любимыми людьми, мастерами слова, близкими друзьями, советчиками, единомышленниками. Светлая память! Будем чтить и любить, читать и рассказывать о них. Мы стараемся знакомить наших читателей с авторами разных стилей и направлений, маститых и молодых, привлекаем их разнообразием рубрик, кроме прозы, поэзии и публицистики, у нас интересные рубрики: «Берега Памяти», «Берега юбилеев», «Берега культуры и искусства», «Берега истории», «Берега прочтения», «Берега Новороссии», «Берега Крыма»,  и в каждом номере русские авторы с разных континентов планеты, а также современная переводная литература. Е.К.: "Берега" – журнал русской культуры, журнал, объединяющий, консолидирующий ее представителей, живущих не только в России, но и в разных уголках необъятной Земли. Насколько "Берега" – и, понятно, вы сами, главный редактор – способствуете возвращению творческих сокровищ русской эмиграции русскому читателю? Л.Д.: Хотя «Берега» – это, прежде всего, журнал Союза писателей России, все же у тех, кто оказался за рубежом, огромный интерес к тому, «что совершается дома». Добрым другом журнала является князь Никита Дмитриевич Лобанов–Ростовский, живущий в Лондоне, до закрытия границ по известным обстоятельствам по несколько раз в год приезжавший в Россию в разные музеи с подарками. Это меценат с 50–летним стажем. Будучи по профессии банковским служащим, он вместе со своей женой Ниной посвятил свою жизнь поискам работ тех художников, которые были связаны с театром, с Дягилевскими сезонами за границей, спасая от забвения работы великолепных художников в эмиграции. Первым в списке благородного дарения находится Российский государственный архив литературы и искусства, куда в 1970 году Н. Лобанов–Ростовский привёз чемодан документов: архив  С. Судейкина, 12 тетрадей с текстами художника Александра Яковлева ($6000), множество дополнительного литературного и фотоматериала. С этого музея началось мое знакомство с именем Никиты Дмитриевича, а потом и личное знакомство. Дарения князя Лобанова–Ростовского распространяются на Дом–музей Марины Цветаевой, Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, его филиал «Музей личных коллекций», музей Ростова Великого и множество других. Портрет императора Александра II Лобанов–Ростовский отдал в дар Посольству РФ в Париже. Журнал «Берега» регулярно сообщает о выставках и презентациях книг, потом Никита Дмитриевич дарит журнал «Берега» высокопоставленным людям, поэтому мы бесконечно ему благодарны за участие и продвижение журнала. Московский журналист Оксана Карнович часто рассказывает о встречах с русской аристократией за рубежом: с князем А.А. Трубецким, бароном Эдуардом Фальц–Фейном, который тоже недавно покинул сей мир, а в 6–м номере за 2020 год вместе с князем Лобановым–Ростовским Оксана Карнович взяла потрясающее интервью у правнучки писателя Н.С. Лескова Татьяны Юрьевны Лесковой, известной балерины, педагога, проживающей сейчас в Бразилии. Невозможно даже просто перечислить, сколько интересных событий, оценок публикует журнал о жизни русской эмиграции. Журнал ведет большую работу народной дипломатии, знакомя читателей с авторами из разных стран: Литвы, Латвии, Польши, Болгарии, Сербии, Чехии и многих других. Они понимают, что у мира есть будущее только в союзе с Россией, высокое искусство которой утверждает правду и служит справедливости. Е.К.: Участвуют ли авторы "Берегов" в литературных конкурсах и премиях? Если да, кто из авторов журнала становится лауреатом, призером? Как вы сами относитесь к премиальному институту – принимаете, отвергаете, соглашаетесь с уже традиционным конкурсным раскладом литературной жизни? Л.Д.: Мы публикуем авторов не «на продажу», а тех, кому удалось что–то важное сказать, увидеть высшее начало жизни, и, конечно, многие из них побеждают во всевозможных литературных конкурсах и премиях. Валентин Курбатов в прошлом году получил Государственную премию из рук президента Российской Федерации, многие авторы получили награды от Союза писателей России, Золотые дипломы от Литературного форума «Золотой Витязь» из рук величайшего деятеля современной культуры Николая Бурляева. Национальная премия «Золотое перо Руси», учрежденная Светланой Савицкой и Николаем Бухаровым, ежегодно поддерживает свыше полусотни деятелей литературы и искусства из России, стран дальнего и ближнего Зарубежья, и я считаю, это прекрасно – получить от них награду, ведь талантливых людей надо позвать и поддержать, а серость сама пробьется… Е.К.: В каких странах, кроме России, выписывают, покупают и читают "Берега"? Л.Д.: У меня, как редактора журнала, сложились теплые отношения с редакторами литературных журналов и альманахов как в России, так и в странах, ближайших к Калининградской области, где я живу: это Литва, Латвия, Беларусь, Польша, Чехия, Германия, и дальше – Великобритания, Австралия, США, Канада, Мексика, Бразилия и многие другие страны. Е.К.: Какие авторы, по отзывам читателей, наиболее востребованы? Кого в "Берегах" читают с наибольшим интересом и вниманием? Л. Д.: Сэда Вермишева, поэт и мыслитель, ее нет с нами, но я знаю, что многие читают и перечитывают стихи, интервью с ней, ее актуальнейшие статьи о кризисном состоянии мира. Естественно, Николай Бурляев с его потрясающими воспоминаниями о встречах с великими деятелями кино, театра, литературы. Большую роль читатели отводят православному мыслителю Владимиру Крупину в современной прозе. Не теряет интереса к себе  писатель–метафизик Александр Проханов, поэт Юнна Мориц, поэт Ольга Фокина, поэт Валентина Ефимовская, винтажный прозаик Александр Чумиков, особенно его роман «Непал»,  поэт и прозаик, переведённый во множестве стран Вячеслав Куприянов, Эляна Суодене и Эльвира Поздняя из Литвы, Людмила Свирская и Ольга Белова–Далина из Чехии, Тамара Малеевская из Австралии, Ваагн Карапетян из Канады, Владимир Скобцов и Иван Донецкий из Донецка, Сергей Овчаренко из Крыма. Свежим ветром новой литературы веет от творчества Александра Орлова, Елены Крюковой, Анастасии Черновой, Алексея Полуботы, Людмилы Семёновой, Василия Килякова, Людмилы Воробьевой из Минска, Виталия Даренского из Луганска. Какие чудесные, по–сибирски нравственно здоровые: поэт Владимир Скиф, прозаик, публицист, главный редактор журнала «Сибирь» Анатолий Байбородин,. А взять Сергея Пылёва из Воронежа – глубочайший автор с великим духом. И практически каждым автором журнала я дорожу и прошу извинить, что не всех могу назвать, но искренне почитаю. Е.К.: Вы живете и работаете в Калининграде, Кёнигсберге – одном из самых западных, приграничных городов России. В какой мере культура Запада – Польши, Померании, Германии, стран Балтии, Скандинавии повлияла на культурную атмосферу Калининграда? И влияет ли на литературное наполнение журнала? Л.Д.: В Калининграде литературная жизнь не отличается от других регионов, жесткое противостояние с представителями либерализма, несколько серьезных писателей и очень много членов всевозможных местных литературных объединений. Светлая память ушедшему в прошлом году Владимиру Вахрамееву, прозаику, публицисту, литературному послу России в Литве и Латвии. До карантинных мер мы ежегодно ездили на праздники русской культуры, которые организуют русские литераторы, например, праздник духовной поэзии «Покрова» в Литве.  Тесная дружба связывает нас с липецкими писателями, с которыми мы проводим акции: «Общая гордость, общая память»: ведь три города в Калининградской области получили имена Героев Советского Союза: Гурьевск, Нестеров, Гусев, и эти три Героя родом из Липецкой области. Мне очень дорог тот факт, что мой любимый поэт Николай Гумилёв в Первую мировую войну воевал на территории нынешнего Краснознаменского района, об этом у меня есть книга «Гумилевская осень», и те, кто пишет о Гумилеве, наши авторы из разных регионов России: Владимир Фёдоров, Григорий Блехман, Геннадий Иванов, Вячеслав Ложко. Последние 20 лет жизни в Светлогорске Калининградской области жил Юрий Куранов, который оставил своих последователей в Калининграде. Е.К.: О чём вы мечтаете, как главный редактор крупного российского литературно–художественного издания? Есть у вас такая затаенная мечта? Л.Д. : Я мечтаю о том, чтобы авторы журнала получили огромную аудиторию читателей, как это было когда–то с сотнями тысяч тиражей, чтобы автор, опубликовавшийся в журнале, тут же стал известным, как это было в СССР, о том, чтобы в государственной культурной политике господствовал не рынок, а была дорога тем, кто стоит на позициях государственников, державников, пишет духовносберегающие книги. Е.К.: Вы автор интересных книг. Ездите ли вы с вашими книгами по городам, представляете ли их читателям? А как проходят презентации в родном Калининграде – и ваших книг, и новых журнальных номеров? Л.Д.: Да, до прошлого запретительного года я была в Воронеже, Ельце, Липецке, Пскове, Санкт–Петербурге, в Москве, в Луганске, Донецке, в Крыму, а также в Минске, Риге, Вильнюсе, Варшаве, Берлине, Праге, Ницце… везде у меня были встречи с читателями, авторами журнала, прежде всего, я представляла журнал, а потом уже – мои книги. Я успела до ограничений сделать презентации моего сборника эссе и статей «Жертвенное сияние современной русской мысли» и совместную книгу с Александром Балуевым «Возвращение», которая посвящена отцу соавтора Сергею Ивановичу Балуеву, настоящему патриоту своего Отечества, дворянину и врачу, создателю ряда лабораторий в Бельгии, в Киеве, в Москве, автору книг по геронтологии.  В Калининграде есть огромный круг читателей журнала «Берега» и моих 22 книг. Презентации проходят очень интересно, на них мы приглашаем авторов из России, музыкантов, бардов, художников, и это чудесно – чувствовать плечо друга, ощущать любовь и благодарность. Моя жизнь тремя десятками лет связана с Балтийском, потому что муж – морской офицер, я являюсь Почетным гражданином Балтийского городского округа. Буквально на днях у нас дома был гость, сын ветерана Великой Отечественной войны Александра Кондратьевича Маркевича, который мне очень много дал своими рассказами о становлении Калининградской области и Балтийска. И его сын Сергей Александрович, оказывается, исследует мое творчество и принес мне показать целых три альбома со статьями, эссе, рассказами о моих книгах и обо мне. Я очень признательна… Е.К.: Как и где вы отдыхаете? Берега Балтийского моря – благодатное природное место... Или вы любите ездить по Земле, странствовать? Л. Д.: Как не любить странствовать писателю! Путь – это основной образ в художественной культуре. Всегда любила берега Байкала, озера Иссык–Куль, Черного моря, Азовского моря, а в эпоху перестройки все–таки больше ездили в европейские страны, это было дешевле. Моя Родина – Беларусь, и несколько раз в год я езжу к родственникам на берега Днепра, Друти, Березины и Сожа. И естественно, что я люблю Балтийское море. Мы живем в Калининграде, но курортный город Зеленоградск от нас в получасе езды, конечно, посещаем Светлогорск, Балтийск, его пляжи с золотистым, «поющим» песком, мы обожаем бодрящую воду Балтийского моря, его променады, кафе, парки. Везде живут наши друзья, с которыми радостно встречаться. Е.К.: Дорогая Лидия Владимировна! Спасибо за содержательное интервью! Радости, счастья, творчества вам и всемерного развития и процветания вашему замечательному журналу!    Берега Новороссии Андрей ЧЕРНОВ беседует с Лидией Довыденко Во всероссийском литературном журнале «Берега», издающемся на крайнем западе России – в Калининграде, появилась рубрика «Берега Новороссии». Здесь выходят произведения о трагических и героических событиях в Донбассе и на Украине. О связи берегов Балтики с Донбассом, роли Русского мира порталу «Луганск 1» рассказывает главный редактор журнала «Берега», председатель Калининградской Ассоциации творческих союзов, член Союза писателей России и Союза журналистов России, кандидат философских наук Лидия Довыденко. – Расскажите, Лидия Владимировна, о журнале «Берега». Когда появился журнал? На каких принципах построена редакционная политика журнала? – Журнал «Берега» появился как духовное явление русской жизни, которое писательским, поэтическим, публицистическим словом противостоит моральной деградации общества. Прежде всего, девальвации доверия между русскими людьми на планете, у которых особая, спасительная и спасающая миссия и призвание среди человечества. Их объединяет стояние против потребительства и производства товаров краткосрочного потребления, обостряющих экологические проблемы и усиливающих истощение энергетических ресурсов, миграционных процессов, которые созданы потребностями экономик развитых стран, чтобы выполнять руками мигрантов то, чем не хотят заниматься представители коренного населения. Их объединяет не глобализация, а всечеловечность. А это разные, если не противоположные вещи. Журналу три года, и его редакционная политика строится по трём основным направлениям. Во–первых, это публикация авторов не только из Калининграда, где издается журнал, но изо всей России – тех авторов, кому удаётся в своих произведениях найти животрепещущую ниточку, отвечающую на вызовы времени, и кому это удаётся сделать наиболее талантливо. В каждом номере публикуем авторов с нижегородских, или вологодских, или брянских и многих других берегов. Во–вторых, в отдельной рубрике «Русский мир без границ» знакомим читателей с авторами, пишущими на русском языке в разных точках мира. И, в–третьих, мы или сами куда–то едем, или приглашаем авторов в Калининград, чтобы литературно брататься, брататься славой наших предков, общаться, обмениваться мнениями. – Есть ли трудности в издании и распространении журнала? – Да, есть трудности в поиске средств на издание журнала. Да, мы много делаем рассылок почтой России, которая не выдерживает никакой критики и очень часто подводит. У нас даже нет пока своего сайта. Но так как после выхода каждого нового номера журнала приходит огромное число одобрительных писем, журнал получает высокую оценку от авторов и читателей, эта моральная поддержка даёт силы преодолевать сложности. – Калининградская область отделена от остальной территории России, будто остров от материка. Это как–нибудь проявляется в мировоззрении жителей региона? В культуре и литературе Калининграда? – В Калининградской области, окруженной границами со странами ЕС, есть очень много германофильски настроенных людей, особенно в недрах университета имени Канта. Но в то же время за годы перестройки появились знаки того, что мы – часть России. Например, памятники Петру Первому, несколько раз посещавшему Кёнигсберг, императрице Елизавете Петровне, при правлении которой Восточная Пруссия была провинцией России (1758 – 1762), когда Кёнигсберг назывался Королевцем. Калининградская область оделась в белый наряд православных церквей, а в самом главном кафедральном соборе Христа Спасителя на площади Победы, в нижнем приделе, появилась уникальная реликвия – чудом сохранившийся в Гамбурге иконостас эпохи Елизаветы Петровны и переехавший в Калининград в 2007 году, священная реликвия русской истории и культуры. – Кёнигсберг был взят ценой великих жертв со стороны Красной Армии. Чтят ли память героев Великой Отечественной войны на калининградской земле? – Конечно, в День Победы мы неизменно идём с цветами к самому крупному памятнику, чтобы поклониться могилам павших при освобождении Восточной Пруссии: 1200 гвардейцев. Наверное, многие знают о том, что поэт Александр Трифонович Твардовский встретил День Победы в 1945 году в маленьком городке, который сегодня называется Гвардейском. Здесь он поставил точку в поэме «Василий Теркин»: «И на руинах Тапиау закончил книгу про бойца». На доме, где остановилась тогда «Красноармейская правда», корреспондентом которой был Твардовский, установлена мемориальная доска, и ежегодно в июне под руководством члена Союза писателей России Валерия Горбаня мы проводим «Теркинские чтения». В текущем году калининградское отделение Союза писателей России решило провести литературный конкурс, посвященный татарскому поэту Фатыху Кариму, погибшему под городом Багратионовском. Мы, писатели, ездим в Багратионовск и Правдинск, чтобы поклониться участникам сражений против Наполеона в 1807 году, в которых участвовали Денис Давыдов, Надежда Дурова. Здесь истекал кровью раненый в сражении под Лидзборгом (сейчас территория Польши) Константин Батюшков. Каждую осень отправляемся в Краснознаменский район, где в течение 10 дней героически воевал в первую мировую войну поэт Николай Гумилев: «Святой Георгий тронул дважды пулею нетронутую грудь»… – В журнале «Берега» появилась рубрика «Берега Новороссии», в которой публикуются произведения писателей Донбасса, а также произведения об украинском кризисе. Чем вызвано появление такого раздела в журнале? – Да, в прошлом году появилась такая отдельная рубрика, но изначально связующей нитью с вами, Новороссией, является сопредседатель Правления Союза писателей России Николай Иванов, давший согласие, несмотря на огромную занятость, войти в редакционный совет журнала. Я думаю, что никому не удалось написать лучше в художественной форме о том, как живут люди в Новороссии, чем Николаю Федоровичу в новелле «Партер. Седьмой ряд» (опубликована в №6 за 2015 год журнала «Берега»). Начиная с номера 2(4) 2014 года, ряд публикация был посвящён украинскому кризису. Нужно назвать здесь статью Светланы Замлеловой «Как в тёмном лесу. К 360–летию воссоединения Украины с Россией», в том же номере – стихотворение Валерия Горбаня «Украинским матерям», беседу Ниониллы Пасичник с Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви митрополитом Восточно–Американским и Нью–Йоркским Илларионом (Капралом) «Куда же выпорхнула европейская душа?» в №4(6) за 2014 год. Позволю себе процитировать его слова. Он отметил, что «нищета европейской цивилизации обнаружилась в войнах. Отвратительная нагота Европы пристыдила всех, кто поклонялся её фальшивому величию. То была лишь личина блеска и глянца, скрывавшая её внутреннее обнищание. Всё оказалось ложным: и культура, и цивилизация, и прогресс, и модернизация. Когда Европа потеряла душу, остались лишь пустота и разорение. Когда религия ослабла и изнемогла, болезнь распространилась на все области и сферы человеческой деятельности». В этом же номере были опубликованы «Стихи не для печати» Юнны Мориц: Эпохоть такова, что подлое враньё Имеет все права над нами издеваться, Но чудом я жива, и я не сдам её – Страну моей любви!.. И ей не дам сдаваться! Я – странный человек, мне – сотни тысяч лет, Где Вечное Теперь и вечные повторы. Люблю свою страну, и мрак её, и свет. Особенно люблю – под лай фашистской своры! Всегда находится место в журнале «Берегам Мужества», «Берегам Памяти». Именно эти качества помогают сохранить людям чувство собственного достоинства, человечность, любовь и доброту в современном мире. О преодолении себя во имя справедливости написан рассказ «Последний нонешний денёчек» Александра Можаева. Пронзительно и мужественно слово Александра Пономарева в повести «Под небом Сирии», в стихах Александра Морозова, в рассказах Екатерины Наговицыной, в повестях Алексея Новгородова, в интервью Героя России Павла Кретова, в рассказах кавалера Ордена Мужества Ивана Привалова, Валерия Горбаня. Эти авторы и сами были на острие событий. Это во всех смыслах спасители России и мира, наследники Великой Победы нашего народа. – Есть ли произведения о событиях в Донбассе в последних номерах журнала? – «Берега Новороссии» представлены в № 6 2016 года произведениями Владимира Скобцова – «легендарного Орфея Донбасса», как назвала его Юнна Мориц, кто «никогда не называл соседом // Родную мать и Родину свою»; Людмилы Гонтаревой с её пронзительными строчками: Приручив дыханье тёплых пальцев, Ощущаю боль как неизбежность. В организме убывает кальций. В перестрелке убивают нежность; Елены Заславской, Лауреата Международной литературной премии им. Павла Беспощадного «Донбасс никто не ставил на колени» 2016 года; Александра Морозова, предоставившего редакции отрывки из книги «Дебальцево.На линии огня»; Валентины Беляевой, написавшей очерк «Золотое небо Донбасса» после встречи с Луганском. В первом номере за 2017 год «Берега Новороссии» представлены следующими публикациями: «Жертвенное стояние Донбасса». Интервью Андрея Чернова с писателем Николаем Ивановым; поэма Елены Родченковой «Рождение Новороссии»; стихи Владислава Русанова, Валентины Беляевой, Елены Настоящей. Андрей Авраменков прислал рассказ «Оля и снаряд», а Алексей Шорохов – статью «Гробы для диктатуры олигархата». Я очень высоко ценю этих авторов – они находят себя на благородном поприще восстановления в раненых душах храмов. Это в духовном плане Зодчие, закладывающие или поддерживающие фундамент справедливого мира. – Что лично для вас события в Донбассе? – События в Новоросии трагичны, страшна смерть ни в чём не повинных стариков, женщин, детей. Я очень глубоко переживаю по поводу того, что огромная Россия не может их защитить. Попирается извечный для русского наро принцип справедливости. Справедливость – это же русская мечта, ею напитана вся русская история и культура. События в Донбассе обнажают дефект в устройстве сегодняшнего российского общества. Попрана справедливость. Несметные богатства в руках у крохотной, но чудовищной горстки людей, которые перекачивают наши деньги и энергорессурсы из России в страны Запада и офшорные зоны. Но я верю, что та позиция, на которой стоят авторы журнала «Берега» – возмужание и укрепление государства Российского, его внутреннее, духовное оформление – обязательно найдёт опору во всей России. Нарастает идеологическое творчество не в тех пустых, оголтелых дискуссиях, которые во всевозможных ток–шоу мы видим на центральных каналах ТВ, а в толщах народа России, в лучших представителях его культуры – в писателях, художниках, музыкантах, стоящих за подлинные смыслы и ценности Русского мира. Надо помнить слова Ивана Ильина, русского философа: «Там, где все кажется безутешным, утешение уже стоит у порога». – Как вы воспринимаете понятие «Русский мир»? – Русский мир в мире, на планете – это не узко национальная какая–то ячейка человечества. Он – без границ. Этот мир составляют люди мессианского склада на всем земном шаре, которые знают о миссии русских, об их предназначении – спасении мира от выродившихся вождей тех стран, которые вели или ведут свои народы к катастрофе, спасение мира от посягательств на мировое господство ценой неимоверных жертв. «Пусть меня не будет, но пусть мир растёт духовно». Русский мир – это спасители человечества, это место победы сил Света над силами Тьмы, место рождения людей, способных совершить Подвиг. Это слово есть только в словаре русского человека. Подвиг России предопределил развитие мира на века. Этот подвиг по сути своей и даёт ответ на вопрос, чем была для мира революция 1917 года. Подвиг даёт ответ на вопрос, был ли ошибкой путь России в 20 веке. Нам необходимо единство тех, кто по каким–то причинам оказался вне России, необходимо на тех основах, что мы – русские, великороссы, мы славяне, мы православные – поддерживаем мир в любой точке земли. Победа красных в гражданскую войну была предопределена благодаря лозунгам: «Мир народам, земля – крестьянам, фабрики – рабочим». А потом пошли монгольская революция, китайская, венгерская и другие. Народы воодушевились идеей новой страны, братства. Кстати, Дональд Трамп возник именно в наше время, потому что Россия проявила твердость и сопротивление разлагающей идеологии мультикультуризма и либерализма в их современном, наиболее развращенном виде. В очередной раз Россия, в том числе Новороссия, спасают мир от сатанинского мрака, в который хотят погрузить страны и народы, посеяв хаос в тех, кто не согласен. «Светочи демократии» разгромили Югославию, бомбя города и заводы, мосты и дороги, не заботясь о том, что нарушают демократические принципы и Устав ООН о нерушимости границ. В 21 веке, у нас на глазах. Что Ирак, что Афганистан, что Ливия, Сирия, другие страны, кто хоть мало–мальски высказывал несогласие с навязываемой либеральной идеологией, подвергался нещадному гонению. России предопределено место спасительницы мира. Благодаря её твердости, мы видим феномен Трампа, когда вопреки сложившимся стереотипам, мнениям, навязанным правилам, создаются, возникают ростки внутреннего сопротивления. Россия оказала колоссальное влияние на те процессы, которые начинаются сейчас в мире, свидетелями которых мы становимся. Это процессы, начатые октябрем 1917 года, это идеи справедливости и праведности. В русском языке есть слово «правитель». Не вождь, не фюрер, а тот, кто правит по справедливости, по Прави. Это – от высшего Начала, от Божественной силы! Мы стоим у порога того времени, когда власть будет от Бога, Божественной. В том смысле, что идеи, дух русских космистов, выраженный концентрированно в теории В.И. Вернадского и других русских мыслителей, будут признаны от верхов до низов, снова заговорим о коммунизме, но не в вульгарном материалистическом смысле, когда материальные блага польются рекой, а в Божественном, библейском, Новозаветном, когда Любовь, сострадание, сопричастность, сопереживание станут тем необходимым куском духовного хлеба, без которого человек и человечество не могут жить. – Какие планы на будущее у журнала «Берега» и у вас лично? – Здесь я отвечу известным выражением: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи о своих планах». У меня есть только вера, надежда и любовь к тому, что я делаю вместе с единомышленниками.  http://lugansk1.info/27915–bereg–novorossii–u–dalyokoj–baltiki/  http://izdatsovet.ru/pcroc/detail.php?ID=199775 Лидия Довыденко: О писателях–современниках Своим взглядом на литературу делится главный редактор журнала «Берега», секретарь Союза писателей России Лидия Довыденко. Интервью подготовлено в рамках работы форума «Мiръ Слова». – Лидия Владимировна, какими знаковыми событиями отмечено для Вас лето 2021 года? – Лето выдалось жарким не только по высокой температуре воздуха и воды в Балтийском море, но и по событиям в моей жизни. Это, во–первых, встреча в Москве 15 июня с моим другом, живущим в Лондоне, князем Н.Д. Лобановым–Ростовским, который представил в Доме русского зарубежья две книги: «Рюрикович на переломе эпох» и «О российской трагедии ХХ века». Там же была встреча с любимыми народными и заслуженными актерами кино и театра Евгением и Галиной Киндиновыми, которые блестяще прочли со сцены композицию, составленную профессором МГУ Екатериной Федоровой по изданным книгам и сопровождающуюся исполнением классических произведений учащимися и преподавателями музыкальной школы имени С.И. Танеева. Во–вторых, 24 июля у меня вышла книга «Балтийск. Портрет города в датах и в лицах» – об истории самого западного города России, где мы прожили с мужем, офицером Балтийского флота, и с детьми 33 года, где я получила титул Почетного жителя города, полюбила его навсегда. Это серьезное исследование, за которым на примере одного города чувствуется дыхание истории всей страны. И, в–третьих, это всегда событие для меня, авторов и читателей, 18 августа вышел очередной номер журнала «Берега» –3 (45)–2021. Он размещен на сайте «Журнальный мир». И на моем сайте с отзывами и комментариями: https://dovydenko.ru/ – Что интересное Вы можете отметить в российском литературном процессе текущего года? – Сначала о юбилеях. К своему 65–летию выпустил книгу «Реки помнят свои берега» председатель Союза писателей России Николай Федорович Иванов. Я отношу это произведение к числу отечествосберегающих и человекосберегающих знаковых событий в современной литературе. Высокая художественность таких произведений строится на глубокой укорененности автора в своем народе, выражает его самые высокие чувства, самые лучшие проявления духа. Эти же основы – осознание себя как части своего народа, православного мира, родной природы – пронизывают творчество великолепного поэта Валентина Сорокина – в этом году мы отметили его 85–летие. Эти же слова можно отнести к творчеству актера и кинорежиссера, общественного деятеля Николая Бурляева, прозаика Николая Олькова, поэта, прозаика и критика Натальи Советной, поэта Андрея Реброва. Также очень интересной была для меня беседа с директором Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь», поэтом, прозаиком, историком Александром Орловым, который отвечал на вопросы писателя Константина Ковалева–Случевского о роли Православия в художественном творчестве. – В каких мероприятиях Вы участвовали? – Среди презентаций, встреч, концертов я участвовала в открытии нового зала в музее Янтарного комбината «Янтарная палата», в поселке Янтарный Калининградской области. Он восхитителен. Экспозиция оформлена стильно и интересно. Главная роль в ней принадлежит работам мастеров солнечного камня, которым свойственна сдержанность, чувство меры, элегантность и изысканный вкус при свободе фантазии. Это наслаждение аурой балтийского самоцвета сопряжено с благодарностью директору Янтарного комбината Михаилу Ивановичу Зацепину, который приехал восемь лет назад из Москвы. Он – созидатель в полном смысле этого слова. – Какие литературные музеи, усадьбы Вы особенно любите? Что посоветуете посетить? – Я люблю бунинский музей в городе Елец, музей Александра Грина в Феодосии, государственный музей Л.Н. Толстого в Москве, священный для меня мемориальный музей–квартира А.С. Пушкина в Санкт–Петербурге. – Что Вы написали за лето 2021 года? – Написала, конечно, не за лето, а за многие годы, но доработала книгу о довоенной истории Балтийска «Тайны Пиллау», в которой главный акцент – русские люди в истории Восточной Пруссии. Также написала целый ряд статей и коротких заметок, посвященных писателям–современникам. Особенно интересно было поработать над статьей о двух невинно убиенных поэтах Николае Гумилеве и Борисе Корнилове «Мое большое бытие». Сначала я хотела написать новую статью о моем любимейшем поэте Николае Гумилеве, погибшем 100 лет назад 26 августа, но в процессе работы вспомнила о Борисе Корнилове, и возникли, может быть, неожиданные, но реальные параллели, несмотря на разные эстетические направления и эпохи. – Какие планы на начало нового литературного сезона? – Окончить публицистическую книгу «Русская мысль и человечество». Год назад я думала, что поставила точку, но все еще продолжаю над ней работать. В сентябре – подготовка 4–го номера «Берегов», а в октябре поездка в Москву, чтобы поработать в архивах.  Беседовала Татьяна Медведева

 

[1] ПМР – Приднестровская Молдавская Республика.